Карл XII, или Пять пуль для короля - Борис Григорьев

Сигналом к атаке скандинавов стал возглас «С нами Бог!» — традиционный клич, принятый на вооружение многими европейскими армиями. Для шведов этот клич, как мы объяснили в одной из предыдущих глав, имел особое значение. С высоты на коне съехал Карл XII и занял свое место в рядах драбантов на самом левом фланге. Он спустился в низину обычным восемнадцатилетним юношей, правда, несколько странным, с точки зрения многих, наблюдавших его в те годы, а выйдет из боя прославленным военачальником и полководцем, о котором заговорит вся Европа. Он еще не являлся заслуженным авторитетом в глазах тех, с кем он пойдет в бой, но после боя все — от последнего солдата до генерала Реншёльда — станут почитать его как непререкаемый авторитет в военном деле. «Он осмелился и преуспел; он был прав, а умные и предостерегавшие его оказались не правы», — пишет Ф. Г. Бенгтссон[50].

Было два часа утра 30 (19) ноября 1700 года.

Небо вокруг потемнело и нахмурилось. Похолодало, с запада подул сильный ветер. Как только в воздух с громким треском взлетела сигнальная ракета, над лесом прогремел гром и повалил снег — прямо в лица русским солдатам. С выехавших к батальонам геральдов слетели шляпы и парики. Русские палили из ружей и пушек, но выстрелы чаще всего не попадали в цель: и снаряды, и пули летели слишком высоко. За тридцать шагов до рва пурга окрасилась в оранжевый цвет из-за дружного ответного залпа наступавших. Фашины полетели в ров, испанские рогатки — в стороны. Со штыками наперевес и со шпагами в руках первые ряды каролинцев прорвались через укрепления.

Сделаем небольшое отступление и познакомим читателя с некоторыми особенностями каролинской армии. Основной тактической единицей шведской пехоты был батальон, насчитывавший 600 человек. Полк, состоявший из двух батальонов, был так называемой административной единицей, и его батальоны на поле боя могли быть использованы разрозненно. Боевой порядок батальона, как правило, представлял собой четыре шеренги, солдаты стояли достаточно плотно друг к другу, соприкасаясь локтями. Треть батальона состояла из пикинеров, в две трети — из мушкетеров. Десятая часть мушкетеров считалась гренадерами и была вооружена штыками и гранатами; В этом смысле каролинцы мало чем отличались от пехотинцев других европейских армий. Разница заключалась в их тактическом использовании, в их агрессивности. Карл XII, рассказывает его офицер Петер Шёнстрём, требовал от первых двух шеренг при атаке противника стрелять из мушкетов «...не раньше, чем они станут различать белки в глазах солдат противника, а дав первый залп, — немедленно обрушиваться на противника с пиками, штыками и шпагами». По мнению короля, это был единственный способ одерживать победы над численно превосходящим противником. Главное при этом — создание дружных, храбрых и спаянных железной дисциплиной частей и подразделений.

То же самое можно сказать и о шведской кавалерии, в которой основной тактической единицей был эскадрон из 250 кавалеристов. Боевой порядок эскадрона состоял из двух или трех шеренг, выстроенных в виде плуга. Каролинская кавалерия стрелковое оружие в бою не использовала и шла в атаку со шпагами и палашами в руках. Но нападали они в плотном строю — «колено о колено», и если противнику не удавалось рассеять этот строй артиллерийским или мушкетным огнем, то эскадрон, как таран, врезался в его порядки, сминал их и обращал обороняющихся в бегство.

... А на правом фланге, свидетельствовал один из участников боя, началась настоящая резня. Русские оборонялись отчаянно, и паника охватила их не сразу. Они стреляли в нападавших и «...убили многих хороших товарищей», говорит тот же участник битвы. Полковник Поссе со своей кавалерией на правом фланге, а полковники Майдель и Сгенбок — на левом прошли ров с окопом и вышли в намеченные пункты, но при большом численном преимуществе оборонявшихся они отнюдь не чувствовали себя хозяевами положения. Шведы уже продвигались с обеих сторон к центру корпо ди батальи, в то время как обе штурмовые колонны шведов вытесняли русских с других бастионов и шали их перед собой вдоль окопов к флангам. Многие русские бросались на землю и притворялись убитыми, но эта хитрость была скоро разгадана, и шведы протыкали всех подряд штыками.

На северном фланге — левом для шведов и правом для русских — шведы гнали оборонявшихся по направлению к мосту, пока не уперлись в болото. Здесь стойко держали оборону Преображенский и Семеновский гвардейские полки и спешенные драгуны, и наступление шведов захлебнулось. Многие русские в поисках спасения выбежали из окопов на свободное поле, но там их встретила шведская кавалерия и погнала обратно. Солдаты, офицеры, обозные повозки — все скучилось у единственного моста, но и туда уже пробивались драбанты, чтобы отрезать русским путь к отступлению. В этом бою драбанты короля в первый раз доказали, что они являются не только элитной, но и комбатантной частью шведской армии[51].

Неожиданно мост треснул и обвалился, река Нарва заполнилась утопавшими людьми. Де Круа и Халларт, находившиеся именно на этом фланге, почему-то решили, что смысла сопротивляться больше нет, и туг же отдали себя в руки шведов[52]. Наемники — что с них взять. Герцог — одна нога во французском сапоге, другая в русском (вероятно, атака шведов застигла его врасплох во время сна) — вышел за окопы и сдался в плен.

Но русские офицеры продолжали сопротивляться, образовав из обозных повозок и других подручных средств нечто вроде вагенбурга. Они организовали круговую оборону и создали для наступающих шведов довольно неприятную ситуацию. Здесь состоялся самый ожесточенный в Нарвеком сражении бой, и шведам пришлось перебрасывать с правого фланга подкрепления.

Наступала темнота, и нужно было как-то завершать битву. Уже произошло серьезное недоразумение, когда шведы начали палить в своих. Накладка объяснялась тем, что победители несли с собой захваченные в бою русские знамена и потому ошибочно были приняты за противника. Карл XII, вымазанный в болотной тине, потеряв один сапог, до сих пор державшийся вне русских укреплений, к вечеру взошел на них и призвал генералов кончать сражение. По его приказу подтащили артиллерию и стали в упор расстреливать вагенбург, после чего сопротивление русских прекратилось, и к 20.00 они выслали к шведам парламентеров. Парламентеры настаивали на свободном проходе на другой берег со знаменами и артиллерией, но король не соглашался: он предоставлял им право уйти с личным оружием, а знамена, артиллерию и высших офицеров оставил у себя: К 23.00 Камперхольмский мост был починен русскими пленными саперами, и русские части, понукаемые двумя батальонами шведских гвардейцев, медленно потянулись на другой берег.