Прощальный поклон капитана Виноградова - Никита Филатов

Один Виноградов реагировал вяло. Чуть больше, чем все присутствующие, зная шустрого руоповца, он с самого начала ожидал чего-нибудь в этом духе.

– Ляпин! – рявкнул полковник и, когда в дверях возник один из его сыщиков, решительным тоном распорядился: – Мы закончили. Будь в палате, с задержанного глаз не спускать! Капитан со своим милиционером пока останутся, подстрахуют вас на случай перевозки в госпиталь… Определитесь с врачами.

– Есть, – отреагировал оперативник.

Виноградов тоже кивнул, подтверждая, что приказ в части, его касающейся, понят и будет выполнен.

– Теперь что касается записи… – Полковник выдержал эффектную паузу, после чего озабоченно покачал головой: – Нет, самому мне сейчас не до этого! Давайте уж, голубчик, начали хорошо – и закончите на совесть: напишите рапорточек, стенограмму сделайте, все как положено… А я уж в Главк звякну, попрошу, чтобы вас поощрили. За инициативу. И исполнительность!

– Есть! – Тарасевич видел, что старик спасает свой авторитет в глазах подчиненных, и решил не обострять ситуацию. В конце концов, амбиции – дело десятое, полковник ему нравился, и лишний раз унижать его необходимости не было. – Сделаю!

– Все. Уходим. – Заместитель начальника уголовного розыска стремительно двинулся к дверям, увлекая за собой Виноградова и Тарасевича.

– Адвоката, сволочи! Ад-во-ка-та-а! – Отчаянный крик униженного бандита выкатился вслед за офицерами в коридор, обгоняя их и дробясь о холодные бетонные стены бесконечно длинного больничного корпуса…

– Перекусите? – вежливо обратился к спутникам Тарасевич, когда они втроем спустились в вестибюль. – Здесь очень приличная столовая. И буфет… Я ходил, пока вас ждал.

– Нет! Спасибо, – полковник не знал, как реагировать, поэтому на всякий случай отказался, – дел по горло. Вот пусть капитан… – Он протянул большую сухую ладонь сначала Владимиру Александровичу, потом руоповцу: – Всего доброго!

– До свидания…

– Всего хорошего. Я сегодня же займусь пленкой. – Тарасевич не рассчитывал на то, что старикан примет его предложение, наоборот. – Баба с возу – кобыле легче! – нехорошо улыбнулся он, оставшись один на один с Виноградовым…

– Ну? Что скажешь? Короче только, времени нет совсем. – Ни в какую столовую они, конечно, не пошли, пристроились в полутемной подсобке, попавшейся по дороге, среди ведер, тряпок, пыли и неистребимого хлорного запаха. – Врет? Или нет?

Вдали от посторонних глаз можно было не притворяться, поэтому тон Владимира Александровича был жестким и требовательным, как обычно бывалые опера говорят с не оправдавшими надежд агентами.

Нужно быть гурманом, чтобы различать оттенки дерьма.

В. Борковский, А. Измайлов.

Русский транзит

Виноградов завербовал Сергея Тарасевича не по долгу службы. И даже не на потребу какой-нибудь из расплодившихся в городе преступных группировок, хотя за ручного опера из Регионального управления по оргпреступности можно было бы получить неплохие деньги… Владимир Александрович сделал это из любви к искусству, великому и прекрасному искусству тайной войны. Ну и, конечно, чтобы рассчитаться за ту историю…

Прошло уже больше года, но капитан отчетливо помнил: очередной изнурительный допрос, возвращение в камеру – и вдруг азартная, неуместная мысль… А что, если? Если этого опера, такого худого и очкастенького, упивающегося собственной властью и неподкупностью, – да на крючок? И под себя его, под себя…

Долгий рассказ редко бывает интересным. И в этой истории не было пудов исписанной бумаги, установок по месту жительства, согласований, подписок и расписок – просто так получилось, что в конце концов капитан Виноградов получил право спрашивать, а старший оперуполномоченный РУОПа Тарасевич уже не мог отказать ему в редких и необременительных просьбах.

Справедливости ради стоит отметить, что Владимир Александрович никогда не использовал полученные сведения в ущерб интересам службы – так, для внутреннего пользования… и из профессионального тщеславия. Но на этот раз все было значительно серьезнее.

– Ну так что? Врет?

– По мелочи… Главное другое. Главное, что Маренича твоего они не трогали!

– Не понял?!

– Вот так! Насчет сейфа – они, но насчет твоего босса… – мимо!

– Давай тогда поподробнее.

– Ты когда со своей просьбой опять прорезался, мы группу эту, банковскую, уже разрабатывали. Корки были заведены, все чин-чином: телефончики на прослушке, в кемпинг кое-чего засунули, в офис их…

– Че ж молчал?

– Проверить надо было, уточнить… Те или не те, да и вообще: у нас в полном объеме материалом никто не владеет, так, по частям…

– Блин! Ну и?.. Чьи они?

– Вообще-то формально – «поволжские», бригадир их, Сима, деньги туда в общак отдает. Но они работают на долях и со старышевскими и с тамаринскими.

– Сима? Я что-то не слышал, – наморщил лоб Виноградов.

– Поэтому и не слышал! Сейчас команд развелось… Не уследить, хоть десять компьютеров подключай.

– Ага! Старышева вы «приземлили»? А других серьезных людей? Ведь теперь каждый прыщ свою политику гнет!

– Ладно! Не будем…

– Согласен. Времени нет. – Владимир Александрович вздохнул, прекращая свой извечный спор с Тарасевичем. В принципе, Сергей был с ним согласен – он тоже помнил первое поколение рэкетменов, обладавшее своеобразным кодексом чести, «доившее» только теневиков. Это были враги, но враги, добивавшиеся своего с помощью отчаянной храбрости и собственных бицепсов – в старышевской гвардии, например, в конце восьмидесятых штрафовали за пропущенную тренировку или явку «на работу» с запахом вчерашней пьянки! А сейчас? Сопляк, на футболку – свитер, на свитер – спортивный костюм, сверху еще что-нибудь вязаное, потом уже кожаная куртка, чтоб поздоровее казаться. Побрился покороче, кепку нацепил: я бандит! Слабость порождает жестокость, пистолет в кармане – иллюзию крутизны… Поколение гоблинов, как недавно написал один опер, против таких учебник криминалистики не поможет, если только им не бить достаточно долго по стриженой башке… И Виноградов, и Тарасевич относились к нынешнему накату оргпреступности одинаково, но сотрудник регионалки вынужден был оберегать честь мундира.

– А что банк? Этот, Олег Иванович?

– Ну, с тем все ясно – бывший комитетчик. Его номер – шестнадцатый, подпевала при Симе. В основном группа промышляла «кидняками», внаглую: брали ссуды или товар в фирмах, якобы под банковскую гарантию, потом выяснялось, что банк вроде как ни при чем… Ну и другие там всякие варианты, я подробностями не интересовался, это наши «экономисты» крутят…

– По моему вопросу-то что?

– Ты когда рассказывал суть, я кое-что сопоставил, распечатки с прослушки посмотрел… Все совпадает. Кожина они «сделали», он им на твоего шефа наводку слепил – действительно, семьдесят тонн «зелени». Планировалось этого лоха на следующий день вроде как для расчета вытащить и, естественно, грохнуть – есть запись разговора Зеленцова с Симой. Там все намеками, с разной мишурой, так что в качестве доказательства не пойдет, но по смыслу ясно. Но Маренич, как я понимаю, его куда-то спрятал?