Пристанище ведьм - Саша Пейтон Смит

Сейчас было бы легко позволить себе расслабиться, позволить вину размыть мои мысли в туманное пятно, вернуться в теплую постель. Холод от земли пробирал до костей. Черный воск со свечей собирался в лужицы на осенних листьях. Да, было бы легко отрешиться от всего, но Уильям разочаровался бы во мне.

Максин пересекла лужайку, чтобы растянуться на траве рядом со мной и Леной. Она легла на бок, опершись о землю локтем, и по ее лицу расплылась хитрая улыбка.

– Вам давно пора было развеяться. Не может наша жизнь состоять из одних уроков и хмурых взглядов миссис Выкоцки.

– Такого я совсем не ожидала, – призналась я, с любопытством глядя на Максин.

Она была, без сомнения, очень интересным человеком. Ее образ для меня, как будто размытый по краям, в равных частях состоял из нежности и грубости, неохоты играть роль матери и наставницы для всех, кто приходил под ее крыло в «Колдостан». Я впервые задумалась над тем, какой, должно быть, одинокой Максин себя чувствует.

А вместе с этим пришла шальная мысль поделиться с ней своими ночными планами. Максин ведь могла понять меня и помочь. Однако могла и помешать встретиться с автором записок. Тогда он навсегда остался бы неизвестным, а на этот риск я не готова была пойти.

Аврелия подошла к нам в венке из мелких белых цветов и увенчала точно таким же голову Лены, а затем улеглась рядом с нами.

Постепенно к нам присоединились остальные девчонки. Мы лежали единым созвездием, переплетя руки и ноги и положив голову кто на плечо, кто на живот соседки.

Все смеялись, болтали об уроках, о жизни до «Колдостана» и о том, по чему больше всего скучали, о тех, в кого были влюблены.

Мне вспомнился Оливер на фоне утреннего солнца, но я поспешно отмахнулась от этого видения.

Аврелия рассказала о своей двоюродной сестре, чья подруга знала одну девушку, семья которой сколотила огромное состояние на стали. Саму девушку отправили в Англию, где она вышла замуж за герцога и теперь живет в замке.

– Разве не волшебно? – мечтательно произнесла Аврелия. – Она стала герцогиней!

– А по-моему, ужасная скука, – отрезала Максин.

– Не для меня, – грустно прошептала Аврелия, едва слышно.

– Мне бы не хватило терпения на чинные чаепития, – продолжила Максин. – Я бы предпочла переехать в Каир, чтобы ездить на арабских лошадях и лазать по пирамидам.

– Я бы хотела стать медсестрой, – призналась девушка по левую руку от меня – кажется, Алиша. – Скажем, помогать тем, кто в самом деле болен туберкулезом.

– Эй! – возмутилась Максин. – Я же постоянно говорю: у любой из нас вполне мог бы найтись туберкулез!

Мария захихикала.

– Ну а я просто хочу замуж за парня, который сильно-сильно меня любит, – со вздохом произнесла Аврелия, глядя на звезды. – И неважно, герцог он или нет.

– А ты, Фрэнсис? – спросила Максин. – Что планируешь делать, когда выберешься отсюда?

– Если честно, особо над этим не задумывалась. Всегда думала, что так и умру швеей.

– Мрачная перспектива, – колко заметила Руби.

– А что обычно делают выпускницы? – спросила я, вспоминая, что уже задавала этот вопрос в самом начале.

Теперь мне хотелось получить более подробный ответ – не расплывчатый и не приправленный предостережениями.

– Зависит от конкретной девушки и ее способностей, – ответила Максин. – Те, кто из богатых семей – вроде нашей герцогини Руби, – возвращаются домой и выходят замуж за достойного джентльмена, а магию применяют только в домашнем хозяйстве и скрывают свои волшебные таланты до конца жизни.

– Ты так говоришь, будто деньги – зло, – проворчала Руби.

Она задумчиво крутила рубиновое колечко на мизинце.

– Не «зло», но и не главное, что есть в жизни, – нетерпеливо объяснила Максин. – Некоторые выпускницы пользуются магией, чтобы открыть свой бизнес. Я знаю по меньшей мере три успешные цветочные лавки в Нью-Йорке, которыми заправляют ведьмы. Прорицательницы обычно изображают из себя «ясновидящих» на ярмарках и вечеринках, развлекают публику дешевыми фокусами. Манипуляторы особенно хороши в бытовом труде – у них уходит совсем немного времени на стирку и уборку. Так что ты все еще вполне можешь «умереть швеей», Фрэнсис.

– Просто сбывшаяся мечта, – едко вставила я.

– А у нас, несчастных искательниц, нет никакого выбора, – продолжила Максин. – Мы нужны только здесь, в академии, чтобы находить ведьм в ближайших городах и привозить их сюда. Тебе вот суждено умереть в швейном ателье, Фрэнсис, а мне – здесь, в стенах «Колдостана», – печально закончила она, и ее бодрый голос дрогнул, обнажая глубокое разочарование, сокрытое внутри.

Я коснулась ее руки.

– Нет, ты умрешь в Каире, среди пирамид, даже если для этого мне придется столкнуть тебя с верхушки одной из них.

Меня переполняла глубокая печаль. Не только из-за Максин, заложницы своего дара, но из-за всех нас, попавших в ловушку обстоятельств. И дело было не только в магии. Всем нам ужасно не повезло, что мы по глупости своей родились девушками.

Руби могла бы стать «девушкой Гибсона», моделью великого художника и идеалом женской красоты. Или звездой вроде Мэри Пикфорд. Ее холодная улыбка и пышные светлые волосы были буквально созданы для сцены. Вместо этого она оставалась пешкой своей семьи, которая намеревалась использовать дочь для поддержания богатства и статуса. Вчера я слышала, как она рассказывала Аврелии о недавнем письме матери. Мать предлагала нанять для нее личного врача – только потому, что переживала, как бы суженый Руби, утопающий в доходах с железных дорог, не потерял к ней интерес из-за затяжного «туберкулеза».

Аврелия, отравленная ожиданиями окружающих, старалась во всем потакать остальным и всегда быть милой и доброй, поэтому не могла развиваться сама по себе и выработать внутренний стержень.

Максин сумела бы стать кем угодно, будь у нее хоть малейший шанс и толика безразличия к судьбе «Колдостана».

Лена просто заслуживала всего самого лучшего. Жизни со своей семьей, в родном доме, а не взаперти в стенах академии, где вовсе не хотела находиться. Хотя сейчас мы практиковались в магии, нас всю жизнь учили не высовываться и сидеть тихо, и даже здесь, в школе волшебства, мы оставались в собственных клетках.

Эти мысли разбивали мне сердце. Быть может, и им тоже.

– Так что, Фрэнсис? Все-таки мечтаешь о карьере швеи? – шутливо спросила Максин.

– Я бы хотела помогать людям с помощью магии. Защищать своих близких. Чтобы все это было не зря.

– Отлично сказано! – воскликнула Максин, поднимая вино к небу.

Остальные присоединились к тосту, и вскоре в бутылках совсем ничего не осталось.

– Что ж, хорошо повеселились, – заключила Максин. – Пора возвращаться в нашу скромную обитель.