Всем сестрам по мозгам - Дарья Донцова

– Я же запретила трогать муляж! Его можно сломать!

– Дети ведут себя аккуратно, – начала оправдываться экскурсовод. – Что латам сделается? Зато ребятам очень интересно.

– Немедленно прекратите! – заорала директриса. – Уведите школьников.

Я единственная из нашего класса так и не влезла в латы, и всю обратную дорогу одноклассницы смеялись, мол, я вырасту уродиной и никогда не выйду замуж, дразнили меня: «Танька-Танька колбаса, съела лошадь без хвоста, толстая тётёма, жирная солома». Дразнилка не имела смысла и от этого казалась еще более обидной. Я заревела, закричала: «Вот найду себе доспехи и приду в них на уроки!» Общий хохот послужил ответом.

С той поры прошло много лет, доспехи рыцарей мне более не попадались. Детские обиды помнятся долго, и сейчас та, нанесенная в музее, неожиданно ожила. Во мне проснулась маленькая девочка, мечтающая стать красивой. Понимаю, как вам сейчас будет смешно, но я решила примерить доспехи. Вошла в жестяное сооружение и удивилась, насколько удобным оно оказалось. Похоже, его сделали для человека чуть выше меня ростом, через решетчатое забрало было все прекрасно видно. Правда, обзор слегка затрудняла тряпка, нечто вроде марли, зачем-то прикрепленная внутри шлема. Может, ее закрепили, чтобы артист не ударился лицом о железо? Или тот, кто носил костюм, не хотел, чтобы зритель разглядел его лицо? Мои ноги комфортно разместились внутри железных сапог, рука нащупала какую-то скобу, и я машинально взялась за нее. Послышалось тихое шипенье, передняя часть рыцаря захлопнулась, раздался щелчок, мне стало тесно, пришлось засунуть руки в жестяные рукава, пальцы попали внутрь перчаток. Интересно, что делал Мануйлов на конкурсе? Просто ходил?

Однако надо вылезать. Я хотела вытащить руки, чтобы дернуть за скобу (скорей всего, доспехи открываются так же, как и запираются), и вдруг услышала знакомый баритон:

– Думаю, нам лучше побеседовать здесь.

– Мрачновато, – ответило хозяину дома звонкое сопрано. – А у вас много книг!

Я затаилась и попыталась дышать через раз. Что привело Жанну и Сергея Павловича в библиотеку в столь поздний час?

– Хотите выпить? – спросил Мануйлов. – Коньяк, ликер, виски?

– Лучше просто сядем, – без привычной агрессии в голосе предложила Реутова. – Ой, какой рыцарь!

– Нравится? – гордо спросил Сергей Павлович. – Мое изобретение. Много лет прошло, а он работает, как часы. Я надевал доспехи, закрывался, а дальше начинались чудеса. Айвенго кажется неподъемным, но на самом деле сделан из легкого материала и обошелся мне в целое состояние. Однако он того стоит. Подобного ему до сих пор нет.

– Странное имечко, – хихикнула Жанна.

– Вы не читали Вальтера Скотта? – предположил Мануйлов. – Не знаете про благородного рыцаря?

– У меня хорошее образование, – обиделась собеседница. – Просто, согласитесь, обращаться к доспехам по имени не принято.

– Айвенго кажется неуклюжим, – повторил Мануйлов, – но артист, надев этот костюм, может двигаться, почти не издавая звуков, делать гимнастические фигуры, садиться на шпагат, становиться на мостик, кувыркаться. Зал ревел от восторга, когда я приседал на одной ноге. Элементарный «пистолетик» не трюк для цирка, но когда его исполнял Айвенго, публика заходилась в восхищении. И это было лишь начало! Боюсь, вы не поверите, если я расскажу о всех возможностях рыцаря.

– Он же железный! – воскликнула Жанна. – Как в таком вертеться?

– Фокус-покус, – засмеялся хозяин дома. – Многие хотели и до сих пор мечтают купить этот костюм. Я зарабатываю продажей номеров для иллюзионистов, но Айвенго навсегда останется со мной. Он был одним из первых моих изобретений и стал талисманом. Никогда не расстанусь с ним. И доспехи вовсе не из железа.

– А из чего? – полюбопытствовала Жанна.

– Дорогая, этот секрет стоит миллионы, – ответил Сергей Павлович. – Сейчас-то работать легко, полно умных материалов, компьютеры, всяческие технические штучки-дрючки, но во времена моей молодости под руками были лишь молоток, гвозди и клещи. Приходилось проявлять смекалку, сообразительность, креативность. Могу смело сказать: Айвенго даже теперь, спустя десятилетия после создания, уникален. Он кажется неуклюжим и тяжелым? В том-то и фокус! Надо войти внутрь, потянуть за небольшую скобу, костюм закроется. Затем, если сильно нажать правой пяткой, сработает механизм активации, и артист обретет способность двигаться, станет вытворять такие фортели, что народ от восторга ладоши отобьет. После выступления Айвенго надо отнести на подставку, аккуратно всунуть его ступни в углубления и… ап! Знаете, что такое «ап» у цирковых? Это команда акробатов, приказ партнеру начать трюк, заодно и сообщение о своей готовности. «Ап!» значит «давай», «пошел». Так вот, ап! – и Айвенго обретает, если можно так выразиться, железность, вновь принимает вид неповоротливых доспехов, способен стоять самостоятельно. Мой номер начинался с того, что униформа выносила рыцаря, помещала его в центр арены, стучала по латам, предлагала зрителям пощупать доспехи. А когда все убеждались, что они тверже некуда, я активировал костюм. Подставка – его зарядка. У Айвенго есть лишь один недостаток – самому артисту костюм не снять, нужен помощник, который расстегнет защелку снаружи. Это мой просчет. В остальном латы безупречны. Я гениальный изобретатель. Как ты похожа на свою маму, когда хмуришься, – неожиданно перешел с собеседницей на «ты» Сергей Павлович.

– На маму… – растерянно повторила Жанна. – Вы ее знали?

– Не Серафиму Николаевну, а Веру Олейникову, – уточнил Мануйлов.

– Кого? – изумилась Жанна.

– Дорогая, не нервничай, – подчеркнуто спокойно произнес владелец особняка. – Ты ведь удивилась, когда получила приглашение? Помню, как зафонтанировала вопросами, едва войдя в этот дом. Остальные-то гости пошли отдыхать с дороги, а ты не могла успокоиться, интервьюировала меня.

– А вы не отвечали, провоцировали мой интерес, нарочно дразнили! – сердито воскликнула Реутова. – Очень некрасиво.

– Не женщина, а настоящий фейерверк… – мягко сказал Сергей Павлович. – Ты взлетаешь ракетой от любого, даже невинного замечания.

– А не фига мне на хвост наступать! – рявкнула Реутова.

Хозяин понизил голос:

– Тсс, дорогая, совсем не нужно, чтобы сюда пришел кто-нибудь, привлеченный шумом. На тебя нельзя сердиться за вспыльчивость, она прописана в генах, досталась тебе от матери. Вера была красавицей, и ты на нее невероятно похожа. Но одновременно с прекрасной внешностью ты приобрела и характер Олейниковой, а он у нее… э… как бы помягче выразиться… не сладкий бублик. Собственно, из-за Вериной вздорности поломались судьбы многих людей.

– Мою маму звали Серафима Николаевна, – перебила его Жанна.

До меня донеслись шум шагов, тихий скрип, шуршание. Затем вновь раздался голос Мануйлова:

– Прочитай вслух, дорогая.

– «Я, Вера Андреевна Олейникова…» – начала Реутова. – Там дальше паспортные данные и местожительство, их тоже зачитать?