Большая книга о новой жизни, которую никогда не поздно начать - Мирзакарим Норбеков

Под водой – если это была вода – там и сям возникали большие мутные пятна неизвестного происхождения. Они мало что освещали.

Какой-то морской монах некоторое время плыл саженками, не говоря ни слова, за их челном. А потом то ли свернул куда-то, то ли утонул. Словом, сгинул, как и не бывало.

Все разом сгинуло и растворилось без следа.

– О, как скверно это обиталище! – доносился голос совсем уже не видимого джинна Малая.

Всюду густой мрак, как в пушечном стволе, забитом снарядом.

«Не мы ли тот снаряд? Сейчас запулят нами в неизвестность!» – пытался размышлять Шухлик.

Голова его заметно опустела. И пять внешних чувств оказались совсем бесполезны. Они просто не действовали в этой стороне, где не было привычных измерений. Ничего тут не было, кроме сиротской пустоты.

Шухлик ослеп, оглох и онемел. Перестал что-либо ощущать.

Зато в душе его возникали все новые и новые внутренние чувства, с которыми мудрено было совладать. Он остался наедине с ними, оторванный от привычного мира.

Громко вопили всякие репейники страха и буреломы ужаса, отчего мурашки бегали по всему телу – от ушей до кончика хвоста.

Да тут и впрямь было страшно – в невидимом челне корявого Харитона, посреди неизвестно какой стихии.

Очень легко впасть в панику!

Шухлик путался в своих чувствах, не зная, каким довериться.

В основном они подсказывали всякую чушь и подталкивали к опрометчивым поступкам.

Например, неожиданно лягнуть Харитона так, чтобы тот сразу помер. Или начать орать во весь голос, призывая на помощь. А может, броситься за борт и плыть или лететь, куда глаза глядят, то есть куда не глядят. Или, наконец, проглотить джинна Малая, который давно уже изрядно надоел, прыгая туда-сюда по капусте.

Трудно было сидеть спокойно, не поддаваясь этим диковатым чувствам, заполонившим всю душу.

Шухлик сдерживался из последних сил. Еще немного, и отчебучит что-нибудь эдакое, безумное! Пробьет копытом днище лодки, и будь что будет!

Надеясь успокоиться, он обрывал на ощупь капустные листья и жевал их, ощущая, что и впрямь читает какую-то книгу или чей-то любопытный дневник. А когда добрался до кочерыжки, на душе стало легче и светлее.

Он продрался сквозь дебри смутных чувств и обнаружил в укромном уголке души тихую полянку, на которой дремало обиженное им Чу.

К счастью, оно не было злопамятным. Сразу очнулось и успокоило:

– Поверь, все обойдется! Побори страх, сомнения, неуверенность и тогда увидишь – ничего ужасного!

«Действительно, как же глупо расстраиваться из-за всяких мелочей вроде прыща на носу или потерянного кошелька, – неожиданно подумал Шухлик. – Чистое безумие!»

Слабое и нежное чувство начало крепнуть. Из внутреннего переросло вдруг во внешнее. И расположилось где-то над головой, повыше ушей, раскрывшись, будто новые глаза, приспособленные к местным условиям.

Шухлик словно выбрался из какой-то черной норы или вынырнул из глубочайшего колодца.

Вокруг струился синеватый свет, в котором можно было различить и лодку, и остатки капусты, и огромного лодочника Харитона. Он был странной расцветки, чуть пурпурный, и слегка расплывчатый, как в тумане. Но все равно казался таким милым, что хотелось его расцеловать.

А как изменился Малай! Куда подевался дурашливый красный ослик с горбиком на спине и пиратской повязкой на глазу? Шухлик впервые увидел джинна в истинном обличье стихийного духа – он трепетал в воздухе бездымным пламенем, какое бывает над газовой конфоркой.

Да, мир не исчез, не растворился! Просто в здешних краях, в кармане пространства и за пазухой времени, он был неподвластен пяти обычным чувствам. Они, эти чувства, не знали, как его воспринять.

А вот чувство Чу знало и умело. Оно показывало такое, чего Шухлик раньше и представить себе не мог.

Ярко-зеленый океан поднимался за лодкой круто вверх, но не обрушивался волной, а замирал прозрачной стеной, за которой плавали, как в аквариуме, птицы и летали рыбы.

Может, с помощью Чу Шухлик видел все не так ясно и отчетливо, как, например, джинн Малай, однако ничего особенно скверного в кармане пространства, за пазухой времени не замечал. Напротив, это обиталище выглядело на редкость привлекательно. Будто на картинке, нарисованной ребенком, еще помнящим из прошлой жизни, как тут все устроено.

Какой-то особенно крупный метеорит, стеная и охая, промчался по желтому небу и так врезался в безмерье и безвременье, что они задрожали мелкой дрожью, будто собака при ударе грома.

Шухлик почуял, что с этим камнем, свалившимся с Небесного дна, ему еще придется иметь дело. Так, во всяком случае, говорило Чу. Шухлик решил разобраться позже, верить ли ему безусловно или не до самого конца?

Совсем неподалеку в океане плавал и нырял скалистый остров, весьма напоминавший пуп.

– Не это ли пупок Земли, связывающий ее с небом?! – подскочил Шухлик, озаренный догадкой.

Лодочник Харитон задумчиво обернулся к нему, шевеля лохматыми бровями и усами.

– Здесь живут одни Лемуры. И никаких пупков!

– Интересно бы познакомиться, – заметил Шухлик. – Они, кажется, такие большеглазые, ползают по деревьям и записаны в Красную книгу!

– Да, много я чудаков сюда перевез, – вздохнул Харитон. – Помню и твоего предка Луция. Большинство прекрасно знало, куда путь держат, – последний в их жизни. А вы, братцы ослы, похоже, до сих пор не догадываетесь! Вот что чудно!

– Ну, ничего особенного! – возразил Малай. – Решили прокатиться да ошиблись маршрутом! Всякое бывает, когда брат-шайтан шалит…

– Хорошенькая ошибка! – рассмеялся Харитон. – Да, пожалуй, рано вам еще в безмерье и безвременье! Так что, если пожелаете, верну вас, откуда забрал! Даром верну! Бесплатно. Поживите еще на белом свете, поглядите чудес…

Малай, казалось, был совсем не против. Однако Шухлик не согласился.

«Ничего не бойся! – нашептывало ему чувство Чу. – Глупо возвращаться, когда выпала такая удача, – осмотреться в кармане пространства, за пазухой времени. И вообще не было никакой ошибки! Просто скучно идти по маминому пути, как по компасу. Заранее известно, чем дело кончится. Уже попили бы чаю с Диваном-биби, и – никаких приключений! Короткий путь не всегда лучший!»

– С вашего позволения, мы где-нибудь здесь выйдем, – сказал Шухлик. – Разомнем ноги!

Харитон едва весло не выронил.

– Может, вы какие-нибудь инопланетяне в образе ослов? Уж больно чудаковаты, словно не от мира сего! Впрочем, коли хотите, вылезайте. Здесь вы совершенно свободны, как прохожие на улице!

Он остановил свой челн.

Пока Малай колебался, мотаясь над капустой, будто слегка коптящий факел на ветру, Шухлик шагнул за борт и смело поскакал по зеленой океанской воде. Следом устремился джинн, хоть и огненный, но очертаниями по привычке напоминавший осла.