Брошенка - Анастасия Шерр

И связался.

Нашёл ещё одну проблему на свою голову, а что ещё хуже, на голову Нины.

Глядя на жену, понимал, что она сильно устала. Осунулась, похудела так сильно, что одна кожа да кости остались. Серая вся, сутулится, словно груз на её плечах непосильный. Совсем на его Нину не похожа.

Раньше, когда видел такую несчастную женщину, невольно задавался вопросом — куда смотрит её муж? Почему не заботится о жене? Почему допускает… Такое?

Сейчас понимал, что сам такой же неудачник. Мудак эгоистичный, который напрочь забыл о семье, погрязнув в своей обиде. А нужно было бороться за жену. Нужно было просто найти урода, с которым она спала и прихлопнуть нахрен. Нужно было найти причину её измены. И хотя бы попытаться понять, а не бежать с расстегнутой ширинкой за первой попавшейся шкурой.

Сейчас, вспоминая, как переспал с Лианой и что при этом испытывал, хотел блевать от отвращения к самому себе. Тогда ему казалось, что лучше секса в жизни не было, теперь же понимал, что это было всего лишь краткосрочное облегчение. Ремиссия перед очередной вспышкой болезни. Так он тешил своё уязвлённое самолюбие, мстил жене за измену и упивался этой местью.

Дурак. Какой же он дурак. Чего добился? Кому легче от этого стало? А главное, что дальше? Скорее бы подняться из этой проклятой койки и…

— Прости, я должна идти, — Нина вдруг резко встала, так и не подняв на него взгляд.

— Нин…

— Скоро Нефёдов приедет, а я ещё с твоим лечащим врачом не говорила. Там результаты анализов уже должны быть готовы.

— Ясно. Ты Кирюху с Яной потом привезёшь ко мне? Очень соскучился.

Она кивнула, постояла пару мгновений, словно хотела что-то сказать, но, так и не сказав, пошла к двери.

— Нин?

— Да? — повернулась медленно, такая уставшая, измученная.

— Спроси у врача, долго мне так лежать? Ноги в себя когда придут?

*****

Нина

Я не смогла. Не смогла вычеркнуть всё одним махом. Не смогла сделать вид, что ничего не произошло.

Как это возможно, моргнуть и в один момент выбросить из головы те жуткие снимки, лицо Лианы и её нежные касания к его щеке, его слова в тот вечер, когда уходил? У кого получится переступить такую страшную пропасть, разверзшуюся под ногами и пойти дальше? Не у меня точно…

Мои розовые очки разбились стёклами внутрь и вырезали мне глаза. Я теперь слепа. Я не могу теперь доверять ему, даже если он подаст руку. Потому что больше не знаю этого мужчину. Не могу быть уверенной, что он не толкнёт меня в яму снова.

Нет, я, разумеется, была очень рада тому, что Слава очнулся. Он жизнь мне спас, когда схватил Лиану за руку и заставил её сбежать. И наши дети безусловно будут счастливы его видеть.

Но просидев рядом с ним несколько часов подряд я так и не узнала в этом мужчине своего мужа.

Чужой.

Больше не мой.

И пустота в душе, как чёрная бездонная пропасть. Словно выжженная земля, на которой больше ничего не вырастет. Не заполнить её ничем, пустоту эту. Она пожирает меня, уничтожает изнутри и я больше не вижу выхода. Не вижу нас вместе.

— Нина Ивановна, не в обиду, конечно… Вы очень красивая женщина, но сейчас выглядите так плохо, что я уже подумываю устроить вас рядом с мужем. На соседней койке. Ну разве можно доводить себя до такого? — доктор отчитывал меня добрых полчаса, а я лишь сидела и кивала. — Кто же знал, что девице не в травматологию, а в психиатрическое отделение надо? Но теперь это проблема милиции, а не…

— Евгений Семёнович, вы хотели о чём-то поговорить? Результаты анализов готовы уже? — некрасиво перебила его, на что доктор понимающе закивал.

— Да, да… Готовы. Мы, конечно, сегодня ещё пару тестов проведём, но в целом картина мне ясна…

Возникла какая-то неловкая пауза и мне вдруг стало страшно.

— Что-то не так? Вы же говорили, что всё нормально, когда он очнулся. Он при памяти и соображает здраво, я с ним несколько часов просидела.

Евгений Семёнович кивнул, но как-то неуверенно.

— Видите ли, Нина Ивановна… С памятью и реакцией у него на первый взгляд всё хорошо. Но вряд ли в ближайшее время Вячеслав станет на ноги. Если вообще когда-нибудь станет.

Наверное, в этот момент моя пропасть стала ещё шире и я полетела прямиком в её чёрную пасть. На мгновение стало душно, затошнило, но я, даже не шевельнувшись, продолжала неверяще взирать на доктора.

— Нет… Не может быть. Вы же не хотите мне сказать, что Слава может остаться инвалидом?

Евгений Семёнович тяжело вздохнул, подвинул мне стакан с водой.

— Всё может быть, Нина Ивановна, но мы будем надеяться на лучшее. Для начала, как я уже сказал, проведём тесты, посмотрим, что там да как… А потом я выпишу вам направление в другую клинику. Увы, такие сложные случаи мы лечить не в состоянии, нет оборудования и специалистов. Просто предупреждаю вас, чтобы вы были готовы ко всему… Ну, и поговорили с мужем сами. Такое лучше услышать от близких.

Из кабинета главврача вышла на негнущихся ногах и поковыляла к палате Славы, хватаясь за стены. Я не представляла, как скажу ему об этом. Ему, сильному мужчине, который привык управлять своей жизнью, а не инвалидным креслом… Тому, который не примет такого исхода. Да он скорее с собой покончит, чем позволит кому-то выносить из-под него утку.

А дети? Что будет с ними, когда они увидят своего отца таким? Что со всеми нами будет теперь?

Упав на стул у палаты, спрятала лицо в ладонях и тихонько заскулила.

Вячеслав

Она молча вошла в палату, присела на стул и, прикусив губу, уставилась в пол.

— Нин? Что-то случилось? — почувствовал неладное, но решил дать ей время прийти в себя и рассказать самой.

Отчего-то он не хотел этого слышать. Впервые в жизни трусил в прямом смысле слова и в глотке словно ком возник. Кислорода вдруг стало катастрофически мало, вот-вот задохнётся.

— Слав, — она вдруг вскинула голову, сглотнула и в глаза его посмотрела. Пристально так, с болью затаённой. Как будто то, что сейчас поведает ему, навсегда изменит их жизнь. В принципе, он уже давно марширует с улыбкой до ушей прямиком в бездну. — Я должна тебе кое-что сказать…

— Говори, — руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Доктор сказал… Он даст нам направление в другую клинику. В хорошую…

Варламов закрыл глаза, шумно втянул в себя воздух. Он уже догадывался. Нет, не догадывался. Знал.

— Я калека? — выдохнул.

Нина всхлипнула, но вопреки слезам, что покатились по щекам, замотала головой.

— Нет! Не калека! Не говори так! Мы что-нибудь придумаем. Ты же знаешь, врачи могут ошибаться… К тому же, они сами признают, что не настолько компетентны, чтобы…