Мифы и легенды Святой земли - Джеймс Ханауэр

Позвали торговца тканями, который сказал, что это была не его вина, а вина поставщика-англичанина, который прислал ему только одну красную ткань, хотя он заказывал и другие.

– Что?! Ах ты, собака! Ты что, имеешь дело с язычником?! – закричал Каракаш и приказал повесить торговца на петле его собственной двери.

Слуги судьи схватили его и уже собирались повесить, но оказалось, что торговец выше дверного проема, поэтому они вернулись к Каракашу ни с чем.

На его вопрос: «Мертв ли нечестивый пес?» – слуги ответили:

– Этот человек слишком высок, а дверной проем слишком низок. Там его невозможно повесить.

– Так повесьте первого человека, который подойдет по росту, – распорядился справедливый судья.

Один старый богатый скупец страдал частыми обмороками. Постоянно повторявшиеся припадки заставляли его лежать бездыханно в течение нескольких часов, а то и дней, однако всякий раз старик приходил в себя. Его непрекращающиеся приступы только дразнили праздными надеждами его двоих племянников, страстно желавших смерти старика. Не в силах жить больше в таком напряжении, племянники решили похоронить своего дядюшку, как только с ним случится очередной припадок.

Когда желанный приступ случился, они позвали профессионального погребалыцика. Тот снял с «усопшего» одежду, которую, по старинному обычаю, оставил себе, связал ему челюсти, совершил традиционное омовение, набил ноздри, уши и другие отверстия ватой, пропитанной смесью розовой воды, толченой камфары и высушенных измельченных листьев лотоса[119], связал ноги покойного на уровне щиколоток и сложил его руки на груди.

Вся эта операция заняла достаточное количество времени, и, когда она была окончена, покойник очнулся. Однако он был так напуган тем, что с ним произошло, что снова впал в кому, так что племянники смогли начать погребальную процессию.

Они были на полпути к кладбищу, когда скупец снова пришел в себя от тряски похоронных дрог: носильщики беспрестанно сменяли друг друга, усердно пытаясь помочь в достойном похвалы деле отправки истинного праведника в могилу. Подняв неплотно закрытую крышку гроба, покойник уселся в гробу и начал звать на помощь. К собственному облегчению, он вскоре увидел Каракаша, справедливого судью, спускавшегося по дороге навстречу похоронной процессии, и позвал его по имени. Судья тут же остановил процессию и обратился к племянникам с вопросом:

– Ваш дядюшка жив или мертв?

– Мертвее мертвого, господин.

Судья обернулся к нанятым погребалыцикам:

– Это тело мертво или живо?

– Мертвее некуда, – раздался хор из ста голосов.

– Но ты же сам видишь, что я жив! – в бешенстве завопил скупец.

Каракаш сурово посмотрел ему в глаза.

– Упаси меня Аллах, – сказал он, – доверять собственным обманчивым чувствам и твоему жалкому слову, против которых свидетельствует целая толпа очевидцев. Или я не справедливый судья? Продолжайте процессию!

Тут старик снова потерял сознание и был погребен с миром.

Некоторые евреи – жители Иерусалима, помимо традиционных иудейских праздников, таких как еврейская Пасха, Пятидесятница, праздник кущей и т. п., ежегодно отмечают годовщину одного важного события. Этот праздник получил название «сарагосский пурим». Он посвящен чудесному избавлению евреев из Сарагосы, столицы бывшего Арагонского царства, от неминуемой гибели. Историю их чудесного избавления, как она записана на небольших пергаментных свитках, публично читают во время каждого празднования. Впервые я услышал об этом обычае добрый десяток лет назад, но 13 февраля 1926 года, узнав, что фестиваль проходил два дня назад, я позаимствовал на время, с помощью своего друга, копию одного свитка. Ясное дело, текст пергаментного свитка был на иврите. Вкратце история такова.

Около 1420 года, во время правления Альфонса V Арагонского, в Сарагосе было двенадцать прекрасных синагог, которые существовали на пожертвования двенадцати религиозных братств, состоящих из богатых и влиятельных евреев. Правительство так им благоволило, что каждый раз, когда король приезжал в Сарагосу, раввины в знак благодарности организовывали в его честь торжественную процессию, во время которой каждый участник нес в ларце свиток с Законом, принадлежавший его синагоге. Жители города постоянно выражали недовольство, называя богохульством обычай выносить священные свитки ради того, чтобы польстить тщеславию язычника (нееврея). Очевидно, сами раввины были рады найти подходящий предлог, чтобы не таскать увесистые манускрипты, и частенько стали выносить пустые ларцы, а свитки оставлять в синагоге.

Один еврей по имени Маркус Дамасский принял христианство и в страстном порыве новоиспеченного приверженца этой религии стал заклятым врагом своей расы. Этот ренегат, состоявший при дворе в тот момент, когда однажды король принялся восхвалять верность своих подданных-евреев, заметил, что монарх глубоко заблуждается. Верность евреев притворна, утверждал он, потому что вместо того, чтобы нести в знак почтения королю священные манускрипты из их синагог, они несут пустые ларцы.

Король разозлился на евреев, услышав его слова, однако решил не предпринимать никаких мер, пока ему не представится возможность лично убедиться в том, что Маркус говорит правду. Он немедленно отправился в Сарагосу (это случилось 17-го числа месяца шват), приказав Маркусу сопровождать его. Последний пребывал в добром расположении духа, рассчитывая на то, что евреям пришел конец.

Однако планам его не суждено было сбыться. В ту ночь какой-то старец обошел служителей каждой синагоги и предупредил о том, какой сюрприз готовит им повелитель. Поэтому раввины вышли выразить королю свое почтение хорошо подготовленными, когда на следующее утро послышался шум приближавшейся царской процессии. В ответ на их приветствие Альфонсо вместо того чтобы поприветствовать их в ответ, нахмурился и приказал открыть ларцы. Его приказ с радостью был исполнен, и, к удивлению монарха, он увидел, что в каждом ларце лежит свиток с текстом Пятикнижия. Тогда Альфонсо обратил свой гнев против Маркуса, которого повесили на ближайшем дереве.

В память об этом счастливом случае евреи из Сарагосы учредили ежегодный праздник, который сохранился доныне, даже после того, как в результате разразившихся впоследствии гонений они вынуждены были бежать из Испании. Как мы видим, и сегодня потомки сарагосских евреев каждый год 17-го числа месяца шват отмечают этот знаменательный день.

На южной стене великой мечети аль-Акса в Иерусалиме, которая раскинулась рядом со знаменитым творением Юстиниана – храмом Святой Марии, в золоченой раме висит любопытный образчик узорчатой арабской каллиграфии. Это широко известный коранический текст на тему ночного путешествия пророка Мухаммеда из Мекки в Иерусалим*.