Свидание на пороховой бочке - Елена Логунова

Это привело меня в чувство. Даже в чувства — во множественном числе. Я выразила их короткой симфонией из бурных рыданий и дикого хохота. Потом я на четвереньках отползла подальше от коварного ручья и в процессе передвижения по-пластунски настолько пришла в себя, что додумалась накрыть голову самодельным зонтом из могучих лопухов.

Неистовый ливень звучно колотил по моему экологически чистому головному убору и потрепанной экстремальным спуском мохнатой спине, отбитый филей посылал в сотрясенный мозг сигналы типа «Брось меня, сестра, не донесешь!», но я сцепила зубы и ползла в чащу, пока не уперлась в огромное замшелое бревно.

Под ним образовалось нечто вроде норы. Я заползла в нее, энергично подрожала, вызывая осыпь с земляных стен, дотошно перебрала и до блеска отполировала свою коллекцию грязных ругательств и как-то незаметно отключилась.

Оживил меня шум вертолета. Я вылезла из норы и посмотрела вверх — винтокрылой машины видно не было, но гул еще стоял. Тогда я посмотрела вниз — мама родная, на кого я стала похожа?!

«На дряхлого топтыгина, всю жизнь скитавшегося с бедным цыганским табором», — любезно подсказал мой внутренний голос.

Красная майка Винни-Пуха, вся в грязных разводах и дырах, выглядела крайне плачевно. Искусственная шерсть на попе, пузе и лапах свалялась и пошла колтунами. Ступни мои, торчащие из лохматых штанин, демонстрировали пугающее сочетание красного и синего — обширных ссадин и синяков. Медвежью голову я потеряла, а собственную с крайней осторожностью ощупала и ужаснулась тому, в какие дикие космы превратилась моя аккуратная мексиканская прическа.

Передергиваясь от отвращения, я стащила с себя обезображенный комбинезон, кое-как пригладила волосы и захромала на шум удаляющегося вертолета.

Винтокрылая машина обещала быстрое возвращение к людям, в цивилизацию. Я как-то позабыла, что там меня ждет следователь, и думала лишь о горячей ванне и плотном завтраке, не включающем малокалорийные блюда из лесных ягод, орехов и трав. Судя по звуку, который буравчиком установился не столь далеко, вертолет садился. Это означало, что дикий лес не тянется во все стороны на сотни километров, как мне казалось.

Я приободрилась, захромала резвей и неожиданно вывалилась из пышных папоротников на солнечную поляну.

Ее дальний край плюшевой зеленой скатертью скатывался с пологого холма, за которым широко разлилась довольно бурная речка, туго схваченная в раздавшейся талии веревочным мостом.

Пейзаж показался мне знакомым. Я присмотрелась к открывшейся картине, мысленно стерла с ее переднего плана вертолет МЧС, каких-то бродяжек в шерстяных одеялах и определенно узнала окрестности славной деревни Бурково. До летней резиденции господ Кузнецовых — дачи, на которой прошли золотые деньки моего босоногого детства, — осталось всего ничего, километра три по не сильно пересеченной местности!

Я вернулась в папоротники и по опушке обошла поляну с вертолетом, не показываясь на глаза бродяжкам. Мне пришлось подождать, пока они закончат аукать, пересчитают друг друга по головам, погрузятся в вертолет и улетят в светлеющее небо.

Проводив стальную птицу грустным взглядом, я перешла по качающемуся мосту разлившуюся речку и, продолжая опасливо хорониться под кусточками, взяла курс на нашу дачу.

— Где же ты, наш Боря, надежда и опора? — в рэповом стиле бубнила бабуля, опасливо помешивая хамски плюющуюся овсянку.

Убытие «на рыбалку» полковника от кулинарии Бориса Акимовича сильно ухудшило качество жизни оставшихся дома штатских мадам Кузнецовых. Их уже не будили по утрам умопомрачительные ароматы восхитительных завтраков, не подкрепляли на протяжении дня роскошные обеды, изысканные полдники и элегантные ужины.

Это не способствовало сохранению высокого уровня боевого духа в подразделении. В отсутствие нормального питания мамуля и бабуля подзаряжались бодростью от телевизора, который орал так громко, что при открытых окнах новости слышал весь дом.

— Более трех тысяч неравнодушных горожан приняли участие в акции «Гостеприимный город», — радостно проревел телевизор голосом популярного ведущего Максима Смеловского. — Ровно в полночь они собрались на привокзальной площади и до рассвета приветствовали прибывающих в город пассажиров поездов дружным криком «Добро пожаловать!».

— Веселые, — хмыкнула бабуля с фамильным ехидством.

Воображение с удовольствием нарисовало ей помятого зевающего пассажира, в глухой полночный час выдвигающегося из поезда на привокзальную площадь и в шоке роняющего себе на ногу пудовый чемодан под хоровой приветственный вопль притаившихся во тьме ревнителей гостеприимства.

— В Околокубанском районе обнаружен незаконно возведенный многоэтажный дом, строительство которого находится на стадии сооружения кровли, — не стушевался телеведущий.

— Находчивые, — фыркнула бабуля, продолжая язвительно комментировать новости.

— А в районе деревни Бурково видели снежного человека! — сказал на это Смеловский в телевизоре.

В ванной комнате что-то упало. Знаменитая сочительница ужастиков Бася Кузнецова замерла с зубной щеткой во рту, приобретя большое сходство с лошадью, которая закусила удила и вот-вот понесет.

— М-м-м? — вопросительно промычала она, скосив глаза.

— Очевидцы дружно утверждают, что видели скудно одетое двухметровое двуногое, сплошь покрытое густой бурой шерстью! — с удовольствием дал необходимые пояснения телеведущий.

— Это, небось, медведь был, — ложкой в овсянке отмахнулась от сенсации бабуля.

— Какой медведь, мама, что вы? — глухо, сквозь полотенце, возразила явившаяся из ванной писательница. — Под Бурковом уже лет двести нет зверья крупнее кошек, да и те не в лесу, а в деревне живут! И потом, встреча с йети в Буркове — это такая чушь, которую просто невозможно придумать, так что я, знаете ли, готова поверить… А раз так, то нельзя упустить…

Взгляд ее затуманился, и бабуля забеспокоилась:

— Ты же не собираешься в Бурково?

— Ну-у-у-у… — пожала плечами мамуля.

— Понятно, — нахмурилась проницательная старушка. — Но ты же не собираешься в Бурково на Бориной машине?

— А на чем же?

Тут они одновременно посмотрели в окно — лил дождь — и синхронно вздохнули. В дождливую пору при отсутствии личного автотранспорта высокой проходимости деревенька Бурково, не столь уж отдаленная от города, становилась недоступной, как замок Иф.

Подходящий автотранспорт у Кузнецовых имелся. Могучий темно-зеленый джип, особо любимый экс-полковником Борисом Акимовичем за ностальгическое сходство с танком, скучал в гараже, ибо на сомнительную свою рыбалку мужская половина семьи отправилась на машине Зямы.

К сожалению, широко известная писательница Бася Кузнецова в узких семейных кругах славилась также как потрясающий технический бездарь и с обычно несвойственной ей самокритичностью данное определение признавала. Поэтому никого не удивило, что по пути в Бурково джип заглох.