Зеркало Елены Троянской - У. Уилер

— Проводи её сюда, и повежливее, — распорядилась Филпотс.

Через минуту в салон осторожно, чуть робея, вошла юная леди приятной наружности. Она остановилась напротив столика и с сомнением посмотрела на новую хозяйку салона.

— Простите, я хотела бы видеть мадмуазель Зулейку, — несмело сказала она.

— Нас постигло ужасное горе. Мадмуазель Зулейка покинула нас. Но она оставила мне наказ не отказывать тем, кто нуждается в помощи. Вы ведь нуждаетесь в помощи? — не столько спросила, сколько сообщила Филпотс.

— Д-да, — не слишком уверенно ответила девушка. — Мне хотелось бы…

— Садитесь здесь и рассказывайте. Я… я — мадмуазель де Витель, и я вам помогу.

— Де Витель? — переспросила девушка растерянно.

— Именно так, дитя моё, — невозмутимо ответила мисс Филпотс.

Она незаметно выдвинула ящичек стола, пошарила в нём и достала видавшую виды колоду. Увы, несколько карт остались на дне ящика. Но новоявленная ведунья сочла, что подбирать их сейчас не стоит. Будет нехорошо, если она станет шарить в ящике на глазах у клиентки. Филпотс выпрямила спину и придала лицу проницательное, как ей казалось, выражение, для чего прищурилась и приподняла подбородок. Девушка села, не отрывая глаз от странной прорицательницы со старомодными букольками, и начала теребить платок, раздумывая — как начать.

— Меня зовут Флоренс. Флоренс Папати. Уже четыре года я помолвлена с молодым человеком. Учёным. Мы любим друг друга. Вернее — мы очень любили друг друга, когда решили пожениться, хотя мои родители были всегда против. Правда, теперь они уже не так возражают, хотя всё-таки не слишком довольны. Но он очень славный человек. И он — учёный, а я очень стремлюсь к образованию, и мои родители… — девушка путалась в собственных словах и ощущениях, явно не зная, что следует сообщить в подобном случае. — Мы хотели пожениться в этом году, когда он получит хорошее место. Но в последнее время мне кажется, что он охладел ко мне. Его поведение стало крайне странным.

Мисс Филпотс выложила несколько карт перед собой и придала лицу ещё большую значительность.

— Тут замешана другая женщина, — грозно изрекла она.

— О, я так и знала… — тихо прошептала Флоренс, напряжённо глядя на карты.

— Хм, и чего бы вы хотели?

— Я бы хотела знать… ну… неужели это женщина? Это на него так непохоже…

— Несомненно — женщина. Темноволосая сирота, самого низкого нрава и развратной натуры. Ваш жених обманывает вас, дитя моё, и вам придётся с этим смириться. Он не женится на вас.

— Развратная сирота? Но как же наша помолвка? И… что же будет? — не дыша, спросила Флоренс.

Она глотала слёзы, которые непроизвольно потекли по её хорошенькому личику.

На мисс Филпотс снизошло вдохновение. Вернее, это было не вдохновение, а мстительный раж. Обо всех сущих мужчинах мисс Филпотс была безапелляционно низкого мнения, и не без причины считала их источником всех бед.

— Он умрёт! — с определённым удовольствием отрезала Филпотс.

— Боже мой! — воскликнула Флоренс. — Какой ужас!

— Так свидетельствуют карты.

— Неужели ничего нельзя сделать?

Мисс Филпотс решила, что для первого раза не стоит брать на себя слишком большую ответственность, она и так уже хватила лишнего со смертью неизвестного жениха, и потому лишь отрицательно помотала головой.

— Ну что же. Раз всё так… — девушка вытерла глаза платочком, деликатно высморкалась и поднялась.

— С вас три шиллинга, дитя моё, — сообщила мисс Филпотс, зорко наблюдая за реакцией посетительницы.

Та безропотно открыла ридикюль, достала деньги и, почтительно положив их на край стола, двинулась к дверям.

«Надо сказать кухарке, чтобы отдала шиллинг зеленщику и купила кролика к обеду, — подумала Филлпотс. — И надо завести какое-нибудь серебряное блюдце для денег, так нехорошо».

— Ах, да! — неожиданно обернулась Флоренс. — Не так давно я встретила одного почтенного джентльмена, тоже учёного. Он немолод, но очень… очень мил. Скажите — мистер Дорбингейл сделает мне предложение?

— Несомненно, в самом недалёком будущем, — милостиво заверила мисс Филпотс, даже не глядя на карты.

— О, благодарю вас! — Флоренс просияла сквозь слёзы и выпорхнула из салона.

Надо отдать должное мисс Филпотс: Она не обольщалась по поводу собственных способностей и внимательно отмечала про себя — где ей следовало бы употреблять словесные обороты повитиеватей, производить какие-нибудь впечатляющие пассы и принимать особые выражения лица. Всё это требовало определённой тренировки, но было делом вполне достижимым. Мисс Филпотс сделала для пробы несколько гримас, машинально взяв с каминной полки древнее зеркало — но по его поверхности лишь пробежала тень сморщенного личика в обрамлении тусклых седых буколек и Филпотс с досадой отложила бесполезный предмет.

Впредь она наказала себе быть поосторожнее. Право, не стоило так огорошивать бедную девочку. Но всё же мисс Филпотс чувствовала удовлетворение. Откуда выскочила эта странная де Витель — она затруднялась себе ответить, но сочтя это имя состоявшимся фактом своей биографии, она не стала более ничего придумывать и отправилась в редакцию «Таймс» вносить коррективы в оплаченную рекламу.

Суон, закончив утренние рисовальные штудии и убедившись в том, что никаких изменений за ночь в его джунглях не произошло, решил до конца исследовать хотя бы одну ветвь убийства Зулейки, и покончить с ней. Под надзором старшего инспектора находилось ещё несколько дел, не столь запутанных и безнадёжных, и следовало уже заняться простыми земными преступлениями, не связанными со спиритами, ясновидящими и гадалками.

Он вышел из Управления и направился к дому миссис Глейн. Вдова была явно напугана его неожиданным визитом и с недоверием смотрела на Суона, вальяжно расположившегося в кресле. Инспектор же смотрел на неё добрыми, усталыми глазами многоопытного человека, так, что казалось, будто он знает намного больше, чем на самом деле. На дам истерического типа этот взгляд действовал безотказно. К тому же, не стоит забывать, что Суон был всё ещё видным, статным мужчиной с интересной сединой и едва приметным шрамом над бровью, что придавало ему особый мужественный шарм, и исподволь делало выражение его лица особо привлекательным для чувствительных дам. Суон не придавал слишком большого значения своей внешности, но иногда умело ею пользовался.

— Миссис Глейн, я прошу у вас прощения за этот визит, но мне бы хотелось поговорить с вами неофициально. Вы понимаете меня? Совершенно неофициально.

— Да, но я всё уже рассказала вам в прошлый раз, — пролепетала вдова, опасливо поглядывая на инспектора.

— Пожалуй, не всё, почтенная миссис Глейн. Вы ведь скрыли от нас тот факт, что были знакомы с миссис Робинсон, то есть мадмуазель Зулейкой, и посещали её гадательный салон? Видите, я знаю об этом. Но я не хочу принести вам большее горе, чем то, что вы уже пережили, и потому пришёл сюда как частное лицо. Быть может, вы расскажете мне правду?