Вокруг света с Кларксоном. Особенности национальной езды - Джереми Кларксон

«В таком случае и вовсе не о чем беспокоиться».

Этот наш разговор прервался, потому что ярдах в двухстах впереди из кустов вышли верблюд с верблюдицей и тремя верблюжатами. Охота началась.

Когда головная «Тойота» рванула напролом по кустарнику на скорости миль в восемьдесят в час, я понял, что совершил большую ошибку, сев именно в нее.

Куда бы ни побежали верблюды, мы двигались вслед, и для бедного меня, сидящего в кузове, преследование оказалось настоящей пыткой. Мне пришлось стоять на ногах, крепко держась за защитные перила, которые под тропическим солнцем раскалились так, что на них можно было жарить яичницу. Буквально через двадцать секунд обе мои руки залились кровью, разбрызгивая ее повсюду.

Сама езда по бездорожью переносилась ужасно — так было первую милю, пока у нас еще были целы все четыре шины. Затем шины лопнули, и, чтобы переносить тряску, мне пришлось все время держать колени полусогнутыми. Даже стоя на полу в комнате, это можно делать не более нескольких секунд, а в кузове болтающегося туда-сюда внедорожника без шин держаться на полусогнутых в течение двух часов было просто невыносимо.

Но хуже всего были деревья. То здесь, то там водитель проскакивал под низко висящим суком, который, если бы я на миг отвлекся, начисто снес бы мне голову. Словом, это был полнейший ужас.

Когда мы наконец поравнялись с верблюдом, Ган на ходу выпрыгнул из кабины автомобиля, повис на шее животного и страшным усилием пригнул его голову к земле. Сцена выглядела несколько по-варварски, и я поинтересовался, почему бы ловцам не использовать, скажем, дротики со снотворным. «Тогда в чем будет кайф?» — спросил Ган.

В результате погони мы получили мелкого верблюда-самца ценой в ломаный грош и шесть разлохмаченных в хлам «Тойот».

Этот итог в каком-то смысле стал ответом на мой первоначальный вопрос о том, зачем в австралийской глубинке нужен автомобиль. Вот как раз за этим и нужен: без него нельзя ловить верблюдов и заниматься всякой всячиной на ферме.

Но как средства передвижения из пункта А в пункт Б автомобиля в Австралии нет. Я бы сказал, что внутренние территории этой страны — единственное место в цивилизованном мире, где автомобиль ничем не может помочь человеку. Он спасовал перед невообразимыми расстояниями. Интересная мысль: это значит, что внутри Австралии цивилизации нет.

Из иллюминатора самолета, заходившего на посадку в международном аэропорту в Хьюстоне, я впервые бросил взгляд на Техас — штат Одинокой Звезды, «землю свободных, родину смелых».

Боже мой, мелькнула в голосе мысль, я сел не на тот самолет, а может, это пилот сбрендил и целых одиннадцать часов мы нарезали круги над Англией? За окном был самый настоящий Линкольншир.

Во все стороны, насколько хватало взгляда (а с высоты в 15 тысяч футов в ясный день его хватало намного) простиралась плоская, однообразная скукотища, какую не сумели бы нагнать спичрайтеры ни одного партийного лидера.

В следующие две недели я исколесил этот второй по величине штат США в поисках какого-нибудь интересного в геологическом отношении места, но, кроме жалкого ущельица возле Лаббока, не нашел ничего.

Говорят, что к западу от Эль-Пасо начинается настоящая пустыня. Может быть, но во всех других местах Техас представляет собой множество абсолютно плоских полей, которые тот там, то сям перемежаются какой-то кукурузной ерундой.

Техасские городки такие же невзрачные. Одному богу известно, о чем думал британский певец Тони Кристи, когда решил обессмертить в своей песне омерзительное нагромождение домишек под названием Амарилло. В этом городе даже нет ни одного сколько-нибудь приличного заведения из тех, которые на техасском жаргоне называют «сисько-бар».

Единственным местом, привлекшим мой интерес в Лаббоке, было агентство по прокату автомобилей в местном аэропорту. Подумать только, а ведь этот город подарил миру Бадди Холли и Джеймса Дина! Впрочем, не зря, видимо, оба они сделали оттуда ноги.

Боюсь, что про Хьюстон я скажу едва ли больше. Панорама города впечатляет — особенно торчащие высотки, построенные, как полагаю, на нефтебаксы. Следов человеческой жизни на улицах Хьюстона не просматривалось.

Первые несколько вечеров в Хьюстоне мы провели, шляясь по улицам в поисках хорошего ресторана, и жаждали приключений, однако все, что в итоге отыскали, — забегаловка, уникальное торговое предложение которой заключалось в разрешении бросать шелуху от фисташек прямо на пол.

И это четвертый по величине город Америки, штаб-квартира НАСА, мировой центр по производству силиконовых грудей и родина большинства «девушек месяца» журнала Playboy в 1994 году!

В конце концов мы оказались в отвратительной, мелкой забегаловке в компании блюзмена Рая Кудера, который старательно пытается создать атмосферу, перебирая струны своей гитары.

Лишь на четвертый день мы поняли, в чем дело. Оказывается, все хьюстонские магазины, бары и рестораны расположены в подвалах, и соединяет их такая сложная сеть пешеходных дорожек, что в ней заблудился бы сам Ранульф Файнес.[10]Там-то и попрятались люди, которые в свое время проголосовали за президента Линкольна.

Летом в Хьюстоне жара (для сравнения хьюстонцам стоит побывать в глубине Австралии), поэтому для удобства посетителей все заведения углублены в землю и снабжены мощными кондиционерами.

В общем, город я возненавидел в первого взгляда, как возненавидел и наш отель, в который как раз съехалась вся Америка на турнир по бриджу. Бридж я тоже терпеть не могу.

Но затем, как это водится при каждом выезде нашей съемочной группы к черту на кулички, мы начали знакомиться с местными людьми, и на моем лице стала проскальзывать улыбка.

Первым из местных нам подвернулся Клайд Пакетт — хозяин пикапа, незадолго до нашего приезда официально признанного самым уродливым автомобилем Техаса. Если бы такой человек ненароком зашел к вам домой, вы бы в ужасе позвонили сначала в полицию, а потом в санэпидемстанцию. Телосложения он крупного, длинные его волосы собраны в хвост на затылке, а борода чуток не доходит до пупа, выглядывающего из-под майки.

Несмотря на свой вид, Клайд хорошо воспитан и богобоязнен. Он ведет очень простой образ жизни в техасской глубинке, коротая дни в компании грузовичка и верного пса, как две капли воды похожих друг на друга.

Мы приехали к нему, потому что я хотел выяснить, почему американцы в целом и техасцы в частности покупают так много пикапов.

Для жесткости и еще чтобы машина не опрокидывалась, когда в кузов нагружено много «дряни» (это словечко то и дело слышишь в Техасе), пикапы снабжены подвеской, которая могла бы подпирать небоскреб.

Попробуйте подойти к пикапу, оставленному на улице каким-нибудь янки, и попытаться его раскачать. С таким же успехом можно попробовать раскачать лондонский Тауэр.