Моя (сводная) сестра - Юлия Рябинина

Мой голос срывается на крик, когда я дохожу до того самого острия и, не разбирая, куда ступить, срываюсь и падаю в пучину наслаждения. Перед глазами то и дело что-то вспыхивает, яркое, переливающееся. Но я разглядеть не успеваю, слишком быстро лечу вниз.

– Да, малютка, – сквозь сметающий все на своем пути ураган слышу обрывки фраз Давида, а потом вдруг все сливается, взрывается во мне… нет, это мы взрываемся оба.

Я чувствую, как что-то горячее заполняет меня, обжигая изнутри, и я рассыпаюсь на части от блаженства. Где-то на периферии сознания проскальзывает мысль о том, что это неправильно, что так не должно быть, но я тут же блокирую нежелательную информацию. Мне слишком хорошо сейчас. Слишком приторно-сладко, и я хочу находиться в этом состоянии тягучего желе как можно дольше.

Но все хорошее заканчивается, как обычно, слишком быстро, и уже через минуту я чувствую пустоту. Член Давида покидает меня. И мужчина, больше не удерживая мои бедра своими сильными пальцами, отпускает меня. Я некоторое время лежу, не шевелясь, и почти не дышу. Боюсь, что он уйдет. Но нет, Давид отпускается рядом, и когда его ладонь проходится от шеи по позвоночнику вниз, моя кожа покрывается мелкими мурашками, легкая волна неги скользит вслед за его касаниями. Я лениво перекатываюсь набок и оказываюсь с Давидом практически лицом к лицу, чуть вскидываю подбородок и заглядываю в его глаза.

– И что дальше? – хриплым, совсем не похожим на мой, голосом спрашиваю его.

Давид окинул меня быстрым прохладным взглядом, от которого у меня даже глаза заслезись. Такое в нем было равнодушие, что от обиды засосало под ложечкой.

– Ничего нового для меня и для тебя, – ровным голосом ответил Давид, и мне показалось, что это совсем другой мужчина, совершенно не похожий на того, с кем я только что занималась сексом.

– Хорошо, – как можно ровнее проговорила и я, пряча за хрипотцой в голосе досаду.

– Пока будешь в моей постели, тебе придется принимать противозачаточные, потому что резину я не люблю, – сухо проговорил Давид. – Завтра выпьешь таблетки. Артур принесет. На незапланированное потомство я тоже сейчас не рассчитываю, а тем более… – его взгляд скользнул по мне.

– Иди ты… – прошипела я в ответ и с силой уперлась в его бок, но мужчина грубо прижал меня к себе.

– Не рыпайся, малютка. И не выдумывай себе ничего лишнего. Сделаешь, как сказал, и все будет в шоколаде для тебя.

Смотрю, не моргая, монстру в глаза. А чего, собственно, я от него ожидала? Что он, поверженный моей невинностью и наивностью, тут же падет к моим ногам?! Действительно, наивная дурочка. Такие, как этот, никогда не изменятся.

Сглатывая горечь, что комом встала поперек горла, я расслабилась в руках мужчины, а он, как будто домашнюю зверушку, прижал меня к боку.

– Вот и умничка. Будешь послушной… получишь все и даже больше. Я очень щедр с теми, кто радует меня, а не выводит из себя каждый гребаный час, – выдохнул мне в макушку Давид.

Я на это ему ничего не ответила. Взглядом зацепилась за его грудь, которая уже через минуту мерно начала вздыматься. Уснул?! Я вскинула брови и чуть приподнялась, чтобы посмотреть… но тут же одернула себя. Плевать. Артур прав… нужно абстрагироваться от чувств и эмоций, которые вызывает во мне Давид, и принимать его как временное явление в своей жизни. Он должен быть моим пропускным билетом в самостоятельную, независящую ни от кого жизнь. Так сказал Артур. И сейчас это же подтвердил и сам Давид. А у меня и не остается другого выбора, кроме как подчиниться обстоятельствам, и если уж так распорядилась судьба, значит я пройду это испытание. А потом…

Давид, чертыхнувшись во сне, ослабил хватку, и теперь его ладонь, скользнув с плеча ниже, мягко легла мне на грудь. Повернувшись набок, он прижал меня к себе нежнее. И в этот момент во мне что-то надломилось. И что этому послужило, точно не могу сказать. Все произошло так быстро…

И когда я поняла, что потеряла над собой контроль, было уже поздно. Мои руки сами потянулись к его шее. Я, будто завороженная запахом его тела, всем существом тянулась к нему, вдыхая его феромоны. По щекам текли слезы от непереносимых эмоций, когда, вжимаясь в его грудь своей, я захотела стать с ним как будто единым целым.

– Чего ты?! – услышала сонный, недовольный голос Давида.

– Ничего, – шмыгнув носом и будто отморозившись, опустила руки.

– Тогда спи. Завтра много дел. И прекращай уже устраивать мокрые реки в кровати. Это начинает раздражать.

Его слова, как обух по голове, отрезвили меня. Вернули в реальность. Одним словом, Давид указал мне мое место. Заставил почувствовать себя никем.

Зло, сжав зубы, я застыла рядом с ним. Ну, что ж, хочешь безвольную куклу, господин Чудовище… Завтра ты ее получишь.

– Давай, просыпайся, – кто-то бесцеремонно потряс меня за плечо, и спросонья я не сразу узнала Артура.

«Артур…» – вяло проговорила про себя, и меня тут же накрыла паника. В памяти яркими образами вспыхнули все события вчерашнего вечера и… ночи. Я распахнула глаза и обхватила ладонями плечи. Паника отступила, когда я поняла, что на мне одеяло.

– Что? – тут же огрызнулась на Артура.

– Вставай. Уже десять. И вот, выпей, – он положил на прикроватную тумбу блистер с одной капсулой.

Взглянув на таблетку, я смерила мужчину долгим взглядом, как будто спрашивая его о том, стоит ли это делать.

– Если ты не хочешь залететь и растить безотцовщину, как, например, твоя мать, то выпей, – правильно поняв мой взгляд, ответил мужчина.

Хотя ответ его был и груб, но весьма и весьма справедлив. Может, именно так и поступил отец, когда вот так же двадцать лет назад пришел к моей матери и положил перед ней блистер с таблеткой. А она поступила совершенно иначе, не так, как хотел он. И так на свет появилась я… Хотя о чем это я? Тест показал, что я не являюсь дочерью Церетели. Отведя взгляд, я ничего не ответила, а лишь повернулась к мужчине спиной.

– Алита. Ты давай прекращай херней страдать. Прошлая жизнь позади, и назад уже ничего не вернешь, – сообщил мужчина, и по тому, как его голос отдалился, я поняла, что он отошел от кровати.

– Не особо и хочется, – кряхтя, я поднялась с кровати.

Оказывается, после секса с Давидом не то, что ходить, сидеть трудно. И это, как я понимаю, были еще цветочки.

Покрутив лодыжкой, я поняла, что боль в ноге практически полностью отступила.

– Да ты и не сможешь, – хищно оскалился Артур. – Ты только заруби себе на носу, что таких друзей, как твой Максимка, лучше бы не иметь в своем окружении. Выбирай тщательнее тех, с кем общаешься.

– А что делать, когда пойму, что круг общения совсем не мой? – закрутив на груди в тугой узел край простони, я вскинула подбородок и, чуть прихрамывая, прошла по направлению к ванной.

– Вырубай под корень всю херь, которая не нужна, – холодно ответил Артур и, развернувшись ко мне спиной, направился к двери.