"Матросская тишина" - Борис Седов

Следователь жадно затянулся, стряхнул пепел в жестяную банку, хитро прищурился и изобразил подобие улыбки.

– Ну вот и поставьте себя на место судей. Сколько можно получить за такую мелочь? Да еще при расторопном и толковом адвокате, знающем, с какой стороны подойти к нужным людям до начала слушаний и как договориться. Вы – не отпетый ворюга и не бандит. Ранее не судимы. Расслабились, бес попутал. С кем не бывает? Получите приговор по нижней планке. Год, много – полтора. С учетом отбытого во время предварительного следствия срока вам останется досидеть всего несколько месяцев. Ради такой мелочи даже по этапу гнать не станут. Здесь, в Москве, останетесь. Улавливаете разницу? То-то…

– Я ни в чем не виновен. Мое задержание – ошибка. Дело целиком сфабриковано. И я совершенно уверен, что смогу доказать это в суде, – категорично сказал Артем. Затушил быстро сгоревшую до фильтра сигарету и добавил, уже мягче:– Однако ваше предложение, Алексей Михайлович, меня заинтересовало. Из чистого любопытства. Поэтому очень интересно узнать, чего именно вы ждете от меня в обмен на такую неслыханную благосклонность?

– Ничего такого, что было бы вам не под силу, – сообщил Птицын.

– А конкретней?

– Можно и конкретней. Администрация ИВС, как и каждый умный хозяин, не слишком любит выносить сор из избы. Но вместе с тем по тем же самым причинам хочет быть в курсе всего, что в этом самом доме, то бишь в его камерах, происходит, – выдал хитромудрую фразу следователь. – За всем не уследишь. Даже при желании. Но в приватных беседах между собой сокамерники иногда говорят очень любопытные вещи, впрямую имеющие отношение к тем делам, за которые их задержали. Некоторые их откровения настолько полезны для следствия, что при правильном их использовании и своевременном принятии сотрудниками некоторых упреждающих мер могут принести очень много пользы. Вот взять хотя бы вашего соседа по камере, дагестанца Мусаева. Известный, в прошлом дважды судимый вор-рецидивист, а теперь, как выясняется, еще и насильник. Крепкий орешек, палец в рот не клади. А нате вам – и он протек при виде избитого ментами сокамерника, как последняя прокладка с крылышками. Ловко вы его сегодня на откровенность раскрутили, Артем Александрович, нечего сказать! У вас просто талант на такие дела!

– Я его ни на что не раскручивал, – поняв, куда клонит эта грязная кабинетная крыса, со злостью процедил сквозь зубы Грек. Кулаки его непроизвольно сжались. На шее вздулась вена.

– Полно вам скромничать, Артем Александрович! – с усмешкой отмахнулся Птицын, заботливо приглаживая сальную шкварку на голове. – Неужели вы настолько наивны, что не знали о наличии в некоторых камерах подслушивающих микрофонов? Да об этом в каждой газете, в каждой книжке про тюремную жизнь написано. И все равно даже самые отпетые урки с завидным постоянством попадаются в столь примитивную ловушку! – Следователь ощерился. – Не отпирайтесь, Артем Александрович. Право слово, это выглядит глупо. Я самолично слушал вашу беседу с Мусаевым. Если так можно выразиться – в прямом эфире. Хе-хе! Э-эх, жаль что у нас не Америка и не Япония со всеми их миниатюрными ухватками в виде скрытых камер в камерах, – улыбнулся случайной игре слов Птицын. – Такой кадр упустили!!! Полный эксклюзив!!! Ну, согласитесь, Артем Александрович, не каждый день матерые волки вроде Исы Сухумского, без пяти минут воры в законе, добровольно перед сокамерником штаны снимают, болтярой своим выдающимся помахивая. Что ж, примите мои поздравления. Вы – просто прирожденный провокатор. Для оперчасти любой тюрьмы такие добровольные помощники – просто на вес золота. И работа для них всегда найдется. Разумеется, начальство ИВС тоже в долгу не останется. Здесь умеют ценить нужных людей… В общем, Артем Александрович, от лица всех сотрудников правоохранительной системы объявляю вам благодарность. Теперь известный всей криминальной Москве особо опасный преступник, по которому давно плачут зона и параша, не сможет помешать правосудию и в самый решающий момент вставить в колесо следствия свою приметную дубину!!! – заржал от души крайне довольный своим остроумием следак. – Исключительно вашими стараниями!!! Между прочим, пока мы с вами здесь беседуем, контролеры уже перевели Мусаева в другую, так называемую пресс-хату. Где доверенные люди администрации из числа ждущих суда и согласившихся на сотрудничество в обмен на освобождение арестантов в самое ближайшее время позаботятся о том, чтобы предмет гордости этого горного козла был серьезно поврежден во время возникшей между сокамерниками драки. Да так сильно, что во избежание гангрены и дальнейших осложнений для здоровья членовладельца вышеобозначенный предмет будет ампутирован в зековской больничке. Так что, вольно или невольно, первый шаг нам навстречу вы уже сделали, Артем Александрович. Пути назад для вас больше просто не существует. По определению. Мне даже страшно себе представить, что ждет вас в общей камере СИЗО, когда по тюремной почте придет малява, предупреждающая братву, что к ним в хату пожаловал провокатор, из-за которого в ИВС сначала опустили, а затем изуродовали и оскопили самого Ису Сухумского. Я вас не пугаю, Артем Александрович, поймите. Просто предупреждаю. И делаю предложение, отказ от которого будет означать для вас как минимум десять лет зоны, которые вы проведете под шконкой, у параши, в компании «петухов», а как максимум – групповое избиение, последующее коллективное изнасилование и быстрая, но от того не менее жуткая и мучительная смерть от несчастного случая в камере СИЗО. Вот, в общем, и весь смысл моего к вам предложения. Ну как, согласны?

Артем подавленно молчал, пожирая лучезарно давящего лыбу подонка таким раскаленным взглядом, словно хотел воспламенить на нем пропахшую нафталином одежонку и превратить Птицына в пылающий факел.

– Я вас не тороплю, подумайте до завтра. Благо в камере вы сейчас один, там тихо и спокойно, – закуривая новую сигарету, почти по-приятельски сказал Птицын. – А мы в свою очередь будем ждать вашего правильного решения, чтобы позвонить вашей жене в Петербург и сестре на Кутузовский. А хотите – я прямо сейчас дам вам телефон, сами и позвоните?! – И следователь, глядя своими бегающими зрачками Греку в глаза, достал из внутреннего кармана пиджака и положил на ободранный стол черную трубку призывно моргающего светодиодом мобильника. Сказал вкрадчиво, заискивающе:

– Всего одно слово – и он ваш. Насовсем. Соглашайтесь, Артем Александрович, и вы не прогадаете. Я не шучу.

– Я – тоже, – чужим, не похожим на его собственный, голосом прошипел Грек и, сорвавшись со стула, с перекошенным от ярости лицом бросился на уютно откинувшегося на спинку стула и лениво пускающего в потолок сизые табачные кольца следователя.

Но вдруг, словно налетев с разбегу на невидимую стену, тяжело рухнул грудью на драный казенный стол, дважды дернулся и обмяк, в самый последний момент успев-таки чувствительно съездить отшатнувшемуся Птицыну по носу тяжелым кулачищем.

– Отдохни, голубчик. – Следователь перевел дух, вытащил из-за стола и бережно положил на стол мощный американский электрошокер, снабженные присосками «летучие» проводки которого по-прежнему терялись где-то под грудью лежащего в отключке Артема. Шмыгнув носом, Птицын запрокинул голову, попытался задержать стекающую на губу струйку крови и торопливо полез в карман за носовым платком… Все прошло по плану. Клиент без проблем попался в умело расставленные на него сети. Выбор, предложенный Артему хитрым следаком, был очевиден. Такой тип людей крайне редко идет в стукачи. Хотя на практике случаются удивительные вещи… Вопрос был в другом – как поведет себя Греков, поняв, что попал в мусорскую ловушку? Каждый из двух вариантов таил в себе смертельную опасность. Согласиться с предложением следователя – значит сломаться, стать последней сукой, и, поверив заведомо лживым посулам легавых, в течение нескольких месяцев бегать на цырлах, лизать ментовские пятки и тупо лелеять несбыточную мечту на снисхождение суда и скорую, «заслуженную» ценой чужих сломанных судеб свободу. Грек, надо отдать ему должное, хоть и был «первоходком», сразу понял – этот, подходящий лишь для трусов, скользкий путь однозначно приведет его в могилу. Не для того его подставляли, затратив столько времени, денег и сил, чтобы ограничиться превращением в стукача и провокатора. Для начала его заставят на полную катушку отрабатывать обещанное снисхождение суда и администрации, а затем – вероломно впаяют по максимуму и, как использованную резину, отправят на растерзание зеков, предупрежденных о прибытии провокатора. То же самое грозит ему в случае отказа, но – уже без предварительных многомесячных унижений, место которых отныне займут ежедневные пытки и издевательства тюремной охраны. Одним словом – Грек сделал именно тот выбор, который по логике вещей и должен был сделать. Что ж, от этого его незавидная участь не станет легче. Разве что финал акции наступит гораздо раньше, чем в первом варианте…