Брусиловская казна - Сергей Бортников

– Ну, проспался наконец?

– Н-не знаю… – искренне признался я.

– Мы с отцом тебя таким ещё не видели!

– И б-больше никогда н-не у-ви-ти-ти… (Язык еле поворачивается.)

– Я тебе сейчас рассольчику…

– Давай, ро-родимая…

Кормилица мигом вернулась с трехлитровой банкой. Её содержимое вошло в меня за считанные секунды. Но легче не стало. Только сильно захотелось по-малому. С десятой попытки попав ногами в тапочки, я вышел в коридор. Возле телефона лежала тоненькая папка. Вчера её здесь не было.

– Ма… Ко мне кто-то заходил?

Наверное, мой голос настолько слаб, что его никто не слышит.

– Ты что-то хотел, сыночек? – наконец отзывается кормилица.

– Чья это папка?

– А… Мишка был… Принёс какие-то бумаги… Потом забегал Евгений, оставил чёрную штуковину… Я её в середину положила.

– Что ещё за хрень?

– Ну, маленькая такая, десять на десять, тоненькая, как грампластинка…

– А… Дискета, – догадался я. – Ничего на словах не передавал?

– Нет… Хотя – стой… Он просил временно не звонить ему… Велел больше сидеть дома, читать-писать и меньше рыбачить…

Интересно, что хотел сказать этим мой старый приятель? Может, ответ следует искать на «чёрной штуковине»?

Возвращаюсь в свою комнату, долгие годы одновременно служившую мне и кабинетом, и спальней; вставляю дискету в компьютер. Блин, одно и то же… Коррупция, взяточничество, воровство… Ответа на вопрос: «Почему не следует ездить на рыбалку?» здесь нет. Звонить Женьке тоже нельзя… Может, кто-то засёк наш контакт? Эх, мне бы пива! Ну не бассейн, так хотя бы бидончик!

Стоп… Что за подозрительный звон доносится из кухни? Так и есть… Андрюха! Спаситель ты мой!

– Здравствуй, братишка.

– Привет…

– Что, тяжело после вчерашнего?

– Лучше не спрашивай.

– Я принёс тебе лекарство…

– Неужто «Зэман»?

– Точно!

– Спасибо. От смерти спас. Хотя мог бы сделать это на несколько часов раньше.

Смеёмся. И мигом откупориваем несколько бутылок моего любимого напитка. Торопливо выпиваем по первому стаканчику. Оживают руки, вспоминают свои функции мозги, наконец начинает шевелиться язык.

– Где ты так отличился? – интересуется средний.

– Отобедал слегка в «Короне…»

– С кем?

– С Клёвой!

– Что, скентовались?

– Похоже на то…

– Поверь мне – он славный малый… И всякую шпану ненавидит не меньше нашего.

– С каких пор?

– Наверное, после покушения… Знаешь, как его называют теперь некоторые бывшие соратники?

– Откуда?

– Больной! – выпалил Андрей, с опаской оглядываясь по сторонам. А вдруг кто-то услышит? Но нет, мы одни в родительской кухне…

– Да, дела… Я и раньше отмечал, что Клёва не похож на обычного вора или бандита. Те никогда не бросят жилу, приносящую доход, пока не выработают её до конца… А он… Начал с напёрстков… Стали прессовать – перекинулся на базар, таскать баулы у поляков. Когда и это дело перешло под контроль ментов – ушел на авторынок. И нигде не вступал в драку, не защищал шкурные интересы, хотя сил для этого имел предостаточно.

– Вот видишь… С его заточением в СИЗО и последующим ранением ясно тоже далеко не все. Ты сам писал… Помнишь?

– Похоже, это была обычная заказуха. В прокуратуру и УМВД пришло новое руководство. Им очень хотелось отличиться, раскрутить громкое, показательное дело… А чьё имя было тогда у всех на слуху? Правильно – Кливанского, вот его и закрыли на 15 месяцев. А суд дал Владимиру только год.

– Но подельников-то прессовали по-взрослому! Двое погибли во время следствия. Случай небывалый даже для нашего криминального государства.

– А вскоре после освобождения Клёву поджидала новая напасть, – продолжил я, игнорируя реплику брата. – На него совершили покушение. Три пули калибра 5,6 попали в тело. Так что Володьке просто повезло… Вероятность выживания составляла всего лишь 5 %.

– А в правоохранительных органах ходит другая версия, – перешел на шепот Андрей. – Что киллер был суперпрофи и специально стрелял не на поражение…

– Ну, нельзя же так кощунствовать! – искренне возмутился я. – Человеку удалили селезёнку, часть легкого, а они: не на поражение… Когда хотят напугать, то не маскируются. Взять хотя бы случай с Патроном. Подошли в центре города, прострелили ноги – и точка. А здесь… Киллер поджидал Клёву в мусорном баке. Как только тот вышел из машины – откинул крышку и открыл стрельбу. Ты бы стал сидеть в вонючем ящике для того, чтобы кого-то просто попугать?

– Нет.

– Вот видишь… И я такого же мнения. Наливай!

В это время зазвонил стационарный телефон. Я поднял трубку.

– Алло!

– Это ты, Серёга?

– А то кто же…

– Что делаешь?

– Похмеляюсь с Андрюхой… Третьим будешь?

– Ты еще спрашиваешь? Лечу…

И пошли короткие гудки…

Звонил, как вы уже, наверное, догадались, Владимир Григорьевич Кливанский.

Не успели мы с братом «приговорить» несколько бутылок, как с улицы донесся визг тормозов. Выглянув в окно, я увидел знакомый «мерс». Оставив телохранителя за рулем, Кливанский уже спешил к нашему столу.

Выходим ему навстречу, долго обнимаемся в дверях. Разве ему не хочется пива?

– Что-то ты слишком свеженький… И на свиданье с дядюшкой «Зэманом» не очень торопишься, – недоверчиво покосился я. – Может, подсыпал мне вчерась какого-то «озверина», а сам только прикидывался пьяным?

– Да ты что? – обиделся Клева. – Я еле живой был. Наташка, моя подруга, со вчерашнего дня не разговаривает.

– Давай присоединяйся, – приглашая гостя в кухню, предложил Андрей.

– Нет, ребятки, я вам не соратник. У меня на похмелку другое средство имеется. Маски дома?

– А то где же! Ласты брать?

– Нет… Они нам не понадобятся. Поедем на Сарновку[47]…

– Далёко?

– Ближе не придумаешь. Пятнадцать километров от Луцка. А раки там… – Вовка растопырил пальцы и выпучил глаза. – Ну, вот такенные! Не чета стоходским креветкам.

Андрей в сопровождении Клёвы пошел собирать по закуткам необходимое снаряжение, а я под благовидным предлогом выскочил в спальню. Выхватил из папки текст и быстро пробежал глазами.