Роман без последней страницы - Анна Князева

– А-а-а… – протянул он, – я бы в такой ситуации точно побежал.

– Вот видишь, а он будто бы что-то выпил.

– Ну, а Родионов при чем?

Дайнека зябко поежилась.

– Сегодня утром, когда ты ко мне зашел, потом появился он, повернулся спиной, поднял руку и поправил очки. При этом он как-то по-особенному закинул назад голову. – Она показала, как именно. – В меня будто бы из ружья выстрелили…

– Типун тебе на язык.

Дайнека задумалась.

– А что такое типун?

– Теперь ты!

– Да нет, что такое типун на язык – это я знаю. Так говорят, чтоб сказанное не сбылось. Но что такое этот типун?

– Прыщ на кончике языка.

– Ну вот, – улыбнулась Дайнека. – Взаимно образовались.

– Что насчет Родионова? – напомнил Сергей.

– Я увидела, как он закинул голову, и точно поняла, что ночью здесь был именно он. Конечно, он не пил, а просто поправил очки. Ведь даже если очень спешишь, очки все равно поправишь, иначе они свалятся. Он и поправил.

– Ну заметила, ну опознала, зачем снова на съемочную площадку явилась?

– Хотелось понаблюдать, проверить себя.

– Понаблюдала?

Она утвердительно кивнула.

– Я же сказала: теперь совершенно уверена. Это был Родионов.

– Да, – Сергей потер подбородок.

– Не вздумай сомневаться, – Дайнека предостерегающе нахмурила брови.

– А я и не сомневаюсь, просто соображаю: могла Полежаева с ним замутить или нет.

– И что?

– Думаю, что могла. – Взглянув на Дайнеку, он поспешил объяснить: – Понимаешь, от директора съемочной группы многое зависит. Например, если не успели снять эпизод или нужно его переснять, актрисе приходится задержаться. И только директор может решить вопрос сверхурочной оплаты.

– Не совсем понимаю.

– Актеру платят за съемочный день. И этот день имеет оговоренную продолжительность. Вот он актер – снимайте, а если не успели, это ваши проблемы. Только ведь на съемках бывает всякое… Скажем, костюмы не подвезли или сняли, но плохо.

– Ну, если плохо, сам актер виноват, – вступила она.

Сергей ее оборвал.

– Короче! Испортить мог кто-то другой. Актеров в эпизоде бывает много, и переснимать нужно всех.

– Теперь поняла.

– Обычно все соглашаются. Но такие звезды, как Лида, требуют сверхурочной оплаты. Тут появляется Родионов, и только от него зависит: согласится или не согласится продюсер или инвестор платить сверхурочные.

– А кто у вас инвестор?

– Я в эти дела не лезу. Вопросами оплаты занимается Родионов.

Дайнека сосредоточенно смотрела на пуговицу его куртки.

– В общем, как я понимаю, они могли замутить.

– Родионов и Лида? – Сергей усмехнулся и для чего-то покрутил свою пуговицу. – Тем более они вместе учились, как говорится – на старые дрожжи.

Дайнека вдруг оживилась:

– Я поняла, как в кармане Юрия Цыбина оказался ключ от квартиры Тихонова!

– Да ну…

– Когда он повесился, кому его жена позвонила?

– Родионову.

– Вот! – Дайнека ткнула указательным пальцем в Сергея. – Он приезжает, видит такое дело, Цыбин повесился. Сует в его карман ключ номер три, точней, дубликат второго, который Родионов нашел в тумбочке и потом отдал Полежаевой. Дело сделано. Никто теперь не подумает на него, а Цыбину уже все равно.

Оба, и Сергей и Дайнека, озадаченно замолчали.

– Но ведь… – Сергей оглянулся на лестницу и продолжил значительно тише: – Цыбин мог и не сам повеситься…

Дайнека ответила шепотом:

– Я только что об этом подумала.

– Что будем делать?

В этот момент распахнулась дверь квартиры. На площадку вышел отец.

– Что здесь происходит?

Дайнека испуганно оглянулась на него.

– Мы разговариваем.

– Быстро за мной. – Вячеслав Алексеевич вернулся в прихожую. Потом велел: – И вы, молодой человек, – тоже.

Сергей понуро переступил порог, и за ним захлопнулась дверь.

– Теперь – все как на духу. Выкладывайте! – приказал Вячеслав Алексеевич.

Дайнека и Сергей сидели на диване в гостиной, как нашкодившие первоклассники.

– Ну! – Вячеслав Алексеевич повысил голос.

– Папа… – Дайнека умоляюще посмотрела ему в глаза.

– Я жду, – повторил он.

– Хорошо, я все расскажу, только ты не волнуйся.

– Спасибо за беспокойство, – иронично заметил отец.

– Я нашла и опознала того мужчину, что вышел ночью из квартиры над нами после убийства.

– Ага-а-а…

– Я узнала его по характерному жесту. Уверена – это он.

Вячеслав Алексеевич посмотрел на Сергея.

– А вы, как я понимаю, в курсе всех приключений моей дочери?

– В курсе.

Отец укоризненно посмотрел на Дайнеку.

– Вот оно как…

– Папа, я не нарочно, – по-детски оправдалась она.

– Ты не чашку на кухне разбила, ты подвергла опасности свою жизнь. Это намного серьезней. Но вот что обидно, – он опустил глаза, будто сдерживая гнев, рвавшийся наружу против его воли. – Ты мне врала.

– Папа!

– Давай на этом остановимся. Теперь только по делу. Кто он?

– Директор съемочной группы Родионов Алексей Петрович. После того как повесился Цыбин, тот, которого обвинили в убийстве, директор первым приехал в гараж и подложил ключ ему в карман.

– Как Родионов там оказался?

– Ему позвонила жена Цыбина. Полиция и «Скорая» приехали позже.

Вячеслав Алексеевич молча смотрел себе под ноги на ковер. Затем встал и принес свой мобильник.

– Нужно звонить Крюкову.

– Кто это? – спросила Дайнека.

– Следователь, который ведет это дело. Ты сама дала мне его карточку.

– Конечно, я знаю. Но ведь ты прогнал его из нашего дома.

– И что? – осведомился отец. – Теперь обстоятельства изменились. Тут уже не до обид. Это его работа. – Он заговорил в телефон: – Здравствуйте! Дайнека Вячеслав Алексеевич беспокоит. Нам нужно встретиться. – Отец переждал, пока ему что-то отвечали. – Есть информация по поводу убийства Лидии Полежаевой. – Он опять замолчал, потом взглянул на часы. – Могу после шести… Хорошо, значит, завтра. Приходите ко мне домой. Если помните, квартира этажом ниже.