Давний спор славян. Россия. Польша. Литва - Александр Широкорад

С семью сотнями всадников из своей частной армии[52]Михаил Глинский лихо форсировал Неман и ворвался в Гродно. Личный враг Михаила виленский воевода Ян Заберезский (в других документах Забржезинский) был убит в своей спальне. Его голову на сабле поднесли Глинскому. Тот велел нести ее впереди войска на древке шесть верст и потом утопить в озере. Покончив со своим главным врагом, Глинский разослал конницу искать и бить других враждебных ему панов. Через несколько дней, не дождавшись русских воевод, Глинский со своей армией ушел к Новгороду.

Лето 1507 г. оказалось очень жарким, дождей не было. По сему поводу и король Сигизмунд, и русские воеводы развели свои войска. Дождливой осенью и холодной зимой драться тоже было несподручно. И военные действия возобновились лишь поздней весной следующего года.

Частная армия Глинского опустошила Слуцкую и Копыльскую области и захватила города Туров и Мозырь. Великий князь Московский уведомил Глинского, что посылает ему на помощь полки под начальством князя Василия Ивановича Шемячича. Василий ІІІ писал, чтобы с этой помощью Глинский «добывал ближайшие к себе города, а далеко с нею не ходил, дело делал бы не спеша», пока подойдет из Москвы более многочисленное войско.

Глинский хотел, чтобы Шемячич помог ему занять Слуцк, который, как писал он Василию ІІІ, находился близко от его городов. На самом же деле Глинскому хотелось овладеть Слуцком для того, чтобы жениться на его княгине Анастасии и получить право на Киев, которым раньше владели предки князей Слуцких. Но Шемячичу хотелось держаться ближе к северу, откуда должны были подойти московские полки, и потому решено было идти на Минск, отправив вперед «загоны» (отряды легкой кавалерии) в глубь Литвы для того, чтобы устроить панику и помешать сбору войск. Эти отряды подходили на 14 верст к Вильно, на 7 верст к Новогрудку, заходили под Слоним.

Две недели стояли Глинский с Шемячичем у Минска, дожидаясь вестей о подходе московских полков, но вестей не было, и это заставило их отступить от Минска и двинуться к Борисову. Отсюда Глинский писал Василию ІІІ, чтоб он смиловался «для пользы всего притесненного христианства, которое всю надежду полагает на бога да на него. Велел бы своим воеводам спешить к Минску, иначе братья и приятели его, Глинского, и все христианство придут в отчаяние, города и волости, занятые с помощью великокняжескою, подвергнутся опасности и самое благоприятное время будет упущено, ибо ратное дело делается летом». Но Василий ІІІ, извещая о движении своих воевод — князя Даниила Васильевича Щени из Новгорода, Якова Захарьевича Кошкина из Москвы и Григория Федоровича из Великих Лук, — приказал Шемячичу и Глинскому идти на соединение с ними в Орше.

Шемячич и Глинский двинулись к Орше, по дороге заняли Друцк. Одновременно с ними к Орше подошел князь Щеня с новгородскими полками, и воеводы начали вместе осаду крепости. Однако взять Оршу так и не удалось. Замечу, что третий воевода, Яков Захарьевич Кошкин, стоял без дела под Дубровной.

12 июня 1508 г. русские узнали, что королевские войска идут к Орше. Тогда воеводы отошли от крепости и стали на другом берегу Днепра, потом отступили еще дальше, к Дубровне, и простояли там семь дней. Но король за Днепр не пошел. По литовским же сведениям, король переправился через Днепр после того, как его отряды отогнали русских от берега. К ночи бой прекратился, и Глинский стал упрашивать московских воевод наутро дать бой королю, но те не согласились и в полночь отступили. Король побоялся их преследовать и вернулся в Смоленск.

Из Дубровны московские воеводы пошли на юго-восток, к Мстиславлю, где разграбили и сожгли посад. Потом войско пошло к Кричеву, то есть московские воеводы все дальше расходились с Сигизмундом в разные стороны.

Сигизмунд начал собирать силы у Смоленска и готовиться к генеральному сражению. Войском должен был командовать литовский гетман князь Константин Острожский, которому удалось сбежать из Москвы. Но другие литовские вельможи воспротивились этому назначению, и поход сорвался. Литовские отряды успели только сжечь крепость Белую, овладеть Торопцом и занять Дорогобуж, который сожгли сами горожане, чтобы не оставлять врагу.

Теперь в наступление перешли русские. Смоленский воевода Станислав Кишка, засевший в Дорогобуже, бежал при приближении московской рати. Дорогобуж был взят. Воевода князь Даниил Васильевич Щеня взял Торопец. По неясным причинам далее русские воеводы не пошли.

Василий ІІІ пожаловал Михаила Глинского двумя городами — Малоярославцем и Медынью, несколькими селами под Москвой и «отпустил с ним в Литву полки свои для оберегания его вотчинных городов».

Итак, Сигизмунд I не имел сил более вести войну, а Василий ІІІ не имел более желания воевать. Посему оставалось только помириться. 19 сентября 1508 г. в Москву прибыли королевские послы — полоцкий воевода Станислав Глебович, маршалок Ян Сапега[53]и другие. Уже 8 октября был заключен «вечный мир» (бессрочный) между Московским государством и Литвой.

Согласно договору Сигизмунд должен был уступить Москве в вечное владение приобретения Ивана ІІІ. Тяжелые для Литвы условия перемирия литовского великого князя Александра с Иваном ІІІ стали теперь условиями вечного мира между Сигизмундом и Василием ІІІ. Однако шесть волостей, занятых русскими войсками в ходе боевых действий 1507–1508 гг., пришлось вернуть. Среди этих волостей были и владения Глинских. Самим Глинским и всем желающим шляхтичам был разрешен свободный выезд из Литвы в Москву. Также оба государя обязались быть заодно против всех недругов, в том числе и «перекопского царя» татарского хана Менгли-Гирея.

«Вечный мир» просуществовал всего лишь четыре года. Как написано в русской летописи, в мае 1512 г. «двое сыновей Мангли-Гиреевых с многочисленными толпами напали на Белев, Одоев, Воротынск, Алексин, повоевали, взяли пленных». Василий ІІІ выслал против них войско, но татары успели отступить с большой добычей, а московские воеводы догонять их не стали.

Тут надо сделать маленькое отступление. Как в летописи, так и у историка СМ. Соловьева слово «украйна» написано с маленькой буквы. Это не то, что позже стали понимать под Украиной, а окраина Русского государства. Замечу, что в XVI и XVII вв. ряд территорий в Сибири в казацких челобитных в Москву именуется «украйнами». Термин «Украина» в современном понимании стал использоваться лишь во времена Богдана Хмельницкого.