На пересдачу — с клыками! - Надежда Мамаева

— Стэ… Риднор, — я исправилась в последний момент, вспомнив о просьбе двуипостасного не называть по фамилии, и добавила: — Рид… — сокращенное имя прокатилось по гортани приятным урчанием. И оно определённо понравилоcь мне гораздо больше полного. — А твой зверь может вернуться? — с надеждой спросила я и чуть повернула голову, чтобы лучше видеть Мрака.

— Целители говорят, что да, есть вероятность. Со временем. Я же радуюсь хотя бы тому, что при мне остались чуткий слух и нюх. А ты? Как тебя угораздило попасть на практику в отдел?

Вот почему мне показалось, что хотел oн спросить слегка другое? В духе: как ты свалилась на мою голову? Причем целых два раза: буквально и в качестве стажера? Но Мрак оказался на редкость деликатен.

Ну я и рассказала о Катафалке. И о нашей с преподавателем взаимной и верной ненависти. А потом сама не заметила, как, зевая, ещё раз пересказала и события того злополучного вечера, когда мы с Линк удирали по вентиляции.

— Α эта операция по внедрению… ну, когда ты дрался на поединке, она была очень важной?

— Еще вчера утром я думал, что да, — устало отозвался Рид. — Но в свете того, что сказал умирающий гоблин, похоже, что нет.

— Это как? — Мои глаза почти слипались, тело тяжелело,и я слышала скорее сам бархатистый голос Стэйна, чем улавливала суть сказанного.

— Шэйти-счастливчик, с которым я должен был встретиться после того, как выиграю поединок, не смог бы провести сделку по продаже артефакта. Ведь, по словам гоблина, Око уже было неисправно. Не без помощи нашего ныне покой…

Усталость оказалась сильнее. И я, смежив веки, все же шагнула в страну грез, не дослушав Ρида…

Мне снилась зима. Не городская, со слякотью улиц и хлюпающими носами прохожих, а настоящая. Такая, которая бывает только в лесу. Я шла меж стволов, с неба сыпала въедливая пороша, а вокруг белой пеленой простиралась тишина.

Молодые березы под тяжестью серебристого кружева согнулись арками, внушительные лапы елей потяжелели, опустились ближе к земле. Снег облепил деревья, кусты, вывернутые коряги. И порой силуэты были столь причудливы, выразительны, что казалось: я здесь не одна.

Ноги проваливались в тоненький, ещё не заматеревший, а лишь прикрывший опад сугроб по щиколотку. Но холода я не чувствовала. Зато вдруг услышала, как тихо-тихо сломалась ветка. Οбернулась и… Рядом со мной стоял знаменитый снежный леопард, которого еще называют снежным барсoм.

Зверь был потрепан и худ. На боку зияла ещё толком не затянувшаяся рана. Но, даже несмотря на это, я откуда-то знала: захоти он меня убить — и мне не жить. Не спасет ни магия, ни быстрые ноги.

Мощная шея, длинный пушистый хвост, внушительные мягкие лапы с широкими подушечками, которыми так удобно неслышно ступать по насту, пятнистая шкура, под которой мышцы так перетекали, что казалось: костей у зверюги и вовсе нет, — все это предупреждало о том, что несмотря на ранения и изможденный вид этот зверь все равно опасен. Смертельно опасен.

Снежный леопард смотрел на меня пронзительно-синими кошачьими глазами, чуть оскалив клыки. Это длилось миг, в котором утонула вечность. А затем зверь повернулся, рыкнув, и удалился. За его спиной дрогнула еловая ветка, с которой тут же посыпал густой завесой снег.

А я осталась стоять, хотя что-то рациональное во мне кричало: прочь, беги прочь отсюда! И тут раздался ещё один рык. Громче, сильнее, чем вроде бы прощальный барса. Доля секунды, в которую успела пронестись испуганная мысль: хищник просто обошел меня сзади! Подкрался. И сейчас со спины прыгнет на плечи, повалит, вонзит острые зубы и…

И я проснулась. Резко, в один миг. Будто из меня выдернули кабель. По-моему, я даже сначала села в кровати и лишь потом открыла глаза. А затем услышала глухой удар о стену, и ему вторил даже не крик. Стон. Такой, будто издавший его метался в агонии. Такой, словно тени ночных кошмаров обрели плоть и кровь и терзали сразу не только разум, но и тело.

Οсознав, кто я, где и, главное, что за стеной — Стэйн, я откинула одеяло. Что с этим двуипостасным творится? Ему плохо? Приступ? Рванула в соседнюю комнату и увидела, как, не приходя в сознание, Мрак бессвязно бормотал:

— Нет… демоны… нет… Дир, не туда, уходи, Дир… Не-е-ет!…

Голова оборотня металась по подушкам, и казалось, что «демоны» Стэйна были совсем не такими, которых мы часто упоминаем всуе, ругаясь, а теми, настоящими,из-за барьера. И сейчас, во сне, Мрак открыл дверь прямо к ним, в преисподнюю своего прошлого. Возможно, из-за меня. Ведь это я… Я своими расспросами разбередила его воспоминания.

— Тише,тише… — Я подошла к оборотню и, склонившись, хотела положить ему руку на лоб. А если не получится успокоить — то встряхнуть и разбудить.

Вот только я не ожидала, что в тот момент, когда пальцы коснутся кожи Стэйна, меня саму тут же схватят и, дернув на себя, буквально опрокинут на кровать. И я пискнуть не успела, как, упав, тут же оказалась подмятой под горячее напряженное мужское тело.

Дернулась, пытаясь вырваться и разбудить двуликого. И мне было уже плевать, что при этом я ударом колена могу нанести урон популяции оборотней. Вот только мне не позволили ничего сделать, просто вжали в простыни массой безо всякой надежды пошевелиться. И только я набрала воздуха в грудь, чтобы заорать, как Мрак распахнул глаза. Абсолютно кошачьи.

Их взгляд, блуждающий, туманный, замер на мне. И откуда-то пришло осознание: передо мной зверь. Что бы Стэйн ни говорил о том, что потерял связь со свой второй ипостасью, сейчас это была именно она. Пусть без мохнатой шкуры и клыков, в человеческом обличье, но…

Крылья носа затрепетали, словно Стэйн принюхивался ко мне… Да почему словно?! Так оно и было. Кошачьи глаза начали блаженно щуриться, зрачок в них — все больше округляться, превращаясь в человеческий, а затем тяжелеющие веки и вовсе опустились.

Мужская пятерня пододвинула меня, удобнее устраивая под сильным телом,и я услышала хрипло-рычащее:

— Ты даже в кошмары мои проникла, проклятая дeвчoнка…

Его дыхание щекотало мой висок, сильные руки надежно держали в объятьях, но… Рид спутал реальность и сон. Я для него сейчас была всего лишь грезой. Не знаю, что тому стало виной: кошмар, от которого он так и не oчнулся, или зверь, которого он хотел, но не мог пока до конца обрести…

— Тише,тише, Рид, — постаралась произнести это как можно мягче, так, словно действительно была не явью, а видением. — Все будет хорошо…

— Не будет. — Он сглотнул. — Потому что есть ты… И правила… Их так сильно хочется нарушить…

Оборотень шумно втянул мой запах и чуть повернулся. Я больше не была придавлена к простыням. И если бы захотела — могла бы вырваться, но… что-то неуловимое останавливало. Может, шепот Мрака?

Шепот, которым на зыбкой границе забытья и яви двуликий сейчас признавался мне в том, о чем бы никогда не заговорил, находясь в сознании. Да и я бы о подобном ему никогда не сказала. Хотя глубоко в душе знала: Мрак успел стать для меня не просто куратором. Он был… Среди тысяч и тысяч слов я не могла отыскать точного определения тому, кем для меня был Рид. Разве что на языке прикосновений удалось найти подходящее: мне хотелось дотрагиваться своими пальцами до его кожи.