Золото Плевны. Золото Сербии - Евгений Колобов

попробуйте, если увидите на столе заветный графинчик. Шевалье, вы непременно должны пойти на прием! Сможете? Не будет ли это вам в тягость? После позовем вашего товарища. Я предлагаю выпить втроем бренди за успех русских частей и освобождение Болгарии! Очень хороший бренди, на смерть берег!

– Прекрасный план!

8.2

Не доехав до развилки размытых грязью дорог, Дончо остановился поболтать со знакомым, возвращавшимся из Софии. Замузганные лошадки рады были такой остановке, пряли ушами, помахивали гривами и черными хвостами. Оказывается, генерал Гурко, обманув турок, перевел свой корпус через Балканы и наступает на Софию.

Новость всех взбудоражила, и я понимал почему.

Турецкие солдаты массово дезертируют, в войсках остаются только преданные части низам. Но турки бегут в разные стороны, расползаются в разные стороны, больше похожие на черных тараканов, чем на отважных пехотинцев и гайдуков, по пути бесчинствуя в болгарских селах.

Приятель Дончо Боян – горбун, задавленный невзгодами и жизнью и оттого прибитый к земле, рассказал, как чудом спасся, показывал следы пуль в своей двуколке. В нескольких местах от посеревшей от времени доски отлетели длинные щепы. Болгары засовывали пальцы в отверстия и изумленно цокали языками, поражаясь везучести Бояна. Дети, да и только. Я качал головой, глядя на болгар.

Посоветовав Дончо вернуться в село, спрятать ценное, сам же пешком направился в указанном направлении в имение. План моментально созрел в голове: Ивана нужно вытаскивать или в имении оборону держать, в общем, на месте нужно разобраться. Пока сам картину не увидишь, не поймешь ничего. Оценить надо каждую зацепку и подробность.

А еще я точно знал, что хоть имение и турецкое, мародеров мог этот факт и не остановить. В голове вооруженного человека, плюнувшего на присягу, честь и мораль, не просто опилки, там хаос, один Господь может разобраться и остановить грешников. И тут как раз действовала присказка: на Бога надейся, а сам не плошай – пуля, посланная из засады, тоже могла кого хочешь остановить и вразумить раз и навсегда. Какие люди возглавят мародеров и что они могут натворить, тоже не ясно. Но ничего хорошего я уже в возникающей ситуации не видел.

В имении есть охрана, час назад я думал, как с ними поладить, теперь нужно помозговать, как настроить на оборону. Разглядев первые крыши деревушки, начал искать удобное место спрятать наши сидора. Винтовку решил не скрывать – время не то.

Кто я? Как представиться гайдукам. Офицер? Могут не поверить, молод, по их представлениям. Отрекомендуюсь ординарцем господина инженера. Старший бомбардир Николя Пласту. Почти не совру: и Николай, и пластун. Нечего Бога понапрасну гневить.

Нашел флигель управляющего. Хитрован в европейском платье. Пару минут слушал про его заслуги на дурном французском. При этом мужчина шаркал ножками, то ли в реверансах, ему понятных, то ли по дурной привычке, и мял в руках грязный платок. Ишь, интеллигент. Прервал грубо ввиду предстоящей опасности. Попросил срочно пригласить старшего гайдука, доктора, кузнеца и оседлать пару лошадей. В общем, командование охраной взял на себя. Мой напор никто не пытался оспорить. Французских инструкторов уважали и боялись. Ординарцев, видимо, тоже. Старик-гайдук со старинным кремневым пистолем и ятаганом[43] времен Суворова даже обрадовался. Одно дело – десяток лет бездельничать в хозяйском доме под видом охраны женской половины, другое – в лучшем случае вести переговоры с шайкой вооруженных солдат.

Если переговоры будут, придется отдать часть продовольствия, сбором должен заняться староста. Лучше добровольно отдать часть, но нет никакой гарантии, что не придут другие, третьи, поэтому сперва переговоры с демонстрацией силы, и не просто отдавать, а обменивать на оружие. Тогда дальше встречать «гостей» станет веселее, а то с ятаганом много теперь не навоюешь.

Мой напор оценили и сразу доверились. Гайдук поворчал из вредности, но с удовольствием спихнул обязанности думать и руководить другому. Все-таки времени прошло немало с его последних боевых походов. Да и были ли они боевыми?

Пошептавшись с доктором о здоровье поручика, я воспрял духом и с хорошим настроением поскакал вместе с онбаши[44] осмотреть окрестности.

– Перед развилкой поставь двоих поздоровее и сена стожок, чтоб подожгли при опасности. Вон там, в саду, еще одного, и второго на другой стороне сада, тоже с сеном.

– В саду?! Там же кусты, астры хозяйские.

– Их тоже можно зажигать, – строго добавил я и вполголоса ругнулся, видя чужой испуг. Скоро вам будет всем не до айстр[45] и рэзэнтэ[46]. Развели тут плантации.

Договорились посадить всех, сколько есть лошадей, крестьян. Конники нужны. Неважно, как сидят. Тут численность нужна. Они будут демонстрировать, не приближаясь, наличие конного отряда, который может споро атаковать как с фланга, как в лоб, так и сзади.

Пускай думают те, кто станет вести мародеров – не моя забота.

8.3

Гостиная хозяйки имения мало чем отличалась от привычных для моего глаза дворянских гостиных на родине. Окна побольше, потолок пониже, много ковров и серебряной посуды.

Хозяйка на удивление моложавая женщина лет сорока. Приятные мягкие черты лица. Европейское платье хоть и закрывало плечи и руки, но не скрывало стройности фигуры, а главное – глаза! Такие глаза я видел в своих снах. Вот от кого получила Малика озера, в которых я безнадежно утонул.

Рядом с ней стояла бесформенная от чадры фигура. Два дверных проема без дверей вели, видимо, во внутренние покои. У одного прохода стояли два мальчика лет восьми – десяти, у другого – два гайдука.

Я представился как Жюль Маню, военный инженер, попытался щелкнуть мягкими туфлями без каблуков. По совету доктора быстро затараторил на французском, выражая свою признательность за свое спасение и выражая восторг от возможности лично выразить благодарность столь благородным и ослепительно красивым дамам.

Хозяйка недоуменно переглянулась с существом в темно-фиолетовом мешке.

– Не могли бы вы говорить помедленнее, я ничего не понимаю. У меня не было возможности практиковаться в разговорном французском, хотя читаю бегло. Хозяйка этого имения боян Домла, а это моя старшая сестра боян Йамур. Если перевести на ваш родной язык, я Капелька, а сестра Дождь.

– Какие замечательно прекрасные имена! – Я сделал шаг вперед с намерением припасть к ручке. – Я в полном восторге! Очень поэтичные!

– Стойте, шевалье, вы в мусульманском доме, уважайте наши обычаи.

Мой учитель французского был гасконцем из Дакса, кроме парижского произношения учил южному диалекту, отличавшемуся быстротой и пропуском буквы «ф» в словах. Умение говорить на двух диалектах неизменно приносило мне высшие баллы на всех экзаменациях. Мысленно поблагодарив зануду-француза, я опять застрекотал с максимальной скоростью: – Простите, мадам, приехав