Медвежий ключ - Андрей Буровский

Уехали Хохловы, остался глава семьи один. Весь день ходил, хромал по всей деревне, всем рассказывал, что несколько дней проживет в доме один, пока не получит весточку от семьи, не решит — ехать ему с ними, или остаться вести хозяйство. Если кто-то здесь, в деревне, выслеживает одиноких — пусть выследит. Если узнает кто-то из живущих в других местах — пусть он получит известие.

Ясно же, что убивает кто-то, кто узнает — человек теперь живет один… Может быть, убийца и не сам узнает, кто остался один в доме; может быть, ему рассказывают «наводчики», Но как выйти на передающих сведения? В наше время есть столько способов передать все что надо, почти никак не «засветившись»! Так что надо поймать самого «знающего» — того, кому сообщается, и кто убивает охотников. От него, может быть, потянутся и ниточки к «наводчикам»…

Темнело рано, по-августовски; в десять часов вечера стало уже совсем темно. В начале одиннадцатого Василий Михайлович погасил свет, а через несколько минут огородами, одетые в темное, к нему проскользнули Данилов с верными Саней и Васей.

Роли распределены заранее. Данилов сел так, чтобы видеть часть двора с калиткой и воротами, с выходящим на улицу забором; ему казалось, что он придет с этой стороны.

Василий контролировал вид на малину, сарай и соседский забор за сараем, а Саша — на весь остальной огород и на участки соседей за ним. Василий Михайлович лег спать… он заявлял, что не верит — убивать его никто не явится. Но ружье он все же зарядил и положил возле постели.

Если бы потом Данилова спросили, что было труднее всего, он бы сразу ответил: «не курить». В тех засадах, где успел побывать Данилов, можно было курить и пить кофе. Здесь курить было нельзя, потому что чиркающая спичка, звук сигареты, которой стучат о пепельницу или тлеющий на конце сигареты огонек могут выдать засаду. Надо сидеть у окна, внимательно вглядываться в темноту.

Бросая взгляды на светящийся циферблат своих часов, Данилов убеждался в одном: время течет страшно медленно. Крапал меленький дождь; если и светили луна и звезды, их свет не пробивался через тучи. Перестало орать радио возле магазина; там, над магазином, зачем-то светила сильная лампочка всю ночь. Вторая такая же — над школой. Необходимости в этих лампочках не было ни малейшей, скорее так, местный обычай. Остальная деревня стояла холодная, темная, без единого звука или самого малого огонька. Даже не лаяли собаки. Двенадцать… Половина первого… Половина второго… Время от времени скрипели половицы. Налетал ветер, стряхивал воду с деревьев, нажимал на оконные рамы. Серо-черная пелена над деревней на мгновение разрывалась, угольная чернота чуть-чуть светлела. Выплывали заборы, крыши, начинали блестеть мокрые камни на улице, глянцевито отсвечивать листья. И опять кромешная тьма. Невыносимо хотелось спать.

Без двадцати минут два по улице кто-то прошел. Не таясь, двигался человек по улице, грохоча сапогами по камням. Стукнул калиткой, открыто, в полный рост протопал по деревянной дорожке к крыльцу. Это мог быть только он… Он один, — тот, за кем охотились столько времени. Кто еще мог явиться заполночь в этот дом? Кому могло быть это нужно? А вместе с тем Данилов почему-то оставался в убеждении — это не тот. Так вот, не таясь, и не думая затихариться, не ходят матерые убийцы? Нет, не только поэтому. В конце концов, ну стиль такой у многократного убийцы, и мочит он только друзей и знакомых… Тех, кто его знает, кто откроет в любое время суток, чей дом для него — раскрытая книга. То есть и правда — ну не входит так убийца в дом жертвы… Но не это главное; Данилов не мог бы объяснить, откуда, — но в том-то и дело, что он знал — это идет не убийца.

Посетитель уверенно потянул на себя дверь в прихожую, потом в самый дом. Вот он встал чуть ли не на расстоянии протянутой руки, что-то начало скрести по стене или полу… Данилов прыгнул, уже в прыжке поймал руку, рванул…

Человек повалился с диким воплем, вторая рука поползла в голенище — ясно, зачем. С топотом подлетел Саша, чуть не навалился на Данилова; сообразил, вцепился в руку «гостя».

— Отпусти, сволочь! — грозно орали снизу голосом густым и свирепым.

Вспыхнул свет, всем пришлось зажмуриться — и вошедшему, и милиционерам. На полу лежал человек не первой молодости, с жестким лицом жителя и работника леса. Тощий, жилистый мужик в штормовке и брезентовых штанах; капюшон натянут на голову, штаны заправлены в сапоги.

— Кто такой?!

Пришелец злобно покосился на Данилова, и не подумал назваться.

— Вася, Саня… Разом, взяли!

«Гостя» рывком подняли, посадили на табурет, щелкнули наручниками. Документов нет ни в пиджаке, ни в куртке, ни в рубашке, а на левом боку кое-что поинтереснее: замшевый чехол, а в нем — литой шведский топорик весом килограмма два с половиной. По тому, в каком состоянии топорик — ни миллиметра ржавчины, отточен как бритва, по смазанным дегтем сапогам Данилов сразу же определил — превосходный, очень ладный хозяин. А что ж… Такой как раз и может предусмотреть много чего, порасставлять ловушек, притвориться, кем ему надо. Такой будет помнить о деталях.

— Ну, и что вам от меня надо? Вы кто? — непримиримо проскрипел посаженный на табурет.

— Кто ждал вас у смородины? — вдруг спросил у пришедшего Вася.

Тот посмотрел на Василия так недоуменно, что Данилов почти поверил. И кивнул Васе — отойдем!

И тут раздался еще один голос:

— Так це же Петро!

В дверях стоял хозяин дома в нижней рубашке и кальсонах (о нем Данилов начисто забыл). В глазах, на лице — удивление. И сразу же Данилову, с самым укоризненным выражением:

— Что ж вы его-то?!

— Кто это? Говорите, говорите, Василий Михайлович!

— Це Петро… Петр Иваныч, мой приятель с Разливного… Заридный… Вы что же його повязалы?!

— Заридный… Или Зарядный? Как правильно?

— По-москальски правильней Зарядный… Шо вы його-то повязалы?! То ж охотнык, то ж мой старинний приятэль…

— А того, Василий Михайлович, шо цей Петро тайно вошел в ваш дом, и при нем было оружие.

— Можно?

— Смотрите.

— Так це ж не оружие, це топор, це ниж… охотнычий. Петро, ты ж небось голодний, шатался опъять по тайге…

— Ничего, сейчас его покормим. Только давайте Василий Михайлович, мы тут немного побеседуем… Уж извините, без вас. Вася, проводи пока хозяина…

И выйдя с Василием вместе, Сергей Данилов узнал: кто-то крался через смородину, стоял, уже готовый выйти из-за кустов. А когда в доме раздался шум, этот «кто-то» мгновенно исчез.

— Куда побежал?!

— Н-не знаю… Он не побежал, а как будто сразу растворился. P-раз! И нету.

— Быстро искать! Сашу в помощь!

Парни растворились в сырой промозглой темноте. «Гость» сидел неподвижно, спокойное замкнутое лицо отражает в основном эдакое отвращение. Шел-шел человек, вступил в какашку…