Любовь.mp3 - Павел Парфин

— Может, я сначала «скорую» вызову? — размазывая слезы по щекам, предложила простодушная Огонек.

— Кого — «скорую»?! — снова завелся Эрос. — Они тут же сообщат в милицию! Хочешь, чтоб нас в ментовку попрятали?!

— Чего ты кричишь? — Огонек вновь заревела. — Я ж не знала.

— Так, иди, иди! — Эрос начал бесцеремонно подталкивать к центру комнаты Марго и Огонька. Вдруг на пути Эроса встала Заноза. Улыбнулась нежно, даже рот приоткрыла чуть-чуть, искушая жемчужной полоской зубов; но в глазах ее, тотчас выдав ведьмину ее сущность, зажегся змеиный огонь. Ох, и стерва!

— А по какому праву ты тут раскомандовался? — Заноза вертела на пальце брелок с двумя ключами.

— По праву дружбы, — глядя почему-то на Палермо, а не на задиристую девчонку, сказал Эрос. Проходя мимо нее, он будто невзначай задел ее руку с ключами — в тот же миг брелок отлетел прочь, со звоном упал на пол. Встретившись со взбешенным взглядом Занозы, Эрос спокойно добавил. — А если тебя здесь что-то не устраивает, кати отсюда. Обойдемся без занозистых.

— Чего?! Да пошел ты сам! — презрительно передернув плечиками, но уже в следующую секунду гордо приосанившись, девушка зацокала каблучками к двери.

— Эрос, зачем ты так… грубо? — неожиданно заступился Палермо. — Разве она в чем-то виновата? — и не дожидаясь ответа, окликнул девушку. — Эй, Глюко… черт, Заноза, постой!

Та даже шага не замедлила.

— Заноза… — начал было снова Палермо, но, безнадежно махнув рукой, бросился догонять. Догнав, схватил за плечи, повернул к себе, заговорил о чем-то быстро и сбивчиво.

— Что это с ним? — будто не понимая, что происходит, спросил Хром. Ехидно улыбаясь, он пялился на странную парочку, нервно беседовавшую среди заторможенных, еле-еле передвигавшихся по комнате, точно сомнамбулы, гемов. — Головка у нашего парня, видать, бобо…

— Неважно, — тихо рыкнул Эрос. — Чем бы он ни был болен, я его вмиг вылечу.

И тут же громко и зло позвал: — Палермо, ты нам нужен!

Окрик Эроса словно подстегнул Палермо. Тот вдруг схватил девушку за руку, потянул к себе, но Заноза, выкрикнув в его адрес что-то обидное — сквозь монотонный говор гемов донеслось лишь «ощипанный петух», — с яростью вырвалась и, стрекоча каблучками, побежала к двери. Но Палермо снова догнал ее, неловко попытался обнять, но Занозу, видимо, он достал окончательно. Резко развернувшись, девушка вмазала ему безжалостного леща. Палермо от неожиданности отпрянул, затем обмер растерянно, похоже, прислушиваясь к обидному звону в ушах. Заноза же ретировалась как ни в чем не бывало. Лишь зыркнула вызывающе в сторону Эроса. «Не до тебя, детка. А то б я тебе показал», — пронеслось в голове Эроса, да тут же осело на сердце горькой золой.

Марго прокомментировала по-своему, по-женски:

— Вот-те на! Наш Палермо влюбился.

— Загнал пацан занозу, — глупо хохотнул Хром. И машинально потрогал серьгу в левом ухе: на месте ли?

— Загнал, — согласно кивнул Эрос. Вздохнул. — В самое, блин, сердце.

Эрос имел в виду совсем другую занозу и совсем иную жертву. Он присел подле Кондрата, продолжавшего глядеть на него черными стеклянными очами, будто запекшимися в углях его мятежной души. «Эх, Кондра, Кондра», — Эрос взял его за руку — та оказалась еле теплой, но, в отличие от невидящих глаз, живой. Пульс, правда, прощупывался с трудом. «Вдруг ты и в самом деле помрешь, — Эрос впервые испугался за друга. — Успеть бы…»

— Черт, что за денек! Сегодня все против нас, — явно расстроенный оплеухой, посетовал Палермо. Он решил больше не догонять драчливую ведьмочку. Уже догнался.

— Не обобщай. И не примеряй на всех свою пощечину, — тряхнув всклоченной шевелюрой, язвительно заметила Марго. — Кое-кому из нас досталось гораздо круче, чем тебе.

— Да, ты права, извини, — Палермо сник и обиженно замолчал.

— Ладно, не дуйся. Что, до сих пор болит?.. Ерунда, до свадьбы доживешь.

— Иди ты!

— Иду, уже иду. Хром, пошли со мной, — Марго увлекла за собой Хрома. — А то народец кругом попался. Тупей тупого! Никак не может просечь, что он здесь лишний. Придется кое-кому показать на дверь.

— С кого начнем? — засучив невидимые рукава — Хром был в футболке, — с нарочитой деловитостью уточнил он.

— Да хоть с того борова, — Марго кивнула в сторону Ивана Ильича. Не успев как следует проснуться, тот уже что-то усиленно жевал. — Видишь, мужика снова на хавчик пробило? Кондрат ему лекцию прочел о высокой нашей миссии, а он жрет, как свинья…

Марго и Хром пошли выпроваживать гостей, бесцельно засидевшихся, застоявшихся в доме Гапонов. Огонек отправилась на поиски Нонны Юрьевны — и пропала сама.

Ноги у Эроса невыносимо затекли, но он продолжал упрямо сидеть на корточках, не выпуская Кондратовой руки из своей. Казалось ему, совершенно безотчетно виделось: отпусти он руку — и Гапона не станет.

— Надо бы все-таки вызвать «скорую», — присаживаясь рядом, не совсем уверенно напомнил Палермо. — Мы теряем время.

— Не надо, — почти шепотом, но очень внятно отрезал Эрос. Отпустив руку Кондрата, еще несколько мгновений молча сидел над его телом — не то задумался над чем-то неземным, не то прощался с другом. Заговорил потерянным голосом. — Тише едешь, живее будешь…

Эрос вдруг вскинул голову, хлестнул Палермо отчаянным взором, полным ужасных слез — кроваво-красных, вероятно, от отразившихся в них бокалов и бутылок с недопитым вином.

— А-а-а… — в первый момент Палермо обомлел. Но в следующий миг страх прорвал плотину сдержанности и благоразумия — Палермо заорал как ненормальный. — Так что теперь — сидеть сложа руки?!

— Не ори, я не глухой! — в ответ гаркнул Эрос… Вдруг, как по команде, оба замолчали. Эрос украдкой огляделся — они остались в комнате вдвоем. Потом с тревогой посмотрел на Кондрата — голова его безжизненно повисла на груди, как подрубленная.

— Что это было? — бессознательно оглядываясь, спросил Палермо.

— Усталость. Обыкновенная усталость и страх смерти. Никакой мозг не выдержит долго такого напряжения.

— Я не о том. Что сталось с Гапоном?

— Ты что, не догоняешь? Рулетка.

— Рулетка? Какая еще рулетка? Что ты мне втираешь?!

— Не заводись. Ты ж сам ее собирал.

— Да-а?.. A-а, гемолот! Так это всего лишь железка! — приподняв голову, Палермо с недоумением посмотрел в сторону гемвера, на венчавшую его гемолот; словно поймав взгляд «папочки», рулетка ответила ему радостной вспышкой брусничных огоньков. — Как она может убить?

— Запросто. Например, как Савла… Вспомни, Кондрат нам не раз об этом рассказывал.

— Смеешься? Разве можно запомнить все бредни, что он впаривал нам?

— Верно. Но о гемолот ты не мог не знать. Раз собирал ее собственными руками. Ведь ты сам признал это?