Грешник Шимас - Шахразада

— Однако же в твоей стране мало книг.

Шимас пожал плечами — он мог говорить о прочитанном годами. Так они беседовали, пока мальчишка с другой стороны дороги не предупредил их свистом.

Приближающийся всадник ехал шагом — беззаботный, уверенный, что его добыча еще далеко впереди. Но за поворотом он увидел Иосифа Севильского, который стоял возле своего мула, притворяясь, что поправляет седло. Тут всадник быстро огляделся и, не заметив ничего подозрительного, подъехал к Иосифу, держа руку на рукояти меча.

Парнишка из отряда Иосифа двигался бесшумно, и лазутчик оказался у «жертвы» в руках, даже не успев пошевелиться. Высокий парень обхватил его рукой за шею и рванул назад. Они вдвоем упали с коня. Шимас вытащил скимитар.

— Держи его чуть левее, — велел он. — Незачем пачкать твою тунику кровью.

Пленник уставился на пленителей с тревогой и страхом. Иосиф толкнул его ногой:

— Ты и другие… Что вы задумали?

Разбойник был угрюмым и упрямым, но не вызывало сомнений, что у него не больше верности в душе, чем у любого из его породы.

— Что за отряд впереди?

— Не знаю я никакого отряда… Шимас поудобнее перехватил рукоять.

— Врешь, мерзавец. Я слышал, как вы уговаривались. Приставь-ка ему нож к глотке, — обернулся он к пажу Иосифа, — и, если на нас нападут, тут же ее перережешь. Да не скупись, режь поглубже, а то приходилось мне видеть людей с наполовину отрезанной головой, которые все еще оставались живы…

— А почему бы не прикончить его прямо сейчас? — рассудительно предложил толстяк.

— Не надо! — Вор был явно перепуган. — Я им ничем не обязан. Отпустите меня, я все расскажу!

План разбойников был прост: не нападать на мудреца посреди дороги, а выждать, пока он доберется до расположенного впереди постоялого двора. Это было естественное место для остановки. Небольшой купеческий караван тоже должен был заночевать там, и грабители собирались разделаться одним махом и с купцами тоже.

— Но ведь они сильны, и их там немало!

— И один из них наш брат, — пожал плечами пленник. — Все будут пить вино, и когда уснут…

Когда караванщики уснут от вина с подмешанным сонным зельем, разбойники всех перебьют. Привязав руки пленника к седлу, отряд Иосифа пустился в путь. Собирались тучи, и в воздухе чувствовалась надвигающаяся перемена.

Иосиф Севильский взглянул на Шимаса:

— Ты спас мне жизнь, — сказал он спокойно.

— Подожди. Может быть, я просто предупредил тебя о смерти. Неизвестно, что принесет ночь.

Мудрец кивнул — в самом деле, все было впереди.

С холма стали вырисовываться очертания обнесенного стеной приземистого здания постоялого двора — носящего, по словам изловленного разбойника, высокое имя гостиницы. Во дворе стояли верблюды и кони купеческого каравана. Четверо солдат в кольчугах сворачивали в ворота, но не видно было никого из той разношерстной банды, которая двигалась впереди.

Гостиница располагалась на открытом месте, и вблизи не было никакого укрытия. Но если внутри действительно есть сообщник, чтобы открыть ворота нападающим, то она окажется слишком тесна и практически не приспособлена для обороны.

Хасан, тот самый высокий юноша из отряда, будет драться хорошо — в этом Шимас не сомневался. Иосиф Севильский, пусть немолодой уже человек, в отличной форме, судя по виду… Да и в решительности ему не откажешь. Когда маленький отряд, принявший Шимаса, втянулся в деревянные ворота, подул свежий ветер и на путников пали первые, еще редкие, капли дождя. Ночь обещала быть темной и неспокойной.

Воздух в конюшне был спертый, пахло свежим сеном. Верблюды казались упитанными и сильными, и Шимас сказал об этом Хасану. Тот в ответ бросил презрительный взгляд:

— «Джамалы»… — Он пожал плечами. — Только и годятся, чтобы таскать поклажу. Видел бы ты наших верховых верблюдов — «батинийя» или «уманийя»!

И стал рассказывать Шимасу о знаменитых беговых верблюдах, которые могут покрывать за день сотню миль и не устают от бега в течение нескольких дней. Вошел высокий темнолицый солдат и указал на пустующее стойло:

— Не занимайте. Приезжает важный путешественник.

Он внимательно взглянул на Шимаса, чуть нахмурившись, словно лицо юноши показалось ему знакомым. Помешкал, будто хотел что-то добавить, но потом передумал и вышел.

Иосиф Севильский уже распорядился о трапезе. Перед ним лежала нога ягненка, от которой он отрезал куски мяса. Он знáком предложил Шимасу присоединиться. Юноша не отказался — да и глупо было отказываться после целого дня, проведенного в седле. Барашек был молодой, свежезажарерный и превосходный на вкус. К нему рис и кувшин вина. Чуть позже появился Хасан, готовый продолжить свою сагу о пустынных верблюдах и их повадках. Шимас слушал со всем возможным вниманием: все, что встречается по пути, когда-нибудь может пригодиться.

Иосиф Севильский говорил мало, но заметил, что один из кольчужных солдат подходил, чтобы расспросить о пленнике, — он явно хотел, чтобы того передали ему. Послушав беседу о верблюдах, вернулся к своим.

Иосиф налил вина из кувшина и с усмешкой проследил за его эволюциями. А потом обернулся к Шимасу, который, должно быть, все еще оставался для мудреца загадкой.

— Слыхал ли ты, — спросил он мягко, — о дьяволе, цитирующем Писание для своих целей?

— Дьявол-то и уцелеет, — ответил юноша.

— Значит, главное — это уцелеть? А нет ли более важных вещей?

— Прежде всего честь, потом победа, но уж если человек хочет учиться, то прежде всего он должен жить.

— Ты мудро поступишь, — проговорил Иосиф, — если отправишься в Толедо. Ученье есть лучшая из всех радостей. Деньги могут быть потеряны или украдены, здоровье и сила могут подвести, но то, что ты сообщил разуму своему, — твое навеки.

С этим было трудно спорить, но Шимас и не собирался.

«О мудрец, ты воистину прав! Разве не мои небольшие познания в мореходном деле освободили меня из цепей? Разве не знание арабского языка привело меня в Кадис? И более того. Уже то немногое, чему я научился, сделало мою жизнь богаче, помогло мне более точно оценить достоинство людей и вещей. Да, я отправлюсь в Толедо. Но после. Сейчас же мой путь — на полуночь, в Арморику!»

Путники вполголоса продолжали беседу. Один из кольчужных солдат уселся по соседству с ними, другой расположился неподалеку от купцов. Неразумным и странным казалось, что люди, путешествующие вместе, разделились и устраивались на отдых по отдельности…

Караванщики уже давно заснули.

Поев, Шимас вышел во двор помыть лицо и руки. Ветер усилился и гнал по небу тучи, словно морские волны. Молнии играли, разбрасывая зловещие тени над дальними холмами, деревья гнулись под сердитым ветром. В такую ночь зло царит повсюду…