Старец Ефрем Катунакский - Автор Неизвестен

повернись к ней и скажи: "Христе мой, просвети меня, дабы я не обидел несправедливо кого-нибудь из этих людей". Можешь так?

— Ну да, могу, батюшка.

— Я ведь не прошу, чтобы ты ораторствовал перед Богом, — закончил, шутливо улыбаясь, Старец.

Но и другим, которые ссылались на семейные тяготы, множество обязанностей и прочее, он неоднократно повторял: "Если я, в тишине Катунак, в день читаю сотню молитв, а вы, в шуме города и обязанностях по работе и семье, читаете три молитвы, то мы в равном положении".

Мы спрашивали Старца: "Может быть, недостаточно такое малое количество молитв для мирян?" И он нам говорил примерно следующее: "Если человек привыкнет каждый день, пусть немного, сколько может, но каждый день читать Иисусову молитву, тогда сердце его потихоньку начнет чувствовать сладость и будет ждать, когда придет этот час. И когда сердце усладится, тогда сам человек будет желать большего".

Так и тот молодой судья, который послушал совет Старца и — потихоньку, потихоньку… — так возлюбил молитву, что пришел день, и он испросил благословение стать монахом на Святой Горе, что к общей нашей великой радости и произошло.

Тех немногих, кого Старец мог принять, он принимал с большой любовью, и дарил им глубокое успокоение. Последние годы, когда он был вынужден многие часы находиться в кровати, он не переставал принимать посетителей. Возлагал руки на главу каждого, в то время, когда тот преклонял колени у его кровати. Старец молился примерно так: "Боже вечный, безначальный, бесконечный, неисследимый, непостижимый, неизменный; Боже, Утешителю, Душе утешения, Душе любве, Душе мира, Душе сладости, Душе терпения, Душе снисхождения, Душе долготерпения; Щедрый и Милостивый, Долготерпеливый и Многомилостивый: мы, грешная Твоя чада, во имя Твое крестихомся. Аще и грешныя есмы, обаче чада Твоя. Тебе просим, предстательством святых Своих пошли нам луч Божественнаго Твоего огня и попали нас разжжи нас. Прииди в души наша и сотвори Себе жилище. Помози нам, просвети нас, да Тебе последуем, да в Тебе упокоимся, да Тебе благоугодим. Да понеже в день един насладимся и мы, грешнии и неблагодарнии человецы, неизреченных и несказанных благ, яже уготова Отчая Твоя любы нам, грешным. Яко хвально и препето есть имя Твое в бесконечныя веки веков. Аминь".

Пишет один брат: "Много раз я приходил к старцу Ефрему с каким-нибудь помыслом, тяжелым, как свинец. Достаточно было лишь увидеть его, и я становился легким, как пушинка.

Давно не был у Старца. Едва он меня увидел, радостно, с духовной теплотой обнял, и встретил нежной речью: "Ну-ка, добро пожаловать, дитятко мое, утроба моя. Сколько же времени ты не появлялся? А мы ведь любим тебя. Я тебе песенку спою, что пели в моей деревне:

Я поеду в Африку,

там найду арапа.

Попрошу мне рассказать,

как любовь мне разгадать.

Чрез глаза ее поймаешь,

и на губы опускаешь.

От губ в сердце прорастает,

и уже не исчезает.

Вот так и ты, чадо мое. Любовь твоя пустила корни в наших сердцах! Ох, уж этот ваш безжалостный Старец… Не присылает тебя к нам, чтобы мы порадовались на тебя!.. " Старец Ефрем очень любил наше братство и считал его продолжением своего. Мы все уверены, что его молитвы нам очень помогли".

Укрепление бодрости духа

Старец Ефрем, мощно и энергично укреплял нравственную силу духа и наполнял сердце собеседника вдохновением. Один иеромонах из Афин записал случай посещения Старца митрополитом Дриинополиса и Коницы, высокопреосвященнейшим Севастианом[54]:

Митрополит: Простите за беспокойство, нарушили вашу тишину, батюшка.

Отец Ефрем: Беспокойство? Какое беспокойство, владыка? Это радость, праздник и торжество для нас ваше присутствие. Прошу ваших молитв.

Митрополит: Это я прошу ваших молитв, батюшка.

Отец Ефрем: Нет, худшее от лучшего благословляется.

Митрополит: Но вы и есть то лучшее.

Отец Ефрем: Не говорите так, владыка.

Митрополит: Но это так. Так я чувствую.

Отец Ефрем: Вы можете чувствовать так, как вы чувствуете, но на самом деле все по-другому. Вы ведь епископ, а мы…

Митрополит: Я пришел просить твоих молитв, батюшка.

Отец Ефрем: Ладно, ладно, помолюсь… Слава Богу, владыка, мы имеем добрых и высоконравственных иерархов. Ну а героев? Храбрецов?.. Что же происходит? Вот слушаю я, читаю про Севастиана, хотел бы его встретить.

Митрополит: Это я Севастиан.

Отец Ефрем: Знаю, владыка, потому и говорю — честь для нас ваше присутствие. Большую радость вы нам доставили. Ждали вас, владыка, в нашей пустыньке. Очень вам благодарны, очень, владыка.

Митрополит: (рассказывает о трудностях и проблемах в северном Эпире)[55].

Отец Ефрем: Господь да укрепит вас. Мы вас считаем за мученика, вы и есть мученик, и ваше мученичество не кончается, владыка. Братья наши в Албании столько времени мучаются, и вы вместе с ними. Кто сострадает — награду мученика получает. Это делает вам честь, владыка. Так вы становитесь причастны Честной Крови, которую Господь излил на Кресте. Чего уж более — Кровь Христа, поэтому и говорю вам, что не существует большего достоинства, чем мученичество. Желаю, чтобы и ваши труды запечатлелись через мученичество крови. Великая вещь! Благословение и честь непредставимые.

Митрополит: И я, батюшка, часто об этом думаю. Кто знает, думаю, может вечером тебя найдут в канаве без головы.

Отец Ефрем (приподымается, воздевая руки): Я вам желаю этого, владыка! Дай-то Бог! Великая честь! Правильно сказали — в канаве, без головы. Если судить по вашим трудам, недалеко то время, как может прийти это благословение. Великое благословение — мученичество. Церковь наша созиждена на мученической крови. Святые престолы основываются на мощах мучеников, а не преподобных. Велик преподобный Антоний, велик и преподобный Пахомий, однако же ни один святой престол, ни один жертвенник не основывается на их мощах. А мощи неизвестных мучеников имеют эту честь. И если бы вы, владыка, удостоились мученичества кровью! Не то, чтобы мученичество болью и соучастием было недостаточно, но полноту дает только мученичество кровью. О, какая будет это честь, немногого надо, это вам может дать Господь.

Митрополит: Я готовлюсь к этому и к тому, что укажет Бог.

Отец Ефрем: Дай-то Бог!

Митрополит: Хочу попросить тебя дать мне твое благословение.

Отец Ефрем: Благословение? Сказал же, я не могу! Помолиться — да, всем сердцем, ежедневно, это могу и вам обещаю. Буду молиться, владыка.

Митрополит: И на проскомидии вынимайте частицу за нынешних новомучеников северного Эпира.

Отец