Исчезающая в бездне - Астрид Шольте

– Мы знаем, сколько у нас осталось времени? – спросила Элизия. – Я имею в виду, у меня.

Единственная проблема, связанная с тем, что мы покидали Палиндромену, была в том, что вокруг больше не наблюдалось часов. Я посмотрела на последние лучи солнца за надвигающейся грозой.

– Прошло всего несколько часов с твоего оживления, – ответила я. – У нас уйма времени.

Уйма времени на что? Чтобы Элизия могла доказать, что наши родители еще живы? Если она права, успеем ли мы их найти, чтобы в последний раз собраться всем вместе?

У меня перехватило дыхание, как будто в баллоне закончился воздух.

– У тебя все хорошо? – спросила Элизия, кладя руку мне на плечо.

Мне хотелось ответить:

– Нет. Я не нахожу себе места с тех пор, как ты умерла.

– Нам нужно поторопиться, пока… – слова застряли у меня в горле.

– Пока я не умерла.

Я ничего не ответила, а только быстрее отчалила от пирса, оставляя Палиндромену за спиной.

Волны вздымались вверх и бились о нос катера, обдавая брызгами наши ноги. Я вытерла пену со щеки, у меня создалось ощущение, словно я сама была в воде.

– Куда направимся? – спросила я, поворачивая катер в сторону собиравшихся черных туч. – Где находится та схема?

– На Эквиноксе, – произнесла сестра, смотря на горизонт, будто бы ожидая, что перед нами внезапно предстанет наш дом. – Я спрятала ее в надежном месте.

– Ну что ж, тогда возвращаемся на Эквинокс, – сказала я, повернув штурвал вправо.

– Палиндромена отправит за нами охрану. – Она завязала волосы в пучок, получилось что-то наподобие морской змеи. – Мы нарушили их правила.

– Знаю.

Я оглянулась, чтобы проверить, не было ли на берегу какого-либо движения.

Но там ничего не было, кроме тонкой полосы белоснежного песка.

Однако несмолкающая сирена и целая флотилия катеров в гавани гарантировали нам, что рано или поздно погоня все-таки будет.

«Рассвет» был рассчитан на небольшое число людей, всего на троих, но зато он был очень скоростным, скользя по волнам, как нож, разрезающий свежепойманного роднехвоста.

Пусть только попробуют нас поймать.

Элизия подошла к мостику.

– Когда ты успела повзрослеть, Темпе?

Я отвернулась, чтобы посмотреть, что впереди.

– Пока тебя не было, Эли, – мягко ответила я.

Я почувствовала у себя на шее ее дыхание.

– Мне очень жаль, – сказала сестра. – Прости, что бросила тебя одну.

Я откашлялась, прежде чем ответить.

– Ничего. – Мне не хотелось сейчас это обсуждать. Нужно было сохранить хотя бы малую толику мужества, как спасательный круг в неспокойных водах.

Элизия вглядывалась в мое лицо, словно искала нечто такое, что указывало бы на то, что я все та же малышка, которую она знала. Ее младшая сестренка.

Но напрасно. Ее смерть вынудила меня стать другим человеком. Без нее, мамы и папы я вынуждена была рано повзрослеть. У меня не осталось других родных на Эквиноксе, и некому было обо мне заботиться. Кроме меня самой.

Я сосредоточилась на штурвале, чтобы не разочаровывать ее.

– Примерно через час будем на Эквиноксе, – сказала я.

Она не ответила, почувствовав, что я создаю дистанцию между нами. Несмотря на то, что она вернулась, пусть даже ненадолго, я не собиралась снова становиться той девочкой, которую она знала. Девочкой, которая во всем искала поддержку старшей сестры. Чтобы пережить эти двадцать четыре часа, мне нужно было самой превратиться в ураган, а не поддаваться ему.

Я наблюдала за Элизией кончиком глаза. Она заняла место на корме.

– Зачем ты сохранила схему? – спросила я ее. – Если считала, что родители погибли?

Она вскинула брови.

– Это была последняя вещь, которую они мне передали. Естественно, я решила ее сохранить.

– А мне ничего не сказала.

– Я же тебе все объяснила, – ответила она. – Я чувствовала себя виноватой за то, что не сбежала с Эквинокса, как они просили. Так же, как и ты, я была уверена, что они погибли в ту ночь, а меня не оказалось рядом, чтобы их спасти. Я не хотела, чтобы ты винила меня. Не хватало мне еще лишиться тебя.

Я судорожно сглотнула, пытаясь схватить ртом соленый воздух. Но мне нужна была ясная голова, а не сырой и жаркий воздух с моря.

– Прости меня! – сестра опустила голову. – Я думала, что так будет лучше. Мне было всего четырнадцать, я совершила ошибку, – продолжала она мягким голосом. – Прости, что я тебе ничего не сказала.

Я постаралась подавить в себе боль, которой эти слова отозвались в моей груди.

Теперь, когда я знала, что она невиновна в смерти родителей, мне будет сложно с ней проститься.

Палиндромена всех обманула.

Двадцати четырех часов недостаточно.

Глава шестнадцатая

Лор

Счетчик запущен: осталось 20 часов 00 минут

Понедельник, 16:00

Я спрятался среди скал в ожидании прибытия Рэя.

Когда-то это место было крайне важным для меня, и я проводил здесь почти все время. Однако сейчас они маячили надо мной, как смертная тень. Конец моей прежней жизни.

Спустя час появился Рэй на рыбацком траулере и высадился прямо на пляж.

– Что стряслось? – спросил он, когда я подошел. Я пожалел, что пришлось дернуть его ради этого.

– Они обвели меня вокруг пальца, – ответил я.

– Не понимаю, о чем речь?

– Сестры Алерин. Они сбежали. – Я опустил голову. – Прости, Рэй.

Он разразился проклятиями.

– Куда они направились?

– Не знаю, – сказал я.

Рэй в отчаянии провел руками по лицу.

– Ты знаешь, что теперь будет.

– Тебя уволят с работы.

Он снова выругался.

– Все намного хуже. Моя семья больше не сможет жить на Эквиноксе.

– Что ты такое говоришь?

– Когда я устроился на работу смотрителем, то обещал директору, что буду относиться к каждому пациенту так, будто бы он член моей семьи. И если что-то пойдет не так, то выплачу им налоги сразу за всю жизнь. У моих родителей нет таких денег. Придется продать дом на Эквиноксе, чтобы их достать. Именно поэтому мама была против моей работы здесь, она думала, что это слишком большой риск. Но отец стареет, а я не могу заниматься подводной охотой, как раньше, потому это было нашим единственным выходом.

– Даже не знаю, что сказать, – прошептал я. – Прости меня.

– Простить тебя? – Он взглянул на мою руку и поднял брови. – Это из-за меня ты надел эхопорт, и теперь, после их побега, ты…

– Мне нет до этого никакого дела.

– Хочешь умереть? – ухмыльнулся он. – Если за это время с ней что-нибудь произойдет, – он прищурился от солнечных бликов