Маятник мести - Евгений Сартинов

Сухачев взял приготовленное ведро с холодной водой и выплеснул на Макара. Тот очнулся мгновенно, вскрикнул, попробовал вскочить, но цепи держали крепко. Он снова упал на щит и, ошалело тараща глаза, принялся оглядываться по сторонам. Дождавшись, пока он немного прийдет в себя, Нечай задал первый вопрос:

— Ну что, Макар, очухался? Так где отдыхают твои орлы и сколько их?

Поняв наконец, что произошло, Макар снова попробовал вырваться из оков, но, поняв, что это ему не удастся, обрушил на Нечая поток брани.

— Ты, сука, да тебя Свояк…!

От крика у него на шее выступили жилы, изо рта летела слюна. Послушав немного «русскую речь», Геннадий сказал бывшему врачу.

— Успокой его.

Сухачев подошел к орущему бугаю с тонкой, гибкой лозой и резко ударил по голому животу. Макар отчаянно взвыл от боли.

— Макар, ты уж сильно не надрывайся, — спокойно увещевал его Нечай. Жить тебе осталось недолго, так хоть не мучайся зря. Где они?

Но в ответ бородач снова разразился матерной бранью. Со вздохом Геннадий обратился к человеку в переднике:

— Займись им. Пусть все расскажет.

В ответ Сухачев озабоченно спросил:

— Он такой полный, это не от больного сердца?

— Нет, — улыбнулся Геннадий. — Просто пожрать любит.

«Доктор раз обжегся, теперь дует на воду», — подумал он.

Они с Рыдей отошли в сторону и заговорили о своем. Через пару минут

Макар, так и не перестававший материть их, завопил абсолютно диким голосом. Оба они невольно оглянулись и поняли, что Сухачев подсоединил провода от розетки к половым органам детины. Отвернувшись, они невольно отошли дальше и продолжили разговор. До Сухачева долетали только отдельные слова разговора:

«Оружие… время… сложно…».

Минут через пять крики прекратились и экс-доктор позвал его:

— Геннадий Алексеевич!

Макар тяжело дышал, его голое тело покрылось потом, словно он вышел из парной. Несмотря на то, что ток отключили, по телу детины продолжали пробегать мелкие судороги.

Ну, так где все твои дружки? — повторил вопрос Нечай.

Макар открыл налитые кровью мутные глаза и с трудом, хватая ртом воздух, ответил:

— Мотель «Дубки»… корпус номер… четыре.

— Сколько их?

— Восемь… человек. Только все равно… тебе это боком выйдет. За меня…

— «За меня — за меня!». За тебя сейчас горшок дерьма не дадут. Оружие есть?

— Да. Четыре ствола и «калаш». Только зря ты все это… затеял… Свояк не простит, — Макар твердил эту фразу, словно пытался убедить не только Нечая, но и себя.

— Да брось ты. Тебе уже будет все равно. Лучше скажи, — Геннадий даже присел на корточки рядом с телом, — это правда, что Свояк расплевался с Тенгизом?

— Да. К нему хочешь обратиться? Только Тенгиз слабак против Свояка. У него и «пехоты» в два раза меньше.

Макар смолк, приподнял голову и встретился взглядом с Нечаем. В нем уже не было ярости, скорее усталость и сожаление.

— А я ведь радовался, что увижу тебя.

Больше он не сказал ничего, только попробовал дотянуться скованной рукой до ноги Нечая, похоже было, что тело снова начинало обретать силу. Геннадий быстро отошел в сторону, оглянулся на доктора и сделал жест рукой, словно убирал что-то. Они с Рыдей поднимались по лестнице, когда сзади коротко вскрикнул и быстро перешел на замирающий хрип голос Макара.

Поднявшись наверх, они развернули крупную карту области.

— Вот эти «Дубки», — ткнул пальцем Нечай. — Далековато, километров семьдесят.

— Знаю я эти «Дубки», — припомнил Рыдя. — Бывший пионерский лагерь. Деревянные хибары в лесу, стоят друг от друга метрах в пятидесяти.

— Ну, это даже лучше, чем я думал. Кто у тебя самый толковый из парней?

— Фугас, — не задумываясь сказал Рыдя.

— Позови его, сейчас все обсудим.

Рыдя удивленно посмотрел на него. Он рассчитывал сам заняться этим делом. Поняв его взгляд, Нечай сказал своему «адъютанту»:

— Тебе я дам кое-что потрудней.

Подойдя поближе, он положил руку на плечо Рыде.

— Только на тебя, Серега, я рассчитываю, как на себя.

Нечай очень редко называл его по имени, а с такой доверительной интонацией — никогда. Рыдя понял, что дело, которое он ему готовит, более чем рискованное. Но Геннадий хорошо знал своего друга. Риск делал Рыдю более собранным и спокойным, и этим он походил на Нечая.

Было полшестого утра, когда люди Нечая окружили коттедж номер четыре. Рыдя не ошибся, раньше это действительно был пионерский лагерь. От того времени остались и ворота со скрещенными пионерскими горнами, и трибуна для руководства пионерскими парадами, и мачта для флага. Только непонятно было, почему и мотель, и лагерь назывались «Дубки» — кругом рос сосновый бор.

Фугас нервничал. Давно уже рассвело, они могли начать дело и раньше, но Нечай два раза напомнил ему, чтобы все началось не раньше полшестого. За этот час ожидания парни немного расклеились, и Фугас, прошедший Афганистан — всерьез опасался, как бы они не перегорели. Ему было под сорок. Высокий, поджарый, с длинным скуластым лицом и рыжеватыми волосами, Фугас был одет, как и все остальные, в пятнистый камуфляж, только вместо черной шапочки-маски на голове красовалось армейское кепи с удлиненным козырьком. Покосившись на своего соседа, Фугас поморщился: тот обрывал лепестки у ромашки, сосредоточенно шевеля губами. Фугасу хотелось подать команду и встряхнуть парней, но он сдержался и все-таки дождался, пока минутная стрелка опустилась до самой нижней точки бесконечного путешествия, и только потом негромко скомандовал:

— Подъем!

Все было распределено заранее. Пока все оцепляли большой приземистый коттедж с цифрой четыре над входом, один из боевиков быстро вскарабкался на столб и перерезал телефонный кабель.

Фугас первым вскочил на крыльцо и хотел уже вышибить легкую дверь, но тут она сама открылась и в дверном проеме показалась сонная всклокоченная девица в одном бикини. Фугас успел зажать ей рот раньше, чем она вскрикнула, оттащил в сторону и, закрыв коленкой дверь, шепнул на ухо потрясенной дамочке:

— Тихо! Милиция, — а потом спросил: — Сколько их там?

— Не-не считала, — запинаясь, ответила она. Магическое слово «милиция» ее немного успокоило. — Человек десять.

— Они все бородатые?

— По-оловина.

— Оружие есть?

— Да. Видела пистолет, — припомнила девица.

— Ну хорошо, подожди здесь, — он толкнул ее в руки напарника, кивнул остальным и первым ворвался в дверь.