Четвертая обезьяна - Джей Ди Баркер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вас как зовут?
— Сьюзен Дилейн, — ответила та. — Мы с детьми стараемся приходить в парк несколько раз в неделю. Правда, лично я прихожу каждый день. Сейчас еще тепло… Лучше, когда дети тратят энергию здесь, чем дома.
Клэр осмотрела детей. Одни так и льнули к родителям, другие катались на карусели. Только один мальчик так и стоял возле качелей и деловито вытирал сопли рукавом свитера. «Где его родители?» — мимоходом подумала Клэр и повернулась к Сьюзен Дилейн:
— Расскажите, пожалуйста, что вы видели.
— Он сказал, что она подвернула ногу, упала и, видимо, сильно ударилась головой. И собирался отвезти ее в больницу! — выпалил Мартин. — Мне еще тогда все показалось странным, но он действовал очень быстро. Я хотел позвонить в Службу спасения, но он посадил ее в машину и уехал, прежде чем…
— Она прибегает сюда каждый день, — перебила его Сьюзен. — И вчера прибежала. Она бежала по тропе, потом скрылась за деревьями — вон там. Обычно через несколько секунд она показывается с другой стороны, но вчера не выбежала оттуда. Я еще сказала Мартину, может, с ней что-то случилось, и мы решили ее поискать. На полпути увидели того типа; он шел нам навстречу и нес ее на руках. Сказал, что увидел, как она подвернула ногу и упала, ударившись головой. Сказал, что знает ее и отвезет в больницу — мол, так будет быстрее, чем вызывать скорую. Мы даже ответить не успели, а он уже подбежал к своей машине, усадил ее на пассажирское сиденье и уехал.
— И вы не вызвали полицию? — Клэр нахмурилась.
— Он сказал, что знает ее, — тихо повторил Мартин.
— Какая у него машина?
Сьюзен поджала губы:
— Белая «тойота».
Мартин покачал головой:
— Его машина была не белая, а бежевая.
— Нет, у него была белая «тойота». Я точно помню!
— Она точно не белая; скорее бежевая или, может быть, серебристая. И не «тойота», а «форд» — или «фокус», или «фиеста», — не сдавался Мартин.
— Где он припарковался?
Мартин показал на небольшую парковку в конце Эри.
— Вон там, под фонарем.
Клэр посмотрела в ту сторону; никаких камер видеонаблюдения она там не заметила.
— Хорошо. Прошу вас задержаться еще ненадолго. Сейчас к вам подойдет наш сотрудник и запишет ваши показания.
— Нам придется работать с полицейским художником, составлять фоторобот? — Сьюзен просияла. — Всю жизнь мечтала!
— А может, будет опознание? — подхватил Мартин.
— Пожалуйста, подождите, — ответила Клэр и направилась к подъехавшим коллегам.
Капитан Терри Белкин узнал ее и помахал рукой:
— Я расставил ребят на Эри и Кингсбери; а здесь что слышно?
Клэр кивнула в сторону группы родителей:
— Вон те двое, которые стоят впереди, сказали, что регулярно видят, как она бегает в парке. Вчера она забежала за те деревья, а потом долго не появлялась, а когда они пошли ее искать, ее вынес на руках какой-то тип. Скорее всего, она была без сознания. Он сказал, что она упала и ударилась головой и он везет ее в больницу. Уверял, что знаком с ней.
Белкин снял фуражку и провел рукой по редеющим светлым волосам.
— Ничего себе! Увез, можно сказать, среди бела дня! Они хоть рассмотрели его?
— Видели, как он сажает ее в белую, бежевую или, возможно, серебристую «тойоту» или «форд», — ответила Клэр. — Раз они так плохо запомнили цвет и марку машины, вряд ли смогут что-то сказать о его внешности… Нам поможет только чудо. Правда, я опросила только тех двоих, что стоят впереди. Мы должны побеседовать и с собачниками. Пошли туда кого-нибудь; проследи, чтобы никто не ускользнул.
Белкин подозвал к себе двух подчиненных, стоящих у фургона экспертно-криминалистической лаборатории.
— Торо и Гиллеспи, вы снимете показания. Торо, иди на детскую площадку, Гиллеспи, займись собачниками. Все остальные окружите…
Он повторил все, что сказала Клэр.
— Мы должны прочесать весь парк, начиная с того дальнего угла, где она встретилась с похитителем. Карлайл!
— Да, сэр? — ответил молодой сотрудник, державший в руках два стакана кофе из «Старбакса».
— Свяжись с парковой службой. Если здесь есть камеры, нам нужны записи, — велел Белкин.
— Есть, сэр!
Клэр поблагодарила Белкина и, отвернувшись, позвонила Портеру и ввела его в курс дела. Хотя узнать удалось немного, это все же лучше, чем ничего.
Когда я, набравшись храбрости, затопал за отцом, он уже почти спустился. Увидев, что я ослушался, он сначала молча мотнул головой, приказывая мне вернуться на кухню, но, поняв, что я не вернусь, только тяжело вздохнул.
Когда отец спустился на нижнюю ступеньку, снова послышался стон — на этот раз громче, чем раньше. Отец остановился у подножия лестницы и пристально посмотрел в дальний угол.
— О господи! Что ты наделала?
Мама наверху уже не просто мурлыкала, а пела во весь голос; звенела посуда. По-моему, она положила себе добавки рагу. Она не ответила отцу, хотя, уверен, слышала его так же отчетливо, как я слышал ее.
Я спустился в подвал и тоже посмотрел в дальний угол: там на полу скорчился человек. Он был прикован наручниками к водосточной трубе. Изо рта у него торчала тряпка, приклеенная двумя большими кусками клейкой ленты, обматывавшими всю голову.
Я еще подумал: когда клейкую ленту отдерут, с ней выдерут и волосы — с корнями.
Мистер Картер умоляюще смотрел на нас. Его белая рубашка была разодрана в клочья, пуговицы отлетели и валялись на полу, в пыли и грязи. На его груди я увидел длинные порезы — некоторые начинались от самых плеч и тянулись до самого пупка. Один порез спускался ниже, но я старался даже не смотреть туда, даже не думать о том, как ему должно быть больно.
Его располосованные рубашка и брюки потемнели от крови. Под ним натекла целая лужа, и в подвале ощущался металлический запах. У него были подбиты оба глаза; синяки уже начали чернеть. Судя по всему, у него был сломан нос.
Отец посмотрел на него в упор:
— Не так положено обращаться с соседями. Кажется, ему здорово досталось.
Я попробовал ответить, но в горле у меня пересохло, и с моих губ слетел только слабый стон.
Мистер Картер посмотрел на нас и застонал. Говорить ему мешал кляп. Слезы бежали у него по лицу и текли под воротник рубашки.
Мама спустилась по лестнице следом за нами. Должно быть, ей надоела песенка Ричи Валенса, потому что больше она не пела. Она бросила на мистера Картера презрительный и такой гневный взгляд, что мне показалось, будто в подвале стало жарче.