Шелковая императрица - Жозе Фреш

С того момента, как по собственной глупости он решил подойти ближе к монастырю и осмотреть его, Пять Защит только и делал, что совершал промахи и ошибки. Он не только попался в ловушку к этому ламе, который без труда выудил у него имя и место обитания, но еще и забыл за оградой монастыря своего коня, который теперь мерзнет средь холодных скал! Выйти из обители, привести лошадь и поставить ее в укрытие? Немыслимо! На его глазах лама трижды запирал ворота, каждый раз с двойным поворотом ключа, на пути от монастырских врат до этой кельи.

Чем оправдается он перед Безупречной Пустотой, когда предстанет перед ним, жалкий и едва лепечущий? Как он сможет признать, что не оправдал доверия, выставил себя простаком и впридачу начисто забыл о Прямо Вперед?

Самые мрачные мысли приходили ему на ум. Усталость и отчаяние достигли такой степени, что в итоге он просто рухнул на кровать и провалился в глубокий сон, наполненный кошмарными видениями: в следующей жизни он будто бы переродился в стрекозу, которую загипнотизировал взглядом и готовился проглотить зеленый уж. Присевший на лист кувшинки, Пять Защит напрасно силился взлететь и спастись от рептилии, но в тот момент, когда пасть рептилии уже готовилась сомкнуться, вдруг пробудился, ощутив, как что-то сдавило ему плечо. Но то были не зубы ужа, а рука ламы сТода Джинго, который с мягким участием смотрел на молодого монаха.

— Мне приснился ужасный кошмар! Будто я стрекоза, на которую охотится уж, — смущенно пробормотал Пять Защит, садясь на кровати.

Потом он взглянул в узкое окно. Совсем стемнело, но выглядело все как-то странно.

— Представь себе, все засыпало снегом!.. Но пора вставать. Ты проспал почти три часа, пока хватит! — сказал лама.

— Начинается служба?

— Нет, я не собираюсь вести тебя на богослужение. Просто нам с тобой следует кое-что спокойно обсудить, — уклончиво ответил сТод Джинго.

Пять Защит понял, что ему снова становится не по себе.

Он ждал самого худшего, и его воображение снова пустилось во всю прыть: ко всему прочему, не хватало только — почему бы им не явиться? — стражей Сторон Света, которых еще называют Покапала, Четыре Царя из Мира Богов. Стоящие по углам от горы Меру и вооруженные до зубов, они владеют каждый своими атрибутами, по которым их можно распознать. И они были там — на фресках в коридорах и галереях, где вслед за ламой проходил Пять Защит. Судя по обстановке, а также по тому, что дорога все время шла под уклон, простодушного монаха запросто могут бросить в подземный застенок, где ему суждено сгинуть… или, возможно, там его подвергнут пыткам…

— Мы идем туда, где нас никто не услышит. Хочу сделать тебе одно предложение, — не замедляя шага, пояснил лама сТод Джинго.

Миновав еще один лабиринт коридоров, они поднялись, потом снова спустились, преодолев несколько лестниц (одни были узкими, другие широкими), затем пересекли большой двор, посыпанный гравием, за ним — другой, просто земляной, но хорошо утрамбованный, и наконец оказались в молитвенном зале, пышное убранство которого заставило Пять Защит восхищенно ахнуть, когда лама зажег массивную масляную лампу из бронзы.

В глубине зала, на невысоком, но широком помосте, напоминавшем сцену театра, было разбросано множество молитвенных подушек из расшитого золотой и серебряной нитью шелка, а в центре высился величественный трон. Он был частично прикрыт парчовым покрывалом с особым узором: символ двойного алмаза ваджра, знак несокрушимости, венчала свастика, символ вечности. Спинку трона, видневшуюся из-под парчи, образовывали выточенные из темного дерева шесть скульптур парамитас, или высших свойств, которые могут быть обретены адептами лишь в результате духовных усилий и неустанной практики. Здесь они были представлены в образе символических существ: мифическая птица Гаруда олицетворяла дхана, щедрость и благородство; водный дух Нага — сила, этику; водное чудовище Накара — кшанти, терпение; крошечный гном — вирья, усилие; лев — праджня, ясность сознания; слон — дхьяна, медитацию.

— Кто восседает на троне? — почтительно спросил Пять Защит, пораженный всей этой роскошью.

— В качестве одного из трех верховных глав всей буддийской общины Тибета этот трон по праву занимает наш достопочтенный настоятель Рамае сГампо, и никто иной.

Пять Защит глядел во все глаза: большой молитвенный зал монастыря Самье был украшен намного богаче, чем любой из залов в Лояне.

— Но я привел тебя сюда не для того, чтобы похвастать всем этим! Полюбовался — и будет! — Голос ламы неожиданно зазвучал жестче. — Я намерен сделать тебе одно предложение, — сказал он юноше, простирая раскрытую ладонь.

Там Пять Защит увидел маленький бронзовый ключ. На нем играли блики огня от лампы, которую сТод Джинго держал в другой руке. Головка ключа была выполнена в виде головы демона — того самого, что напугал юную послушницу Манакунду.

— Вот ключ от книгохранилища нашего монастыря. «Сутра последовательности чистой пустоты» лежит на первом столе, прямо напротив входа.

Пять Защит понял, что губы не повинуются ему.

— Что же мне делать с ней? — едва сумел выдавить он.

— Не сомневаюсь, что Безупречная Пустота послал тебя вернуть ему сутру! — коротко ответил лама.

И тогда Пять Защит внезапно — терять все равно уже нечего — решился спросить, как удается ламе сТоду Джинго с такой легкостью читать в сердцах людей. Но не успел. Тот сделал ему знак приблизиться и тихо, но твердо произнес:

— Ты можешь взять сутру. Но я ставлю одно условие!

— Э-э… какое?

— Ты заберешь еще одну посылку, которую я тебе доверю.

— Посылку?.. А что там?

— Ее содержимое более драгоценно, чем сутра, составленная твоим наставником, — загадочно произнес лама, приникнув губами почти к самому уху молодого монаха.

— Но там нет ничего запретного?.. — дрожащим голосом промямлил Пять Защит.

— Я не могу открыть тебе подробностей. Кое-что ты узнаешь, лишь когда покинешь наш монастырь. И этого будет достаточно. Однако могу заверить, ничего опасного в ней нет.

— Но… как же я могу быть уверен? — слабо возражал молодой монах, не зная, куда может его завести согласие, и сразу предполагая самое худшее.

— Не настаивай, это бессмысленно. Ты либо берешь все, либо оставляешь все! Решай немедленно. Если откажешься, придется тебе вернуться в Лоян с пустыми руками.

Тон, которым говорил лама, не оставлял места для надежд, что дальнейшие попытки потянуть с ответом что-нибудь дадут.

Пять Защит молча взял бронзовый ключ с ладони сТода Джинго.

— Я был уверен, что ты примешь предложение. Поверь, Пять Защит, тебя не заставляют делать что-либо дурное. — Голос ламы опять смягчился, неся успокоение. — Подумай: с одной стороны, ты безупречно выполнишь