Ожерелье из золотых пчел - Наталья Барабаш

– Смотри, друга не перетруди! А то твоя сопля его в порошок сотрет!

Оксана нажала отбой. И в первый раз после замужества заревела.

Приятельницы ей донесли, что у соперницы год назад в разборках погиб муж, мелкий авторитет. А часть бизнеса от него осталась. И она ищет надежное плечо, к которому этот бизнес можно прислонить. Плечо и другие части тела Робика показались ей подходящей опорой.

Самое плохое было в том, что и Робик подсел на эту сучку. Оксане хватало опыта понять, когда мужик просто трахается, то есть сам распоряжается своим членом. А когда член ударяет его по голове. И с этим сотрясением мозга и всего остального мужик может такого наворотить!

На жену он теперь не смотрел. Отводил глаза, старался уйти в другую комнату, ел молча. Если что и говорил, то презрительно – сколько можно жрать? Ты уже в дверь не проходишь! А раньше называл: мой помпончик!

И еще – таскал с собой телефон в туалет. Ну не придурок? Это ведь для жен как вой противоугонной сирены на машине.

Оксана еще только разрабатывала план ответных действий, как стерва заявилась к ней в салон делать маникюр. Ни стыда, ни совести. Нагло спросила, усаживаясь:

– Как там наш муж?

И кивнула на соседнюю комнату, где Роберт разминал какому-то газпромовцу спину.

– Не наш, а мой! – вскинулась Оксана.

Но внутри уверенность оседала, как мыльная пена в тазике. Именно сейчас она осознала, что Робика могут у нее увести, как телка за веревочку.

А гадина еще и засмеялась:

– Да, повезло тебе! Муж – настоящий умелец! Счастлива та женщина…

И добавила, усмехнувшись:

– Что это ты застыла в угрожающей позе? Будто палец у меня хочешь отрезать?

Оксана палец ей отрезать не хотела. Хотела – голову.

Но тут вышел Роберт. Просиял навстречу гадине. Выслушал благодарности от разомлевшего клиента. А когда тот ушел, змеюка уставилась Роберту в глаза, будто гипнотизировала:

– Такие люди к тебе ходят, а ты ютишься в этом хламушнике. Хочешь, купим тебе салон? Спину пока мне, кстати, разомни!

Оксану обожгло холодом. Против такого лома у нее не было приема. Единственное, что Робик любил больше секса, – деньги. Но заначки нет, кредит не возьмешь: Робик физически не переносит мысль, что отдавать надо больше, чем берешь. И тайком не получится: он все ее доходы до копейки знает.

Выручило одно чудесное Оксанино свойство: когда ей что-то сильно нужно, оно притягивается.

– Чего ты смурная такая? – спросил ее через два дня постоянный клиент, который приходил раз в месяц удалять волосы на груди.

– Деньги нужны! – буркнула она.

– Насколько сильно?

– Вот настолько! – чиркнула себя по горлу Оксана.

– Тогда могу помочь. Но там так. Деньги хорошие, но и работка непростая. Понимаешь, о чем я?

– Спать, что ли, с кем-то?

– Нет, дорогуша. Из этого бизнеса, извини, ты уже ушла, там хорошие бабки можно только на малолетках поднять. Давай завтра встретимся, переговорим.

И они встретились.

…Оксана достала из холодильника кулечек с печеньем. Оглядела яхтенную компанию, придавленную пропажей чертового кольца. И вздохнула.

Вот она сидит здесь. Худеет. А Робик небось там с этой сучкой драной кувыркается…

– Кольцо могли взять только Оксана, Изольда, Рая и Валерия. Это они возвращались после Алекс на яхту, – горячо шептала Машка, утащив меня на нос судна.

Море к вечеру опять было нежное, тихое, и розовая дорожка от заходящего солнца упиралась прямо в наш борт, как лазерная указка. С берега доносились ароматы жарящейся на гриле рыбы, густого горького кофе.

Я сглотнула слюну и подумала: когда хочешь сбежать от своих проблем, тебе обязательно подсунут чужие.

В Москве мне надо было решать, что делать с глубоко женатым Гошей. Новый заведующий отделением был мой классический типаж – умный лысоватый невысокий крепыш с блестящим чувством юмора. Все начиналось с невинного флирта, но теперь наша шутливая пикировка перешла в ту активную фазу, когда изображать, что ничего не происходит, невозможно. Нужно или начинать безнадежный роман с симпатичным женатиком. Или посылать его подальше. С перспективой потерять работу: не потому, что уволит, он не сволочь, а потому, что работать вместе будет тяжело. Но и если встречаться – тоже тяжело… Короче, здесь, среди треска цикад, ненатурально голубого моря, зеленых островов и белых домиков я хотела покоя.

А застоявшаяся в своем пиар-отделе Машка мечтала о приключениях. Я понимала, что поиск украденного кольца для нее – подарок судьбы. Да и аромат еще какой-то тайны витал в воздухе. Даже я уловила его своим нечувствительным носом.

– Дольше всех в каюте рылась Рая. Но я бы поставила на Оксану, – азартно трындела Машка.

– Почему?

– Девка простая, искушение сильное. Изольда подозрительная, но сама вылезла со стоимостью кольца. Нелогично. А в принципе Алекс все тетки тут ненавидят, любая могла взять. Надо…

Но что надо сделать, я не узнала, потому что у Машки зазвонил телефон.

– Да? – сказала она. И, хохотнув, включила на громкую связь.

– Маша! – услышала я знакомый голос Стаса. – Все, снимайте траур!

– В смысле?

– Вы же меня безутешно оплакиваете? Так вот, траур и все прочее с себя снимайте! Я прикончил этих двоих!

– Ты про бутылки виски?

– А вот сейчас было обидно. Маша, я порвал преследователей голыми руками. Теперь ничто не мешает нам встретиться и…

Тут мы услышали, как недалеко от Стаса недовольный голос женщины-кнопки выкрикивает:

– Ты где???

– О! Уже кое-что мешает, – вздохнул Стас. – Девочки! Запомните меня таким! Обаятельным и трезвым! Завтра позвоню!

И он нажал отбой.

– Ма-ша! – заорала я. – Заблокируй его номер. И больше никогда с ним не разговаривай. Это же не мужик, а ящик Пандоры! И у него в этом ящике уже сидят жена и двое жутких громил. Это из того, что мы видели!

Но Машкины глаза заволоклись мечтательным туманом.

– Что делать. Не люблю хороших мальчиков. С ними скучно.

– Зато с плохими обхохочешься!

– Нет, я хочу, чтобы со всеми он был плохим, а со мной – хорошим.

– Тогда заведи ротвейлера.

– Дурочка. Ротвейлера нужно выгуливать в парке и кормить. А я хочу, чтобы меня выгуливали в ресторан. И кормили.

… Думаю, если бы мы знали, куда заплывет наша яхта, то все же выбрали бы ротвейлера.

* * *

– Димыч, почему ты не орешь, что я сама утопила кольцо в унитазе?