Охота на живца - Вольна Ветер

Кажется, он даже порозовел под неусыпным наблюдением и уходом местных целителей. Но пока спал, окутанный тонким коконом лечебной магии, легко колышущимся, словно истекая потоками воздуха, слегка мерцая.

Но это не преграда. К Серому можно прикоснуться, погладить по колючей щеке, взять за руку, пусть даже он спит глубоким сном, но так лучше, ему необходимо восстановиться после пережитого.

Устроилась рядом, в кресле, подвинутом к его кровати вплотную. Так могла прислониться к ней боком, и даже прилечь на подушку с краю, у Серого на широкой кровати их две. А сама кровать очень высокая, наверно для удобства работы целителя с пациентом.

Устроившись в кресле, забравшись с ногами, укрывшись принесенным с собой одеялом, читала книгу по истории. Делать все равно больше нечего, а книга оказалась почти не нудной, хотя прочитанное не желало задерживаться в памяти.

После всего пережитого во мне будто что-то сломалось, будто лопнула натянутая до предела нить, соединявшая все мои части вместе. Словно рассыпалась на отдельные кусочки памяти, утратив способность чувствовать реальность.

Но не это главное, а появившийся патологический страх, болезненная необходимость видеть Серого, быть рядом, знать, что с ним все в порядке. Настойчивая и неудержимая, как и тревожность, не покидавшая, не смотря на успокоительные, которыми меня здесь щедро поили.

Когда мы с Правящим переместились в лекарское крыло академии, за меня взялись целители. Для начала чем-то напоили и уложили совершенно измученную, вымотавшуюся спать в одной из палат. Так и провалялась практически сутки.

А когда проснулась, или вернее сказать пришла в себя, ощутила острое, болезненно беспокойство и необходимость узнать, что же с Серым. Настолько явно и неудержимое, на уровне мании, что справиться с ним даже не пыталась, отправившись на поиски.

Мне надо было его видеть, знать, что живой. Словно от этого зависит моя собственная жизнь, и существовать без этого невозможно. Как была, в длинной, плотной, глухой рубашке, вышла в пустой светлый коридор с одинаковыми прямоугольниками дверей.

И сразу за соседней дверью наткнулась на него. Без сознания, лежащего на кровати, невероятно бледного, но живого. И стало легче, в один момент, но уйти оказалось выше моих сил.

С тех пор так и сижу рядом, с редкими перерывами. И даже ем здесь, благо в небольшой палате есть стол и пара стульев, а мнение персонала меня совершенно не волнует.

Наверно всему виной случившееся, но я будто утратила чувство страха. Словно перейдя заветную грань в темнице врагов Правящего, когда осталась там совершенно одна, без надежды на помощь и спасение. Тогда мне стал знаком истинный страх, переходящий в животный ужас.

Это словно заглянуть бездну, встретится и ней взглядом, и даже впустить в себя. А после позволить пройти насквозь, оставляя лишь память ледяного присутствия, от которого кровь стынет в жилах, переводя за грань страха.

И сейчас ничего не чувствовала, мне было все равно. Персонал возражал, чтобы сидела у постели Серого, но меня указания, комментарии и попытки выставить не волновали и не трогали. Слушала причитания, нотации и просьбы, не обращая никакого внимания.

Все казалось таким мелким и незначительным, таким ничтожным, в сравнении со спасением из страшной ловушки, и знанием, что Серый жив. Все страхи померкли перед пережитым, и даже Правящий не внушал прежнего опасения, просто раздражая свои существованием.

Теперь мне стало знакомо понятие меньшее зло. Правящий, в сравнении с его врагами, у которых случайно оказалась, для меня являлся злом меньшим. На уровне ядовитых змей, вполне себе существующих. Ползающих в лесу, и ты их опасаешься, стараясь не сталкиваться, да и жизнь редко сводит.

Завозилась, комфортней устраиваясь в кресле, все же не удобно сидеть в одной позе. В лечебнице я уже несколько дней, после того, как чудом вырвалась из страшного подземелья. Тогда оказалось у меня переохлаждение, переутомление, перенапряжение, да почти надорвалась, таская тяжеленого Серого.

Мной до сих пор занимаются целители, не спеша выпускать их этих стен. Да и сама не тороплюсь выписываться, идти все равно только в пустой коттедж Крагена здесь, на территории академии. Да и Серый при моем лечении гораздо ближе, в соседней палате.

Краген восстанавливается в специальной капсуле для магов, опустошивших свой резерв, что грозит выгоранием и в конечном итоге смертью. В академии на одной из кафедр как раз разрабатывали новый образец такого оборудования, и ему подвернулась возможность испытать на себе.

Наблюдающий меня целитель мэтр Талариеэль рассказал. Он кстати оказался самым настоящим эльфом в классическом виде. Не то, что некоторые якобы эльфы, пятые принцы Правящего дома. Целитель красивый, высокий и статный, с кокетливо торчащими из светлых длинных волос ушками.

Правда, когда в первый раз его увидела, почти не впечатлилась, не до того было. Только спаслась из подземелья, отходя от перенесенных потрясений, да и за Серого дико волновалась.

Хотя такой классический представитель эльфов мне встречался впервые (Правящего конечно считать не будем, да и эльф из него так себе, если честно). Наверно где-то не там вращаюсь, привлеченная к работе Серого, а в тех кругах приличных людей, или вернее сказать нелюдей, не наблюдается. Сплошные боевики да прочие чудовища, типа жуткого Рарнаха.

Кроме мэтра Талариэля мной занимались еще девушки лекарки, но их рас, как обычно, разобрать не смогла. Не удивлюсь, если они вообще являются смесками, в этом мире вопросами чистоты крови не страдают.

А некоторые, вроде рода императорских телохранителей, вообще предпочитают смешиваться с другими сильными расами в погоне за крепким потомством. Повышенной выносливостью, устойчивостью и прочими бонусами. Мерзкий Рарнах, нынешний начальник Управления, как раз из них.

Так и приходила в себя после пережитого, практически не пострадав физически, но изменилась морально, ощутив перемены. Пройденную грань, за которой мелочный страх умирает, и многое становиться не важно. Когда понимаешь, что действительно ценно и страшно.

С одной стороны, испытала сильнейший страх, так и оставшийся ледяной занозой где-то глубоко в сердце. Напоминанием, что может случится, когда соприкасаешься с проблемами Правящего.

С другой, стала увереннее, и даже наглее, или вернее сказать выносливее, происходящее вокруг теперь мало трогало, а недовольство лекарей вовсе не волновало. Прежние проблемы разом померкли под гнетом более страшных. А занудные правила и некоторые требования вовсе казались ерундой.

Серому предстоит восстановиться, все же он пробыл у врагов Правящего некоторое время, и его существенно потрепали. Думать об было этом страшно и больно. Но он здесь, рядом, и он поправится, а все остальное неважно.

Его истерзанное, окровавленное тело с множеством ран, иногда как живое вставало перед глазами, заставляя сразу кидаться к нему в палату, убедиться, что это не так. Память не хотела отпускать страшную картинку, снова и снова пугая, не позволяя забыть.