Хэтти Браун и цветной дождь - Клэр Харкап

Каждый сантиметр был покрыт густой слизью.

– Ты окружён, – сказала Хэтти и подняла фонарик к лицу Лорда Джаспера.

– Боюсь, что так, – ответил он и с грустью добавил: – И, как будто этого мало, они сделали кое-что ещё.

Отец Хэтти поднял левую руку. Толстое металлическое кольцо обхватывало запястье как браслет. Оно было прикреплено к цепи, которая тянулась куда-то в темноту.

– Как долго ты здесь?

– Меня перевели сразу после того, как ты меня видела. Думаю, это связано с твоим визитом.

Лорд Джаспер попытался улыбнуться, но теперь у него получилась та самая улыбка, какую вымучивала мать, когда хотела обнадёжить Хэтти, понимая, что дело безнадёжное.

– Прости.

– Ты не виновата.

– Ещё как виновата. От тебя одни неприятности! – прошипел глумливый голос.

Значит, он вернулся. Слова градом сыпались на голову Хэтти. Она шагнула назад.

– Осторожнее, – захихикал голосок. – Меньше всего мне хочется, чтобы ты себе навредила.

Хохот, множась и разрастаясь, отразился от стен подземелья.

Хэтти затрясла головой, пытаясь отделаться от звука.

– А еда? – спросила она у отца. – Тебя хоть кормят?

– Кто-то приходит время от времени.

– А меня тоже будут кормить? – жалобно поинтересовался страж.

Хэтти не стала обращать на него внимания. Она провела лучом фонаря вдоль цепи, ища, где же та заканчивается.

– Вон там, – сказал Лорд Джаспер, догадавшись, что она ищет, и указал на большое металлическое кольцо, закреплённое недалеко от того места, где он сидел. – Я пытался выдернуть его, но оно крепко держится.

– Выхода нет! – злорадно выкрикнул голосок.

– Прекрати! – заорала в ответ Хэтти.

– Это один из голосов? – спросил отец. – С ними тяжко уживаться.

– Иногда мне кажется, что голос – передо мной. А иногда, что позади. Но где бы я ни искала, его нигде нет, – призналась Хэтти.

– Но он всегда у тебя в голове.

Хотя отец и не мог её видеть, она кивнула. Да, так и есть. В этом голос неизменен: он всегда звучал у неё в голове.

Девочка посветила фонариком на отца. Луч прошагал по обтрёпанной штанине, по прорехе на рукаве рубахи, а затем…

Чернота. В подземелье стало черным-черно.

– Батарейка!

– Ах, какая жалость! – фыркнул голосок и заплясал у самого её лица. – Какая огромная и беспросветная жалость.

– У меня есть запасная, – проговорила Хэтти. – В кармане.

Она пропихнула руку в клубок из заколок, бечёвки и комболои. Девочка была уверена, что батарейка попадалась ей в одном из карманов. Вот она! Пальцы обхватили округлый корпус. Хэтти передвинула её поглубже, чтобы потом с лёгкостью найти, и стала ощупывать фонарь. Пластиковая заглушка выскользнула из паза, и она осторожно вытащила батарейку из отверстия. Руки в темноте были холодными и влажными. Неловкими. Она почувствовала, как батарейка провернулась в руках. И упала.

Темница так и полыхнула. Ослепительный свет вспыхивал от пола и до потолка, освещая углы и закуты. На мгновение всё стало видно. Каждый прыщ и волосок на лице стража. Каждый стежок на одежде отца. Складочки на костяшках её собственных пальцев. Всё было ярче, яснее и крупнее, чем можно себе вообразить.

Каждая мелочь в стенах темницы бросалась ей в глаза.

Хэтти отскочила назад, и в тот же миг подземелье погрузилось во мрак.

Мрак. Но при этом казалось, будто по-прежнему светло. Вспышка света опалила ей глаза. Она видела одновременно всё и ничего.

– Ты в порядке? – окликнула Хэтти папу.

– Да! – ответили оба: и отец, и страж.

– А как ты? Ты в порядке? – пронзил темноту голос Лорда Джаспера.

– Да. Думаю, да! – ответила Хэтти.

Она пробежала пальцами по плечам и туловищу, не смея верить, что они на месте.

– Я выронила старую батарейку в слюну, – прибавила она и с силой заморгала, но до сих пор видела только след ослепившего её сияния.

Девочка сунула руку в карман.

– Но у меня есть новая.

Пальцы скользнули по корпусу фонарика. Хэтти нашла паз, после чего медленно и осторожно, ориентируясь только на ощупь, вставила новую батарейку.

Зрение её почти пришло в норму, когда она включила фонарь и провела им перед собой. Пол прочертил кроваво-красный шрам, поперёк него лежало что-то обугленное – батарейка.

– Вот это с тобой и произойдёт! – раздался надтреснутый голосок. – Я же тебе говорил. Не стоило сюда спускаться. Ты нужна наверху, снаружи.

Хэтти помотала головой. Она только что отыскала отца. Она не может его бросить так сразу, тем более в столь опасном месте.

– Я не могу, – сказала Хэтти, у неё защипало глаза от слёз, но она попыталась сдержать их.

– Я окликнул тебя, потому что подумал, что, может, найдётся выход. Но мне не следовало так поступать. Я повёл себя эгоистично. Мы ничего не можем сделать.

– Нет! Ничего! – голосок взвыл в ухо девочки, как банши[4]. – Ничего-о-о-о-о-о-о-о-о-о! – он протянул слово, будто заматывая в него Хэтти. – Ничего-о-о-о-о-о-о-о-о-о.

Хэтти снова перевела луч фонарика на лицо отца. Он смотрел уверенно.

– Но ты нужен им куда больше, чем я, – произнесла она, и, к счастью, её собственный голос звучал совсем не так надломленно, как она себя ощущала. – Ты – законный правитель Гдетам-Нынчесям. Увидев тебя, они станут сильнее. Они будут знать, за что сражаются.

Взгляд отца упал в озерцо слюны.

– Но мне не попасть к ним, – ответил Лорд Джаспер. – И я не могу просить, чтобы кто-то рисковал жизнью, пытаясь вытащить меня отсюда.

– Ничего-о-о-о-о-о-о-о-о-о нельзя сделать! – визжал голос.

– Тогда передай со мной послание для них, – нашлась она. – И оно подаст им надежду. Я вернусь за тобой, когда мы победим, – продолжала Хэтти, и её пальцы нащупали в каком-то кармане карандаш. – Лови!

Хэтти бросила его, и тот, перелетев над слюной, упал под ноги Лорду Джасперу.

А ещё у неё в карманах была бумага из Хотьгде-Конторы. Но передать её отцу будет сложнее. Она осторожно взялась за один из листов и вытянула его наружу. Хэтти начала складывать бумагу, что было непросто с фонариком в руках. Но она исхитрилась сложить лист так, чтобы он мог перелететь к Лорду Джасперу.

Затаив дыхание, девочка послала лист в воздух. Луч фонаря проследил за его полётом. Бумага замедлилась, и у Хэтти перехватило дух. Листок начал снижаться. Он не долетит. Хэтти попятилась. Затем пригнула голову и вжала её в плечи, ожидая вспышку света.