Особо секретное оружие - Сергей Самаров

Он идет в комнату, но зайти не успевает.

– Здравствуй, друг дорогой, – слышится со спины, со стороны узкого кухонного коридорчика, голос с откровенным кавказским акцентом.

Оборачиваться следует резко и испуганно. Так игра велит, хотя она и не нужна уже. Но Алданов продолжает играть. Сейчас это просто тренировка, потому что он уже вступил в игру большую, которая потребует от него незаурядного актерского мастерства, и надо загодя себя к ней подготовить, в роль войти.

– Вы кто? Как вы сюда попали?

Вопрос звучит естественно. Голос взволнован и слегка вибрирует. Все правильно. Именно таким он и должен быть. Даже при том, что эти люди обязаны знать, что недавно произошло с квартирными бандитами. Но у бандитов всех мастей есть одна характерная черта. Они любят делить себя по признаку значимости. Эти тех, предыдущих, ни во что не ставят. Но очень с собственным авторитетом считаются. И потому в себе уверены. Хотя этот авторитет можно сломать за несколько секунд.

– В гости пришли... Только давай сразу договоримся... Мы знаем твои возможности, но и ты знай наши... Мы готовы к неожиданностям и стрелять будем сразу...

Из коридорчика выходят двое. Виктор Егорович смотрит через плечо и видит, что еще двое выходят из комнаты. В руках пистолеты. Странные пистолеты... Но здесь не надо большого ума, чтобы догадаться – пули пробковые с игольчатым наконечником, начиненным сильнодействующим снотворным. Держать пистолеты в руках их научили. Но вот научили ли простой истине – человеческий организм в состоянии выдержать только определенную дозу снотворного. Сам Алданов хорошо знает, что одного выстрела такого пистолета обычно человеку хватает, чтобы уже через три секунды на некоторое время успокоиться. После двух выстрелов человек будет продолжать спать так долго, что его необходимо переворачивать, чтобы он не отлежал себе мышцы. После трех или четырех человек не проснется никогда...

Если не научили, они могут и себе дело испортить, и ему жизнь сократить... Да, может быть, и научили, но запугали предварительно до такой степени, что они все начнут стрелять одновременно... С испуганными такая неприятность случается...

Если бы Талгат не сумел проконтролировать окружавшую его обстановку, не нарушая степенности и уважительности разговора со старым Алимханом, если бы он не читал ситуацию, начавшую разворачиваться у него за спиной, это значило бы то, что он был в свое время плохим спецназовцем. А он был хорошим и умелым офицером с большим опытом боевых действий – начал лейтенантом, две ротации в Афгане, там же получил еще одну звездочку на погон и должен был получить вторую перед тем, как был отправлен на медицинскую комиссию, но благодаря той же комиссии не получил. Он хорошо знал, что гораздо легче услышать и проконтролировать ситуацию, чем действовать так, чтобы тебя не услышали. Любой удар, любой шаг, скрип камня на тропе, резкий выдох – все это звуки, которые неизбежны. Но не каждый умеет их слышать. Среди обычных боевиков в Чечне такое умение – редкость. И сам Талгат знает это. Но он прошел в свое время жесткую и качественную школу, которая позволяет ему не причислять себя к обычным боевикам.

Когда первый саудовец начал неловкий спуск по тропе, Талгат невольно поморщился. Подумал, что камни из-под ног наемника летят так, словно это испуганный горный козел от волка убегает по круче. Такой шум, если кто-то посторонний и опытный находится неподалеку, позволит прочитать без проблем источник звука и его местонахождение.

– Шумно ходит... – подтверждает мнение Абдукадырова и старый Алимхан.

– С такими воевать приходится... – Талгат этими словами почти на судьбу жалуется. – А где взять лучших? Лучших можно только самому подготовить... Вот этим я и хочу заняться... Здоровья хватило бы, остальное приложится, как говорят русские...

– Русские знают много мудрых поговорок, – соглашается старик. – Если бы они все их использовали в жизни, это был бы великий народ.

– Да... – только и соглашается Талгат, чуть поворачивая голову.

Он не оборачивается. Он ухо разворачивает. Только ухо вместо глаза, потому что ухо и глаз тесно друг с другом сотрудничают, дополняя друг друга. А смотреть глазом – это значит себя выдать, показать свою настороженность и способность к активным действиям. В данной обстановке такое тоже нежелательно, потому что в неожиданности больший процент успеха, нежели в напряженном ожидании.

– Еще камень покатился... – Старик тоже слышит прекрасно, что удивительно для его преклонных лет. – Там у тебя еще кто-то есть?

– Камушек... Маленький камушек, – почти шепчет Талгат. – И катится он не от второго моего человека, а сверху в его сторону. А мой второй человек, похоже, не слышит...

Талгат потирает сначала один локоть, потом второй. Неприятное ощущение – в локтевом суставе словно бы ток пробегает. Совсем это не вовремя. Эти подергивания означают ухудшение самочувствия. Не подошел бы приступ...

– Почему думаешь, что не слышит?

– Иначе подал бы мне сигнал...

– Кто-то крадется?

– Крадется... Федералы в селе давно были?

– Давно... Полтора месяца назад омоновцы приезжали. Это у них называется зачистка, когда все дома переворачивают и даже козье дерьмо из сарая во двор выбрасывают в дворовую кухню. Словно под козьим дерьмом можно что-то спрятать...

– А в округе?

– Я бы слышал...

Новый звук никак не вписывается в окружающую природу. Он здесь откровенно посторонний и чужеродный. Естественная природа такие звуки не производит.

– Что это? – спрашивает Алимхан.

Талгат думает недолго.

– Я бы подумал, что это удар кулаком... Что же там еще может быть?

– Кто там может быть? Здесь не может быть федералов. Они без вертолетов обходиться не могут. А вертолетов давно никто не видел и не слышал. Даже мимо не пролетали.

– Это может быть спецназ ГРУ. Наши парни умеют бегом быстрее любой машины передвигаться. Без троп, прямиком... А вертолет еще в Афгане выбрасывал группы всегда вдалеке от места действия. Эту манеру я хорошо помню...

– Спецназ ГРУ? Они твои парни?.. – В голосе старейшины слышится неподдельное удивление. Талгат даже слегка улыбается от такого вопроса. Улыбается довольно.

– Они мои бывшие сослуживцы. Нас слишком многое роднит, и потому они мне не чужие. Но и свои, вы прекрасно это знаете, могут оказаться по разные стороны фронта. Как я и они сейчас... Кроме спецназа ГРУ, никто не сможет спрятаться так, что их не увидишь и не услышишь. И ни в одном селе не будут знать, что живут под наблюдением.

– Я согласен... У федералов есть хорошие офицеры... Но и ты, наверное, не хуже...

– Я стараюсь...

Фатых подходит, бросает короткий уважительный взгляд на старейшину, ставит перед Талгатом металлический чемоданчик, раскрывает его и подает в руки трубку. Талгат набирает номер и протягивает трубку старому Алимхану. Тот ждет молча, слушая длинные гудки. Наконец ему отвечают. Голос хорошо слышится и Талгату. Он умышленно настроил телефон на громкий разговор.