Красавец и скромница - Индия Грэй

У Сары подкосились ноги, и она рухнула в кресло перед столом Лоренцо.

— В какой книге?

— Ну как же, — Лиза явно удивилась, — они в последние недели ни о чем другом не говорят. Я думала, вы знаете. «Дуб и…

— …кипарис», — закончила Сара. Перед глазами плясали темные пятна.

— Именно! Джим так взволнован. Особенно теперь, когда Дамиан Кинг согласился сниматься. Конечно, пока все шито-крыто. Мы надеемся, мистеру Кавальери удастся уладить дело с авторскими правами. Так что там за паб? Как он называется?

— «Роза и корона», — не узнавая своего голоса, слабо квакнула Сара. — В стороне от главной дороги, примерно в миле от Лоу-Приор по направлению к Стокхемптону.

— Спасибо, сейчас позвоню ему…

Сара больше не слушала. Она бросила трубку. Откинув голову, глядя перед собой невидящими глазами, медленно перебирала в памяти события последних недель. Ей все вдруг стало понятно. Вот почему он заинтересовался ей, попросил остаться в его доме, взял в Венецию, купил ожерелье и… соблазнил так профессионально. Господи, это он просил разрешение на экранизацию, а когда она отказала, решил сделать все, чтобы гарантировать успех.

— Нет! — закричала она в отчаянии, дергая ящик письменного стола и дрожащими руками выгребая бумаги. На пол посыпались фотографии знакомых мест: пшеничные поля, паб, где Лоренцо поцеловал ее, ручей, куда в детстве отец водил ее ловить форель и где оборвал свою жизнь. Больше нечего искать: доказательства налицо. Она неловко запихнула бумаги обратно в стол.

Случилось то, чего она ожидала. Молчаливый зверь выследил ее, прыгнул, вцепился когтями и вырвал сердце. Она даже не удивилась. Все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Мужчины не замечали Сару Халлидей; она не принадлежала к типу женщин, которые их интересуют. В толпе их глаза скользили мимо, останавливаясь на стройных блондинках. А уж влиятельным, успешным мужчинам, таким как Лоренцо Кавальери, не пришло бы в голову обратить на нее внимание, пригласить на обед, заботиться о ней, поить шампанским, боготворить ее, если бы у них не было причины.

Слезы катились по лицу и падали на заваленный бумагами стол Лоренцо. Закрыв глаза, Сара сделала глубокий, до боли, вздох и задержала дыхание. Она должна усмирить темного зверя, пока он не уничтожил ее. Она медленно выдохнула и снова набрала в легкие воздух.

Так лучше. Надо только ровно дышать сейчас и потом, следующие шестьдесят лет или около того. Как ни странно, эта мысль позволила обрести равнодушное спокойствие. Застывшими пальцами она набрала номер оператора и заказала себе и Лотти билеты на самолет обратно в Лондон.

Сара взяла чистый лист бумаги и положила на стол перед собой. Больно закусив губу, она начала писать:

«Дорогой Лоренцо…»

— Поздравляю с днем рождения, дорогая! Как ты выросла, не узнать. Ведь тебе уже шесть! — Поцелуй Марты пришелся в ухо, потому что Лотти резко отвернула щеку. — Беги к деду, посмотри, что он тебе приготовил.

Девочка ничего не ответила бабушке, но неохотно двинулась к двери. Сара устало пожала плечами.

— Извини, к тебе это не относится. Она меня ненавидит. — Она бесцельно терла тряпкой пятно на пластиковой поверхности стола.

— Дорогая, — в голосе Марты слышалась укоризна, — девочка просто очень расстроена. Лотти была счастлива в Кастеллацио. Она так полюбила Дино, Лупо и Лоренцо…

— Любовь — опасная вещь, не так ли? — Сара терла стол все сильнее. — Она больно ранит. Хорошо только, что Лотти усвоит этот урок еще в детстве.

Марта подошла к Саре, взяла тряпку из ее рук.

Пятно на столе осталось — оно всегда там было. Как она посмела в какой-то момент подумать, что больше никогда не вернется в свою крошечную, мрачную лондонскую квартиру?

— Что произошло? Мне казалось, ты тоже была там счастлива. — Неподдельное сочувствие в глазах матери застало Сару врасплох. Молчать она больше не могла.

— Была счастливее, чем смела мечтать, — она фальшиво засмеялась, — но все оказалось ложью. Она открылась, когда я обнаружила, что ему нужно от меня только одно: права на экранизацию папиной книги. Он действовал искусно, заставив поверить, что любит меня… — Она замолчала, в который раз с ужасом вспоминая подробности их отношений, представшие теперь в новом свете, и посмотрела на мать воспаленными глазами. — Могу с точностью сказать, когда он понял. В ту ночь, когда протекла крыша и все такое и ты назвала свое имя…

— О чем ты? — Марта покачала головой в недоумении.

— Он знал, кто мы. Ему известно про нас все. Он давно мечтал снять этот фильм. — Она подавила всхлип. — Не случай привел его в «Розу и корону», он приехал выбирать натуру. А когда мы постучались в его дверь, он не поверил своей удаче. Неудивительно, что Анжелике позволено было сыграть там свадьбу, а мне предложено остаться. Он знал, что авторские права принадлежат мне… — Сара задыхалась. — Он знал мое настоящее имя!

— Господи, Сара…

— Понимаешь, почему я не могла оставаться и трусливо сбежала, не поговорив с ним. Слишком унизительно было для меня сказать в лицо, что он лгал…

У Марты опустились плечи.

— Ему известно, что ты уехала? Он связывался с тобой?

— Он — нет, но вчера позвонил некто по имени Джим, друг Лоренцо. Он был очень любезен и посочувствовал мне. Сказал, что Лоренцо приготовил сюрприз для Лотти, и просил не отказываться, «несмотря на то, что произошло». — Сара не скрывала сарказма. — Лоренцо не говорил со мной, однако поделился со своим другом.

— Он позвонил нам с Гаем на прошлой неделе и пригласил на праздник. Мы были уверены, что это означает…

— Нет! — перебила ее Сара. — Я тоже так думала, но ошиблась.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Гай с Лотти на плечах. Он был в расшитой блестками короне и с «волшебной» палочкой в руках. Потрясая палочкой, он кричал:

— Кто-нибудь видел новорожденную? Нам пора ехать в таинственное место, где ее ждет сюрприз. Если я сейчас же не найду ее, мы опоздаем.

— Вот я, — отвечала Лотти с прежним задором, размахивая рукой у него перед глазами. Но когда Сара улыбнулась ей, девочка отвела глаза.

— Спасибо за услугу, Джим, — сказал Лоренцо, передавая пухлый пакет.

— Всегда можешь на меня рассчитывать. Я понял, что эта девочка дорога тебе. А уж если от нее зависит разрешение на картину, поверь, меня не придется просить дважды.

— Она дала разрешение, — произнес Лоренцо без выражения, — и благословила. — Он отвернулся и нащупал конверт во внутреннем кармане пиджака. Ему не надо было перечитывать послание; он помнил его наизусть.

«Права на книгу принадлежат Вам. Я признаю Вашу способность превратить неброский, не замеченный другими материал в нечто особенное. Нет сомнений, что Вы отнесетесь к нему с уважением и нежностью, как отнеслись ко мне, хотя и не признались честно в истинных причинах такого отношения».