Кремлевский Сурок - Сергей Комков

Последние десять дней их, действительно, буквально вывернули наизнанку. Заставили муштровать пацанов день и ночь. Да тут еще объявился этот знаменитый режиссер Никита Михалкин. Говорят, ему поручили, как он всем заявил, осуществить постановку торжественного акта инау… тьфу! Ну, в общем этого самого вступления в должность президента. Он заставил нарядить всех солдат полка в гусарские мундиры. А офицерам выдали сабли.

Эта сабля болтается у тебя на боку, как бейсбольная бита. С ней нормального шага не сделаешь. А Никитка этот бегает по площади и орет на всех.

Шел бы себе орать на своих артистов! Пару раз так хотелось его огреть по башке этой самой саблей. Капитан Митюков во время «репетиции» все-таки не выдержал и послал этого Никитку по матушке. А тот глазищи свои выпучил, усы растопырил и начал при всех солдатах совестить. «Вы, говорит, капитан, позорите честь русского мундира. У вас, говорит, нету чувства национальной гордости. И вообще, говорит, постеснялись бы матюгаться перед святыми куполами». Но не на того напал. Митюков-то наш в Чечне побывать успел. Можно сказать, всякого в глаза понасмотрелся. Так он к Никитке-то этому подошел и тихонько так ему что-то на ушко сказал. У того даже усы загнулись. Мы все думали, что начальству накапает. Но ничего. Обошлось.

Хотя, все равно после всей этой суматохи на душе было муторно.

Сивуха еще раз осмотрелся по сторонам и двинулся по направлению к сгоревшему Манежу. Обойдя его через Александровский сад, перешел на противоположную сторону площади и вышел на Тверскую. Медленно поднялся до Камергерского и в нерешительности остановился напротив кафе «Академия». Туда то и дело заходили какие-то молоденькие девушки, и Сивуха, еще немного потоптавшись перед входом, шагнул внутрь.

Устроился за небольшим столиком в углу у окошка и осмотрелся по сторонам. Кафе было довольно уютным. В противоположном углу пристроились молоденькие девчонки. Одна из них, завидев офицера, начала недвусмысленно строить ему глазки.

Пока официант нес ему пиво, Сивуха, занятый легким воздушным флиртом с незнакомкой, не заметил, как за столик к нему подсел крепкий, коренастый мужчина.

Мужчина чем-то напоминал известного американского актера Арнольда Шварценеггера. Он тоже помахал издалека одной из девушек и громко произнес: «Баловнюшки!»

Только теперь Сивуха заметил соседа по столику и вопросительно перевел на него взгляд. Однако тот осклабил свой мощный, усеянный множеством белоснежных зубов, рот и тут же предложил:

— Господин майор, я вижу, вы сегодня со службой покончили и, наверное, никуда сильно не спешите? Тогда, может быть, как говорят у вас по-русски, махнем в Яуза по маленькой?

— Но я — ни того… — попытался возразить Сивуха.

— Нет, нет. Поймите меня правильно! — замахал руками незнакомец. — Я не настаиваю. Но просто у меня сегодня тоже что-то не здорово здесь и здесь. — Он постучал себя сначала по левой стороне груди, затем — по голове. — Немножечко грустно. И потом я здесь вообще никого не знаю.

Только теперь Сивуха заметил, что незнакомец говорит с едва заметным акцентом. Тем временем, сосед по столику еще раз широко улыбнулся и протянул руку:

— Позвольте представиться. Помощник военного атташе Латвии майор Зинтерс. Георг Зинтерс. Можно по-вашему: просто Гриша.

Пожимая протянутую руку, Сивуха приподнялся, наклонил голову и, продолжая косить взгляд на девицу в углу кафе, произнес:

— Тол и к.

Затем спохватился и поправился:

— То есть я хотел сказать — майор Сивуха, Анатолий Сергеевич. Но тоже можно просто — Толик.

— Так как насчет того, чтобы по маленькой? — еще раз предложил сосед.

— Да я, в общем-то, не против. Только… — Он полез рукой во внутренний карман кителя.

Словно предвидя это движение, сосед остановил его:

— Если можно, Толик. У меня сегодня есть некоторый повод. А выпить не с кем. Хочется чисто мужской компании. Потому что эти баловнюшки, — он кивнул в сторону девчонок, — совсем не то, что надо в такую минуту настоящему офицеру. Впрочем, может быть, я не прав? — Он вопросительно взглянул на Сивуху, который все также продолжал искоса поглядывать на девушек. — Тогда мы это недоразумение быстро исправим.

Видя, что Толик мнется, Зинтерс сделал легкое, едва уловимое движение, и уже через мгновение обе девушки уютно устраивались на коленях майоров…

Из донесения сержанта Вильямса полковнику Свану:

«Контакт установлен. Канал доставки аппаратуры отработан. Приступаю к выполнению задачи. Для наладки прибора прошу уточнить координаты нахождения агента».

По давно заведенной солдатской привычке, Сивуха проснулся с первыми лучами рассвета. Вскочив с кровати, начал озираться по сторонам, пытаясь определить, где он находится. И, только выглянув в окно, понял, что это один из верхних этажей гостиницы «Россия». Потом уселся в небольшое глубокое кресло напротив телевизора и начал припоминать, что с ним случилось прошедшей ночью…

Сначала они с Гришей, как и полагается настоящим офицерам, несколько раз выпили «за прекрасных дам». Правда, традицию пришлось немного нарушить. Поскольку «дамы» сидели у них на коленях, пили сидя. Затем одна из «баловнюшек» потребовала, чтобы они пошли гулять на Красную площадь. Сивуха попытался было отговорить их от этой пустой затеи. Поскольку ночью на Красной площади ничего интересного нет. Но когда сидящая у него на коленях Лилечка (так, кажется, ее звали) предположила, что он просто боится ночью гулять по кладбищу, это его просто возмутило. Он даже пытался встать и вытащить из кобуры отсутствующий там пистолет, чтобы на глазах у всех пустить себе пулю в лоб в доказательство того, что он совсем не боится покойников. Но Лилечка несколько раз смачно чмокнула его в губы и сказала, что он еще нужен Родине живым.

Тогда Сивуха начал отчаянно размахивать руками и кричать, что Родина — это дерьмо. И что он ей совсем не нужен. Также как не нужен никто, присутствующий здесь в зале. Затем решительно встал и скомандовал: «За мной! Я покажу вам, откуда всякие сволочи управляют этой самой Родиной!»

При выходе из кафе Сивуха заметил, что Гриша попросил у официанта целый большой пакет арахисовых орешков. Хотел было спросить, зачем это нужно. Но тут же махнул рукой. Подхватил за тонкую талию Лилечку и двинулся на улицу.

Не дойдя метров тридцать до контрольно-пропускного пункта, Сивуха остановил всю компанию и велел обождать. Сам прошел в дежурку и на оклик часового строго спросил:

— Это ты, Дрюкин?

— Так точно, товарищ майор! Сержант Дрючкин!

Слегка заикаясь и растягивая слова, Сивуха начал экзаменовать того по правилам несения караульной службы.

— К-когда заходит с-с-тарший по з-званию, что ты должон делать?

— Приветствовать, товарищ майор!

— Д-дурак! Ты должон ок-к-кликнуть: стой, кто идет?! А ты ч-чего мелешь? С-совсем службу н-не знаешь!