Могрость - Елена Маврина

Я здесь откровенничал не для облегчения души. Ты приехала, – он в упор посмотрел на Аню, – и эта погань опять охотится. – Он рассматривал ее с подозрением, выискивая причину, пагубную особенность. – Что ей так нужно от тебя? – спросил неприязненно.

Аня тихим голосом заверила:

– Даже представить боюсь.

– Отойдите! – Витя угрожающе выступил вперед сестры.

Овчарка зарычала. Байчурин не спешил освобождать проход.

– Поразмыслить вам есть над чем. Если вы скрываете…

– Мы не скрываем, – мотала головой Аня, сдерживая брата от замашек. – Ничего не скрываем. Мы сами хотим знать.

Витя порывался оттолкнуть Байчурина, но ноги не двигались под его угрожающим взглядом.

– Вы поможете мне выследить убийцу. – Байчурин вонзил взгляд в растерянного Витю: – Мы в одном узле. Только бы подобраться к нему. Понял? Подобраться раньше, чем твою сестру укроют надгробием.

Витя сцепил кулаки:

– Не дождетесь!

– Надеюсь, – заговором произнес Байчурин, делая шаг в сторону.

«Ничему не удивляться, помните?» – крикнул он вдогонку испуганным ребятам.

Аня обернулась, выходя за ограду. Тетина присказка. Если встретишь чудовище – не удивляйся. Не выдавай страха. Пусть вьется стороной лихо.

Глава 10. Морок

В прадавние времена сотворилось лихо. Оно проникло из дремучего леса в тихое поселение, когда охотники ступили в места доселе неизвестные смертным. Стрелы их потревожили запертые терновником чащи. Пробудилось древнее зло.

Вначале один из жителей исчезал раз в год, потом – раз в три месяца. И вот наступил момент, когда непроглядный Морок принялся утаскивать жертв ежедневно. Мороком жители прозвали кровожадных чудовищ, настоящих лиц которых никто не видел, оттого как был Морок древним оборотнем – с тысячей чужих личин.

Вокруг селения сомкнулось безвременье. Монстры Морока посеяли ужасы. Жители бездействовали, отрекаясь от похищенных односельчан и боясь вызвать гнев Морока на себя. Они не решались бороться с ним, глухо запираясь в домах, наказывая друг другу: «Не всматривайся в ночь. Не дразни чудовищ». Поселение редело, наблюдая за растущим лесом испуганными глазами детей и стариков. И вот один мальчик по имени Рат осмелился найти в чащах Морок. Его мать исчезла, как и многие матери, ушедшие искать пищу в выжженном засухой поле. Он боялся, но был храбр, и дедушка, прекратив отговоры, наказал ему: «Ничему не удивляйся в пути! И ты увидишь их настоящие лица».

Смертоносно вились тропы в логово чудовищ, но страшнее виделось Рату его малодушие, собственная вина за покорность прожорливому Мороку. Мальчишка устоял искушению бегства. Каждому встреченному монстру тьмы он бойко твердил: «Ты не страшен, ибо я знаю тебя». А в клыкастых масках уродливых чудищ открывались ему лица пропавших жителей. К концу пути за спиной Рата следовала полчище хищников с мертвыми глазами. Темнота уже тянула к нему руки из логова – смрадной пещеры в глуши леса. Рат воспротивился ее зову, потребовал вернуть мать, но коварный Морок решил испытать гостя. Он дал обещание, что позволит уйти только кому-то одному – ему или матери. Рат упрямился, вглядываясь в лица чудовищ, окрикивая их забытыми именами. И тогда из пещеры полилась тьма. И спросил его Морок: «Тебе известно, кто я?» На Рата хлынули тысячи призраков, вопящих о помощи, скулящих и рычащих, стонущих, проклинающих. Но Рат упал на колени, смотря сквозь слезы во мрак. «Ты – мое отражение», – шепнул. Из тьмы смотрел он – Рат – испуганный, обиженный, озлобленный ребенок. Рат склонил голову. И тьма засмеялась громко, и его отражение заскрежетало притворным смехом. А потом все исчезло. Не стало пещеры, чудовищ и непроглядной тьмы. Утро проникло в густой лес.

Когда Рат вернулся, дома его ожидала мать. Исчезнувшие жители наводнили селение, все благодарили Рата за избавление. Они спрашивали, как смог он выстоять перед чарами Морока. «Чем обманул его? – вопрошали. – Как избежал его власти?» Но Рат лишь взглянул на дедушку, тихо признался: «Я не дивился тьме. В отчаянии я помнил о себе правду».

***

Аня повернула на перекрестке. За крышами домов чернел лес. Слова далекой сказки назойливо крутились в голове. В конце рассказа Аня всегда спрашивала: «И жили все долго и счастливо?» Голос Дины теплел от улыбки: «Да, Рат вырос, взял себе в жены первую красавицу-рукодельницу. Но, – ее голос понижался таинственно, – детям своим неизменно наказывали они: «Не всматривайтесь во тьму…»

Аня шепотом заканчивала присказку:

– …не дразните чудовищ?

И Дина поглаживала ее по голове:

– Берегите от Морока близких.

Аня шагала. Воспоминания сменялись слайдами: детсад, школа, выпускной. Всё суетливое, пестрое, мимолетное. Память задерживалась на разговорах с Диной: выцветших от времени, обрывистых. Первыми ярко всплывали сказки. Они часто спорили с Витей, мог ли взаправду ребенок в одиночку победить Морок? Витя твердил, что с мечом – да, несомненно. Аня считала, что без помощи никто бы не смог. У них выстраивались целые версии, о том, какие силы стихий пробуждаются в смелом сердце. Аня никогда не понимала концовки с отражением Рата и ерундой про отчаяние. Ей хотелось решающей битвы, в которой Рат не падал на колени, а кричал чудовищам: «Я не боюсь вас! Вы не причините мне зла, вас не существует!»

Аня шагала по нелюдимым улочкам некогда шумного поселка, осознавая: чудовища живы. Жители Сажного чем-то прогневали Морок, и заглянуть во тьму ей не хватит духу. Одной нет. Прошел день после разговора с Байчуриным, но Витя избегал разговоров. Была затронута память матери, Витя уперся: «Не смей даже допускать ее причастность!». Аня многое допускала, но обсудить версии было не с кем. Беседы с братом завершались спорами. Они пререкались, ссорились, а потом часами избегали друг друга. Байчурина она считала свихнувшимся дикарем и мало доверяла его словам, но фото Дины… Фото юной Дины в его коморке лишило остатков покоя. И эти твари в дыму, и оскаленный монстр в окне. С кем в своем уме поговоришь о подобном?

Ее страхи росли великанами, раздувались вымыслами. Еще двадцать минут назад она мирно дремала в автобусе, руками обхватив два пузатых пакета с продуктами, и вот – испуганно отдалялась от дома без цели. Теперь его стены казались клеткой, а полумрак спален – удушающим веществом.

Всему виной коты! – оправдывала себя. Если бы они не дали дёру с веранды, я бы сейчас пекла торт. Но эти найденыши шипели на входную дверь, упираясь испугом в открытый проем. Их опасения передались Ане. Она осмотрела снаружи дом, будто заброшенную усадьбу с призраками, и попятилась прочь, пошла куда глаза глядят, только бы не встречаться с тем, чему не находила объяснения, а значит – признавала бессилие.

Аня натянула шапку, достала разряженный телефон.