Карл XII, или Пять пуль для короля - Борис Григорьев

29(18) ноября шведы подошли к местечку Лагена и в нескольких километрах от Нарвы остановились и дали сигнал осажденным в крепости, что помощь прибыла. Для этого был сделан выстрел из пушки и, по некоторым сведениям, запушена в небо сигнальная ракета. Через несколько минут со стороны крепости, из-за темной кромки леса, донесся ответный звук пушечного выстрела: в Нарве поняли, что помощь близка. Говорили, что между королем и полковником Хорном существовала связь, но какая, никто не знал — все было строго засекречено. Можно предположить, что Карл XII пользовался услугами лазутчиков, с риском для жизни пробиравшихся через кольцо русских войск в Нарву. Здесь, в Лагене, король устроил последний свой привал перед битвой. Он спал у костра на подстилке из соломы и этим очень умилял простых шведских солдат.

В русском лагере, судя по всему, тоже спали, потому что шведская рекогносцировочная группа в составе полковника Ребивдера, капитана Эрнестедта и нескольких фортификаторов ночью беспрепятственно подошла к русским окопам и внимательно изучила их расположение и оборудование. Никакого контакта с противником зафиксировано не было.

Между тем русских военачальников, как сообщают шведские историки, охватила паника. Накануне пленный майор Паткуль якобы рассказал им, что с Карлом XII подошла армия численностью от тридцати до тридцати двух тысяч человек. Цифра показалась вполне достоверной, и ей поверили. Поверил и царь и впал в отчаяние. Он бросился к де Круа и уговорил его взять на себя командование армией. Сам же он покинул лагерь и поскакал в Новгород, чтобы ускорить посылку к Нарве дополнительных подкреплений. Кроме того, он объявил Меншикову и Головину, что ему нужно срочно встретиться с Августом II, а в Москве — принять турецкого посла, который появится в столице лишь четыре месяца спустя после Нарвы. Шведы ссылаются на свидетельство генерала Халларта, якобы лично видевшего Петра в палатке де Круа «...смущенного, в полувменяемом состоянии, жалующегося и пьющего один бокал водки за другим» и назвавшего всю эту сцену позорной. На следующее утро (то самое утро 29 ноября) де Круа якобы отправился к царю за получением более подробных инструкций насчет предстоящей баталии, но того уже и след простыл.

Думается, что Халларт при описании состояния царя Петра все-таки несколько сгустил краски, тем более, как мы убедимся ниже, и сам не был равнодушен к «зеленому змию». О неожиданном и малообъяснимом отъезде царя из-под Нарвы мы дали свой комментарий несколько выше; Вопрос этот следует скорее рассматривать в этическом плане, чем военно-политическом. У каждого человека может наступить минута слабости и отчаяния. По-человечески это понять можно — царь тоже был всего лишь человеком. Другое дело, что такой слабости предводитель государства проявлять не имел права. Не исключено, что он и сам стыдился ее и всем последующим поведением постарался исправиться и улучшить заработанную тяжкими повседневными трудами репутацию у своих подданных. Вероятно, именно поэтому поражение под Нарвой он всегда и всем старался преподнести как великий урок для русского воинства. Именно поэтому, осознавая свою вину, он с новой энергией приступил к реформе армии и серьезной подготовке страны к войне со шведами.

Карта походов Карла XII. 1700—1718.

Сражение под Нарвой. 1700.

... Вечером 29 (18) ноября Карл — с высоты Херманнсберг, а полковник Хорн — со стен крепости еще раз обменялись пушечными сигналами. Это означало, что до решающего шага оставались считаные часы. К 22.00 мокрые и прозябшие шведы вышли из леса к высоте Херманнсберг и стали строиться в боевой порядок.

Русские уже тоже были поставлены в ружье за своими оборонительными ограждениями, и импозантный герцог де Круа, в красном плаще, на белом коне в последний раз объезжал свои позиции. Все были на своих местах и ждали, что предпримут шведы. Полковые знамена, укрепленные на брустверах, развевались на ветру. Никакой паники в русском лагере не наблюдалось. И главнокомандующий, и генерал Халларт были уверены, что штурм оборонительных линий, оборудованных по всем правилам фортификации, будет для шведов не таким уж и простым делом.

Пока артиллерия обрабатывала центр русских укреплений, Карл с высоты наблюдал за позициями противника и размышлял над тем, каким простым и эффективным способом можно было решить поставленную перед самим собой задачу. Вероятно, он построил свой план атаки, основываясь на результатах рекогносцировки и советах своих военных, в первую очередь фельдмаршала Реншёльда и специалистов-фортификаторов.

Позиции русских представляли собой выгнутую семикилометровую дугу перед рекой Нарвой, похожую на лук: там, где рукой надо было тянуть за тетиву, за рекой, располагался Ивангород. На одинаковом расстоянии друг от друга по дуге находились отдельные бастионы, причем центральный бастион был укреплен сильнее других. К северу, на правом русском фланге, участок перед дугой представлял собой заболоченную низменность, к югу, правее, местность заросла кустами. У местечка Камперхольм через реку Нарву был переброшен единственный мост —прямо в центре правого фланга русских. Он был и единственным шансом спасти армию при отступлении — если не считать сомнительную возможность перебраться на другой берег вплавь через ледяную темную Нарву. Шканцы выглядели солидно: впереди глубокий ров, а за ним — хорошо укрепленный бруствер с так называемыми испанскими рогатками. И бастионы располагались плотно. Но как бы сильна и многочисленна ни казалась русская армия, для Карла XII было ясно, что семикилометровую дугу не могли укрепить везде одинаково сильно и что защитникам окопов вряд ли удастся быстро перебросить подкрепления в угрожаемое место.

Король решил атаковать русских где-то в центре душ двумя сильно эшелонированными пехотными колоннами при небольшом расстоянии друг от друга. После того как колонны пронзят дугу, правой колонне следовало повернуть вправо, заходя русским в тыл, а левой — влево, а там наверняка что-то да получится с Божьей помощью! Для того чтобы предупредить возможные контратаки русских с фланговых позиций, не затронутых первым боем, и не пропускать побежавших спасаться на открытое предполье, Карл распорядился выставить слева и справа от пехотных колонн кавалерию.

Приготовления к штурму совершались в соответствии с этим планом короля. Артиллерия с самой высокой точки Херманнсберга начала обстреливать бастионы русских, включая центральный, так называемый корпо ди батальи, а по обе стороны от нее выстраивались в штурмовые колонны — шведская пехота и в боевой порядок — шведская кавалерия. За построением с любопытством наблюдали русские, пока не понимавшие, что бы все это значило. Де Круа и Халларт полагали, что эти приготовления имеют целью ограждение перед атакой шведского лагеря, из которого шведы потом начнут свои методические вылазки. Это предположение укрепилось после того, как пехота отошла назад — в действительности затем, чтобы забрать фашины, которыми она намеревалась забросать русские рвы. Фельдмаршал Б. П. Шереметев, понюхавший хоть немного пороха в стычках с каролинцами, оказался единственным среди всех военачальников, который предложил выйти в открытое поле и встретить шведов перед укреплениями. Но его, вероятно, мало кто слушал, после того как он бездарно пропустил шведскую армию у Пюхъяегги и Силламягги.