Академия для императрицы: право быть собой - Элли Рид

class="p1">— Поставь, — я смеялась так искренне и тепло, что стало очень хорошо на душе. — Не очень то легко поднимать такого бегемота.

— Прекрати, дурочка. Ты прекрасна.

— Ты мне льстишь.

— Ничуть. Как экзамен?

— Отлично.

— Ну и супер. Тесс…

— А?

— Тео приехал, он в академии, хочет тебя увидеть. Если не спешишь, не уезжай. Поговори с ним.

Я гломко сглотнула слюну и кивнула.

— Вот и умница, — меня чмокнули в лоб. — Он напишет тебе. Держи борд включенным.

Дар ушел и я поплелась к себе в комнату. Пока шла по пустым коридорам меня не отпускала какая-то внутренняя паника. Сначала я списала это не неминуемую и приближающуюся встречу с Тео, но нет. Это было что-то другое. Меня будто что-то жгло по спине. Я повернулась и увидела горящие глаза неизвестного мне мужчины. Тот усмехнулся. Я молча смотрела ему в глаза, показывая, что не боюсь и тот, спустя пару минут, исчез.

Изчез так, как умеет лишь демон.

Раньше мне казалось, что Академия самое безопасное место для меня, и даже думала провести здесь какое-то время до родов, но теперь я поняла, что они следят за мной и знают каждый мой шаг. Они действительно боятся из-за баланса, и считают, что мой ребенок этому помеха.

Но я не сдамся и не отдам его никому.

Ненавижу ждать. Всегда говорила об этом. А вот сейчас я благодарна, что каждая минута тянется вечность. И я готова сделать все, чтобы время остановилось.

Сегодня все может поменяться. Опять.

Слишком много перемен для одной меня.

Одно сообщение, которое я так боюсь увидеть. Слоняюсь из угла в угол, как собака побитая. Не знаю, куда деть своё тело, которое как будто не мне сейчас принадлежит, проверяю борд и опасаюсь увидеть всего лишь одно короткое слово. Руки предательски трясутся, слова комом в горле застряли, вытекают едкими каплями по лицу.

Каждое уведомление останавливает мое сердце на несколько секунд. Ну, почему именно сегодня всем надо писать и спрашивать какую-то ерунду, куда-то приглашать, скидывать абсолютно глупые статейки маркиза?

Никому не отвечаю. Просто смотрю в экран и боюсь отвлечься. Он все не пишет. Это нервирует. Эти бесконечные минуты как будто в ожидании приговора.

"Выходи".

В руках чашка. Она уже замерзла. И даже мои теплые, некогда, руки не смогли согреть содержимое. Стою на балконе ледяной башни. Никто не знает где я, и как попала сюда. Наконец-то овладела левитацией. Воздух — моя природная стихия. И я всегда была посредственна в ее использовании. Но, видимо, эмоции влияют не только на иллюзорный дар, и воздух благоволит нашему с ним развитию, а может быть это малыш, но сейчас мне все равно, потому я спокойно поднимаюсь сюда в любое время. Тем более Эльза сейчас на занятиях. Холодный суровый северный ветер сметает сухой мелкий снег с ледяных ступеней Башни. Там внизу весна в самом разгаре. А здесь вот — зимний холод. Все уже знают, что происходило между нами, но никто не понимает, что происходит со мной. Я и сама не осознаю до конца, как смогла допустить это. Как позволила нити, связующей нас, стать удушающим канатом на моей шее.

Всех уверяла, что я каменная. Ни чувства, ни эмоции во мне не пробудятся. Моему равнодушию позавидовали бы самые страшные демоны. В последнее время никакой реакции от меня никто не мог дождаться, ни поклонники, ни друзья, ни враги. Вот так я себя выдресировала. Стала больной. Бесчувственной.

Теперь я это понимаю. Столько времени с Виктором, и я не почувствовала ни-че-го. Вообще. У меня был прекрасный учитель. Ехидная улыбка и стеклянный взгляд. Но именно с ним так не получится. Черт, как же я ошибалась. Эти мои чувства перекрыли мне кислород намертво.

Не хочу даже думать о том, что внутри все теперь окончательно опустеет и наполнится заново, выжигая мои внутренности, мою жизнь… дотла. Даже стоя здесь, на улице, сейчас все кажется безумно большим и просторным, но это не мешает ощущению, что эмоции сжимают меня до состояния непонятной субстанции. Мы больше никогда не возвратимся к прошлому, не постараемся вернуть то, что могло стать сильнее всего, и даже не заговорим друг с другом на обыденную тему.

Внутренний голос говорил со мной:

«с тобой все началось, с тобой все и закончится. Не могла даже думать о том, что теперь будет со мной. Никто не смог бы заменить тебя. Нигде я не найду альтернативy тебе. Да я и искать не собираюсь, если честно.»

И вот моя решительность канула в лету. Только одно известие о том, что он здесь, что позвал меня поговорить, двигает моими чувствами быстрее, чем успевает отвечать мозг.

— Высоко забралась, — долго стою смотря в одну точку, не шевелясь, не поворачиваясь.

Но какой-то миг и я уже подхожу нерешительно дрожащими ногами все ближе. Осознаю, что я не готова была его отпускать. Но и иначе не могла. И теперь не смогу.

— Я долго думала. Все то время, что тебя не было.

— И что надумала?

— Хочу извиниться.

— Извиниться?

— За свою неидеальность. Прости, что я не совершенство, которым бы ты хотел меня видеть. Я обычная, да… Только вот, знаешь… я никогда не притворялась другой.

— Ты права, — я с удивлением взглянула на него, — Глупо было искть друг в друге свойства, которыми мы не обладаем.

— В любом случае, это уже неважно. Я не одна. Судя по тому, что некая Лионелла Дэйн уволилась из суда и уехала в неизвестном направлении, ты тоже не один. Поэтому мог бы и не приходить ко мне. Я бы справилась без тебя.

Он начал наступать на меня, пока не довел до края. Ставит руки на перила по бокам от меня, захватывая в ловушку. Вдыхать его запах после стольких дней без него, было мучительно.

Но мысль о том, что я оказалась права на счет его помощницы, больно режет по сердцу, заставляя меня с трудом сдерживать эмоции.

— Ты хочешь сказать, что моего ребенка будет воспитывать Андерс? — грубым хриплым голосом произносит прямо у моих губ.

Если кажется, что в такой момент я должна быть спокойна из-за того, что у меня другой мужчина и вообще все это неправильно, то нет.

— Это ты сказал, — чтобы не смотреть на его губы, я старательно удерживала взгляд на глазах. — И, кстати, по поводу твоего решения уехать, я была немного шокирована. Потому что думала — тебе захочется видеть его и принимать участие в воспитании.

— Поэтому я здесь. А он не имеет никакого