Беглая книга - Анна Мурадова

— Я сейчас Вам все расскажу…

Ну наконец-то! Я вся превратилась в слух.

— Мы поехали на 258 километр. Мы хотели там праздновать Самайн. Дело в том, что последнее время этот праздник как-то опошлили. Сначала, понимаете, только избранные, кто приобщились к кельтской культуре, знали, что это такое, а теперь Самайн празднуют все, кому не лень, да еще и называют Хеллоуином… Хотя это, конечно, тот же Самайн, но трансформировавшийся на американской почве и привезенный оттуда. Поэтому Хеллоуин праздновать неправильно. То есть не то, что неправильно, это я пожалуй, не так сказал, но в общем Вы же понимаете, что это совсем не то. Да и тот же Самайн как-то извратили, коммерциализировали. Сейчас кельтскую музыку играют все кому не лень, она постепенно превращается в попсу какую-то…Нет такого драйва, как раньше, когда это делалось за идею… Группы распадаются, мельчают, это не то, что в конце девяностых, когда все только начиналось. Тогда… это был такой подъем, но потом все выродилось в сплошную коммерцию…

Я с трудом понимала, какое отношение все это имеет к Диме, но решила не перебивать Кобаскина. Он не на шутку разошелся, его, что называется, «понесло». Я надеялась, что в этом потоке сознания отыщется что-то для меня ценное.

— …Сейчас устраивают концерты в Точке, в ЦДХ, в нескольких клубах одновременно и понятно, что люди приходят просто попить пива и поплясать — это разве Самайн? Самайн — это таинство, это священное действо, Вы понимаете? Вы читали сагу «приключение Неры»?

— Читала, конечно…

— Тогда Вы понимаете, о чем я говорю!

Кажется, собеседник начал мне доверять, это хорошо и, возможно, это окажется полезным.

— …И вот поэтому я решил, что надо уехать из города и поступить как тот человек из Универа, который был в Ирландии, и в ночь Самайн поднялся на священный холм с соблюдением всех ритуалов и пообщался с сидами… Но ведь с сидами можно общаться не только в Ирландии, я понял это! Они везде, даже у нас, только мы не умеем их видеть и замечать…

Я понимала, что говорю с сумасшедшим. Я хотела было закончить разговор, но Колбаскин не останавливался и мне пришлось слушать дальше.

— …Надо было только найти этот холм, один из тех, которые есть здесь, у нас. И мы ездили, искали. Я много мест забраковал. Наконец вроде бы остановились на 258 километре. Там такой лес, достаточно сухой, не болотистый. И вот мы выбрали одну поляну на возвышенности. Я думал, что нашли, а оказалось, что это не тот холм. А потом нашел тот самый на соседней поляне, Вы представляете! Мы не там копали, оказывается, Я рассказал ребятам, а они не поверили. Они смеялись надо мной… и над сидами! А над сидами смеяться нельзя, Вы же понимаете! А Димка смеялся! Я тогда понял, что он ничего не понимает. И это не могло кончиться хорошо. Он вообще поверхностный человек. Сегодня ему это интересно, завтра то… Нет в нем глубины, увлеченности… я ничего не сказал — а что тут скажешь! И мы поехали домой… И вот теперь оно случилось…

— И что Дима? Дима тоже с вами поехал?! — почти закричала я в трубку. Мне удалось перебить Колбаскина. Вернее, сбить его с толку.

— Поехал? Куда?

— В Москву! В Москву он вернулся?!

— Конечно, вернулся, мы вместе из электрички выходили.

— А потом что?

— Откуда я знаю? Я домой к себе поехал, он, наверное, к себе.

— Один?

— Что — один?

— Он один домой поехал или с кем-то из друзей?

— Не знаю, я не обратил внимание. Я думал о той поляне. Там холм идеальной формы…Они там были, я это знаю…

— Михаил, ну вспомните, пожалуйста, это важно… Вы расстались на вокзале? В метро?

— В метро. Он с Машей был. Наверное, провожал ее…

— Так, стоп! — завопила я прежде, чем он снова начнет нести свою ахинею про сидов.

— Что за Маша? Откуда она? Как ее фамилия?

— Петрова. С Филфака МГУ. — неожиданно четко, чуть ли не по-военному выпалил Михаил. — на втором курсе учится.

— Как ее найти? У Вас есть ее координаты? Телефон?

— Телефон, может, где-то был… Она мне не так давно звонила… а, нет, я ее телефон не записал…

— А кто может знать ее телефон?

— Не знаю, — задумался Колбаскин. — Спросите у кого-нибудь…

— Ладно. Значит, Маша Петрова, с Филфака МГУ, второй курс, так?

— Да…

— Кто еще был в Вашей компании? Кто эту Машу знает?

— Да все были, мы все поехали. И они все надо мной смеялись из-за этой поляны…

— Спасибо большое, Михаил, до свидания

— А, до свидания… — кажется, мой собеседник так и не понял, зачем я звонила. И что у него спрашивала. Может, оно и к лучшему, Хоть что-то я выяснила.

Только бы не звонила Татьяна.

Итак, какая-то Маша Петрова из МГУ… Маша из МГУ… Про какую-то Машу из МГУ говорила Володькина Ириша. Так, интересно… А вдруг не совпадение? Ириша говорила, что ее Маша дружила с Димкой… Та-а-ак!

Я позвонила Володе на мобильник.

— Ой, Рита, красавица моя! Привет-привет, солнышко, извини, сейчас поговорить не смогу, попозже позвоню, договорились?

— Володь, мне…

— Лапушка моя, ну никак поговорить не могу. Чуть попозже… Целую, пока! — и отключился.

Ладно, позвонит, наверное. Итак, если это та самая Маша, то, по словам Иришки, она сейчас в Питере. С Димкой? А что, очень может быть. Татьяна его убьет за побег… Расстреляет психологически. Уничтожит морально. Да, но я-то почему так колочусь? Мне-то какое дело?Эх, лягуши, я всегда говорила, что найду, чем себя обеспокоить. Своих детей нет, так я чужих отыскиваю.

Ну вот, наконец-то что-то произошло, и я расстроилась. Вообще как-то мне пришла в голову такая мысль: мы, жители крупных городов живем в идеальных, практически тепличных условиях. У нас достаточно пищи, мы живем в отапливаемых домах, нам не угрожает ни голод (слава тебе Господи!), ни непогода, на нас не охотятся хищники. То есть для физического удобства и безопасности у нас есть все, что надо. Теоретически все мы можем производить на свет жизнеспособное потомство и все у нас есть, чтобы жить и этой жизни радоваться. Но зачем-то мы придумываем массу психологических сложностей, нагромождаем одну на другую общественные условности, влезаем в какие-то нелепые конфликты, портим жизнь и себе и другим… И пока не испортим, не успокоимся… Вот вы, перепончатые, живете себе и радуетесь, корм я вам купила, вода у вас чистая, живете и не переживаете попусту. Мне бы так. Или я не права?

Сашка исчез в темном коридоре.

— Может, тебе лампочку подарить? — спросил Паша — ты когда-нибудь себе там шею свернешь.

— Одной лампочкой дела не исправишь, — донеслось из темноты. — Там с проводкой что-то… все гнилое… Надо будет покопаться, руки не доходят.