Цыпленок Лисы Патрикеевны - Дарья Донцова

– Она не читала роман Ильфа и Петрова, – поморщился Коробков и отправил иное СМС: «Сначала информация, потом оплата».

– «Все разболтаю и ни… не получу!»

– «Не обманываю».

– «Я тоже».

– «Почему я должна Вам верить? Встречаемся в кафе «Умный ворон», получите десятку авансом. В середине беседы, если она информативна, добавлю четвертак, остальное – когда все узнаю. Идет?»

– «Ок».

– «Сейчас пришлю адрес харчевни».

– «Уже нашла. Полчаса мне».

Через тридцать минут я оказалась у нужного трактира, села в углу зала и вскоре увидела распрекрасное создание с ярко-малиновыми волосами, алыми бровями и фиолетовыми губами. На чудовище красовалась кофта самого страшного вида, похоже, в ней уже пятеро умерло. В комплекте шла юбка-абажур – такой висел в крохотной спальне, которую я, маленькая Танюша, делила с бабкой, матерью своей мамы. На ногах у юной леди чернели офицерские сапоги.

В руках красота ненаглядная сжимала оранжевый пакет с буквами «ЦУМ». Такие бумажные мешки продают в интернете. И зачем кому-то приобретать пустую сумку за двести рублей, а то и дороже, ведь ее дают бесплатно? Но дабы получить пакетик, необходимо что-то приобрести, а для покупок в этом торговом центре следует иметь хорошие деньги. Поэтому некоторые особо ловкие юные леди идут в лавку с демократичными ценами, приобретают вещь там, перекладывают обновку в картонный мешок «ЦУМ» и гордо шествуют в метро, ощущая себя богатой, успешной, неровней остальным нищим в вагоне.

– Вы Татьяна? – спросила девчонка, подойдя ко мне.

Я в свою очередь задала свой вопрос:

– Марфа?

– Марта, – поправила меня школьница, плюхнулась на стул и потребовала: – Хочу кофе и три пирожных!

– Мы договаривались только о деньгах, – пресекла я хамство.

– Сама-то пьешь чай, – надулась школьница.

– Конечно, – согласилась я, – хорошо зарабатываю, могу себе позволить. Начнем беседу по делу. Что можешь сообщить о госпоже Першиной?

– «Госпоже Першиной», – расхохоталась подросток.

Я решила не обращать внимания на поведение юной леди.

– Где Зинаида Яковлевна сейчас?

– Не знаю, – замотало головой чудовище, – но могу сообщить, о чем она с маменькой перетирала перед тем, как свалить!

– Начинай.

– Десять тысяч.

– Уже там.

Юная леди вытащила из сумки недешевый мобильный.

– Ага. Есть сообщение. Что вообще про бабку знаете?

– Не владею большим объемом информации, – призналась я, – только общие сведения.

Девица-красавица хитро улыбнулась.

– Докиньте к пятидесяти еще десятку, и много чего услышите. Все правда!

Я тихо кашлянула.

– Ок, – произнес Димон.

Коробков сидит в машине на парковке, а на мне – крохотный микрофон и в ухе кнопка. Подобной аппаратурой пользуются ведущие на телевидении для того, чтобы слышать указания режиссера. Ну, и сотрудникам бригад она тоже полезна.

– Ну? – поторопила меня Марта.

– Вторые десять тысяч у вас. Но это последняя надбавка, еще на одну не рассчитывайте. Рассказывайте. Надеюсь, будет информативно.

Марта прищурилась и стала похожа на довольную кошку.

– Мамашка с бабкой считают меня мелкой – ну, типа я не понимаю ничего. Живем в зашкварной[5] норе. Бабка орет, голос такой у нее. Маманька визжит. Обе они токсики[6]. А я все слышу и давно выросла.

– Продолжай, – коротко отозвалась я.

Глава двадцать шестая

Из уст алчной школьницы потек рассказ.

Зинаида Яковлевна постоянно упрекает внучку за лень, ставит в пример себя. Очередная нотация часто завершается словами «вот я всегда работала, трудно, тяжело». И потом бабка ударяется в воспоминания о том, как строила свою, как ей видится, очень удачную карьеру. Давным-давно, во времена, когда по Москве ходили динозавры, а Марфа еще не родилась, Зине повезло. Она попала в дом к Анастасии Борисовне Беловой.

У семьи Беловых была домработница Евдокия. Дуся служила в доме много лет, жила в квартире, когда-то водила в школу маленькую Настеньку. Евдокия Тимофеевна убирала, стирала, гладила, готовила. Но с годами никто моложе не становится – Дуся тихо состарилась. Ни мужа, ни детей у нее не было, отправить в отставку пожилую прислугу родители Анастасии не могли – Евдокия Тимофеевна давно получила статус родной тети.

И тут в доме появилась молодая Зина. Старшие Беловы – оба врачи, люди, по советским меркам, очень даже обеспеченные – исхитрились обменять крохотный домик в Подмосковье, которым владела Евдокия, на «двушку» в столице, а потом убедили своих соседей по лестничной клетке переехать из центра на окраину. Как им это удалось, Марфа, предпочитающая, чтобы ее звали Мартой, не знает, об этом бабка никогда не говорит.

О том, какая Дуся замечательная, как она заработала своим трудом хоромы в столице, как прекрасно относилась к Зине, бабушка подростка всегда вспоминает пятого марта, в день рождения Евдокии Тимофеевны, и говорит внучке:

– Работай честно, хорошо, и тогда получишь все, о чем мечтаешь. Посмотри на Дусю и на меня! Вон я какую карьеру сделала! Из поломойки завхозом стала! Эх, жаль, без образования я. А ты учись! И будешь начальницей.

Подросток отмахивается от поучений Зинаиды. Карьера? Со смеху упасть от такого слова!

Зину родители Анастасии наняли в помощь постаревшей Евдокии, на новенькую взвалили самую тяжелую работу. Першина оказалась хорошим честным человеком, после кончины Евдокии взяла в свои руки вожжи управления семейными делами Беловых.

Годы спустя Анастасия открыла медцентр, Зинаида Яковлевна стала там уборщицей. Но никто не знал, что работа шваброй – не основное занятие Першиной. Главная ее работа – следить за всеми и докладывать о любых нарушениях хозяйке. По ведомости Зиночка получала скромную зарплату, но в тот же день Белова выдавала ей сладкую прибавку. Такой распорядок существовал не один год, и все были довольны. Не радовались лишь те, кто пытался взять с рожениц или их родных деньги за уход – таких выгоняли сразу.

Елена, дочь Зины, повторила судьбу мамы – замуж она не вышла, только родила дочь Марфу. Дети – дорогое удовольствие, в прямом смысле. Елена – продавщица в зоомагазине, зарплата ее невелика. Пока Марфа была дошкольницей, все шло путем, девочка радовалась вещам, которые мама порой приносила домой. Малышка не понимала, что платья, кофточки, сапожки доставались ей не новыми. Но годы летели, Марфа подросла и велела называть себя Мартой.

– Марфуша в сказках полная дура, – злилась школьница, – меня в классе задразнили.

Потом начались скандалы из-за одежды, желания подростка гулять до ночи и двоек в дневнике. Но больше всего девочку напрягали плохие бытовые условия. Семья жила в «распашонке»: одна комната четырнадцать метров, из нее вход в восьмиметровую спальню, плюс совмещенный санузел и крохотная кухня – прямо купе в поезде. Зина и Елена укладываются на ночь в комнате побольше, Марта живет в маленькой.