Украсть ведьму - Валентина Гордова

Но я не обиделась, мне приятно было.

– Во дворец тебе нельзя, – сделал Сагар внезапное признание, когда огонь его портала перенёс нас на уже знакомый берег реки с ныне пустующим поселением демонов.

– Почему? – шагнула к домам, в которых даже свет не горел, и из-за этого печаль кольнула под сердце.

Демоны жили здесь то время, пока считались преступниками, но Сагар вернул правление и, следовательно, его друзья восстановили свои добрые имена. Разумно предположить, что они вернулись во дворец, к семьям, друзьям и родным. Им здесь, в селении у реки, делать больше нечего.

– У меня много врагов, Леся, – оставаясь на месте, проговорил демон, чей взгляд я на своей спине ощущала. – Я не могу рисковать тобой. Ты сама видела, как легко эублефара проникла во дворец незамеченной. А если в следующий раз кто-то попытается убить тебя? У меня нет ещё одной ведьмы, которая придёт и, не жалея себя, будет спасать чужие жизни.

А вот эти слова мне уже не понравились. Было в них что-то такое… неявное, но словно бы говорящее: ты слишком нужная, слишком полезная, чтобы рисковать тобой.

Сделав вид, что ничего не заметила, я кивнула и, не оборачиваясь, задала закономерный вопрос:

– Мне жить здесь?

У нас ещё избавление от проклятья, потом переговоры с Повелителем – это времени требует.

– Временно, – судя по голосу, Сагар скривился, – пока я не верну контроль над ситуацией. Или хотя бы дворцом и его обитателями.

Кивнула, правда понимая, но на душе… муторно стало. И ощущение такое, словно Сагар чего-то недоговаривает, что-то темнит и скрывает, и держать меня подальше от дворца не из соображений безопасности решил, а по каким-то своим причинам.

Это была ведьмина чуйка, не иначе. Мы обман и несправедливость всегда чувствуем, особенно по отношению к себе.

Но вот я на месте развернулась, в глаза демона заглянула и… усомнилась в верности своих ощущений.

Глаза у него были честными, светлыми и чистыми, какие бывают только у тех, кто душой чист и зла не делал.

Менее всего правитель Донгрефа напоминал мне злодея, преследовавшего свои грязные цели.

Чёрные волосы выбились из низкого хвоста и пара прядок теперь лежала на лице и плечах. Тёмно красная рубашка с пуговками в виде черепов, чёрные брюки, чёрные блестящие туфли, предназначенные явно для дворца – и всё насквозь мокрое, в озере-то мы оба сидели.

На лице тревожно-ищущее выражение, глаза, в которых словно золото перетекало, всматривались в мои собственные, тоже искали, искали, искали… что найти пытался? Мне неведомо.

– Ну, тогда я пошла? – неловко с босой ноги на другую босую переступила.

– Я пришлю кого-нибудь, – кивнул демон и тут же пояснил, – чтобы ты не была одна.

– Да ничего, – плечами пожала, – могу и одна.

Сагар не ответил, а я… почему-то не ушла. Ждала, что он ещё чего-нибудь скажет, а он ждал, пока уйду, вот и стояли оба, не шевелясь и взглядов неловких друг с друга не сводя.

– Я всё равно кого-нибудь к тебе пришлю. На всякий случай, – улыбнулся мужчина одними губами, но не глазами, и велел: – Иди в дом, Леся.

Кивнула, развернулась, к дальнему дому побрела, в плед кутаясь.

И вот иду я, иду, а земля под ногами взяла и нагрелась. Так, что уже и идти не холодно, а, наоборот, приятно даже.

Обернувшись через плечо, с благодарностью улыбнулась наблюдающему за мной Сагару. Он улыбнулся в ответ. И стоял на месте до тех пор, пока я дверь его дома не закрыла.

Секунда.

Вторая.

Третья.

Гул пламени.

Я осталась у двери, прислушиваясь к тишине леса, нарушаемой лишь журчанием воды в реке. В опустившихся сумерках птицы уже не пели, и ветер листвой не шелестел. Тишина.

Именно в этот момент я как никогда остро ощутила своё одиночество. Бездной расползающееся в груди, сосущее пустотой и острой необходимостью, потребностью выговориться, выложить всю правду, всё как есть, не боясь предательства, и услышать совет, слова поддержки, хоть что-то… хоть что-то…

Судорожно вздохнув, сама же испугалась этого громкого звука и просто заставила себя оставить сожаление. Да, тяжело, ну так всем тяжело. А рисковать… права у меня нет. Просто нет.

Открыв дверь, вышла на улицу, по темноте дошла до реки, умылась, как получилось… анчутки не было. Метлы и ворона моих не было тоже. Надеюсь, они просто с демонами в замок перенеслись, а не лежат сейчас где-нибудь тремя бездыханными трупиками.

Вернувшись в дом, порылась в сумке, но ничего съестного, как и ожидалось, не нашла. Собиралась я в спешке, не до еды было.

Вот так и вышло, что спать я пошла грустная и голодная, да ещё и с волосами мокрыми, потому что те высохнуть просто не успели. Повезло, что чистое ночное платье нашлось, в него переоделась, мокрое сохнуть на спинке стула оставила. Но на этом приятные моменты и заканчивались, потому что уже под одеялом я с сожалением поняла, что лежу в мужской постели.

Стыд и позор, Леся. Стыд и позор.

* * *

Громыхнула распахнувшаяся дверь, пол заскрипел под громко стучащими копытами кого-то громадного и на весь дом вместе со вспыхнувшим светом раздалось:

– Просыпайся, ведьма, я тебя кормить пришёл!

И умопомрачительный аромат мясного супа.

Села я даже раньше, чем успела окончательно проснуться, закачалась, как камыш на ветру, а потом просыпаться всё же пришлось, потому что Эдон всунул в руку глиняную горячую чашку, в другую – краюху хлеба и деревянную ложку, сам магией притянул стул и бухнулся на него тут же, рядом.

– Ну вы и учудили, конечно, – не упустил возможности высказать собственные мысли.

Только я, отправляя в рот первую ложку супа с крупными кусками мяса, не совсем разобрала, осуждает Эдон или хвалит.

– Планировалось, что ты сначала с Сагара проклятье снимаешь, а потом он себе власть возвращает, – добавил, помолчав.

– Угму, – буркнула, работая рукой и челюстью и старательно пытаясь не спать хоть пару минут.

Демон помолчал, насмешливо на меня глядя, и заговорил вновь.

– И что дальше делать думаете?

– Спать, – проглотив, посвятила его в свои незамысловатые планы.

Эдон демоном оказался умным, а потому вопросов больше не было, были новости.

– Ведьму ту задержали, но Сагар велел пока не убивать, сказал, что она может тебе понадобиться.

– Может, – согласилась, не глядя на него, – только потом её всё равно казнить придётся, грех на ней такой силы, что удивительно, как дышит до сих пор.

Мои слова рогатого явно заинтересовали. Подавшись вперёд, так, что заскрипел и пол, и стул, Эдон с жадным любопытством переспросил: