Не говори ни слова - Сандра Браун

– Сделайте одолжение, выпейте хотя бы кофе!.. – Улыбка, которой Дрейк одарил Бетти, могла бы, наверное, заставить и ангела расстаться со своими крыльями. – У вас, кажется, мальчик и девочка?.. Лори говорила мне этой ночью…

«Этой ночью»?!. Лори была в бешенстве.

А Бетти с радостью уцепилась за свою излюбленную тему. Пока она взахлеб описывала «своих милых малюток», Дрейк покосился на Лори и нагло подмигнул ей, лишний раз подтвердив ее подозрения. Ну конечно, он произнес эти слова не случайно! В его устах «Лори сказала мне этой ночью…» могло означать только одно – то, что они провели ночь вместе и отнюдь не в разных постелях. Вот черт!..

И Лори с грохотом захлопнула дверцу буфета, куда полезла в поисках жестянки с сахаром.

В конце концов Бетти ушла, пообещав Дрейку, что после обеда вернется с Сэмом и Салли и он сможет увидеть их своими глазами, а заодно принять участие в совместном уроке. Когда дверь за ней закрылась, Лори невольно вздохнула с облегчением. Ее крайне раздражало и то, как подруга лебезит перед Дрейком, и его весьма прозрачные намеки на интимный характер их с Лори отношений. Вот и попробуй теперь убедить Бетти, что ничего не было, с досадой подумала она. Конечно, подруга теперь поверит не ей, а знаменитому «доктору Хембрику», черти бы его драли!

– Пока вы с Дженнифер будете заниматься в классе, я, пожалуй, разберу свой багаж, – сказал Дрейк. Лори уже заметила, что на подъездной дорожке рядом с «Мерседесом» стоит еще одна машина. Дрейк объяснил, что взял ее напрокат и вернет в прокатную фирму в Альбукерке, как только у Лори и Дженнифер найдется свободное время, чтобы поехать туда с ним.

Лори и Дженнифер занимались уже минут сорок, когда дверь в класс отворилась и внутрь заглянул Дрейк.

– Послушай, Лори, встроенный шкаф в гостевой на первом этаже рассчитан на каких-то гномов – моя одежда там просто не помещается. Можно мне воспользоваться одним из шкафов в большой спальне?

Оторвавшись от картинок, которые она как раз раскладывала на столе перед девочкой, Лори с подозрением уставилась на него.

– Тебе действительно нужен шкаф для одежды или это очередная военная хитрость? – осведомилась она.

– Бог с тобой, при чем тут хитрость?! – с самым невинным видом воскликнул он. – Мне просто нужно запихнуть куда-то свое барахло. Шкаф маленький, а я вон какой большой! – И он выпрямился во весь свой незаурядный рост и тут же ослепительно улыбнулся, отчего на его щеках появились знаменитые ямочки.

Актер, подумала Лори. Лицедей… Она не сомневалась, что Дрейк способен в мгновение ока надеть ту или иную маску, убедительно сыграть любую роль – в том числе и роль человека, совершенно искренне озабоченного тем, что его брюки не помещаются в слишком маленький шкаф.

При мысли об этом она невольно улыбнулась.

– Один из шкафов наверху совершенно пуст, если не считать каких-то коробок в глубине. Если хочешь, я их уберу, и…

– Не смей их трогать! – неожиданно резко перебил Дрейк.

Услышав эти грубые слова, Лори, которая уже поднималась со своего низенького стульчика, повернулась к нему и увидела, что обаятельная улыбка Дрейка исчезла. Его черты словно окаменели, сделавшись жесткими, суровыми, абсолютно незнакомыми. Должно быть, потрясение, которое испытала Лори, отразилось на ее лице, поскольку Дрейк счел необходимым добавить – чуть мягче и совсем тихо:

– В этих коробках лежат вещи Сьюзен.

Это заявление заставило Лори похолодеть. На мгновение ей даже показалось, что весь мир вокруг замер, однако прошло несколько секунд, и земля под ногами снова стала вращаться, хотя и ощутимо медленнее, чуть ли не со скрипом.

– Да, конечно… – пробормотала она. – Я понимаю. Просто я хотела как лучше…

Но Дрейк уже исчез, и она обращалась к пустому дверному проему, где он стоял минуту назад.

* * *

Обычно Лори и Дженнифер проводили в классе все утро, если не считать небольшого перерыва, во время которого обе подкреплялись подогретым молоком, печеньем или фруктами. Эти полчаса Лори также старалась использовать для обучения. Благодаря этому Дженнифер уже знала названия и вкус различных видов еды. На этой неделе они «проходили» вишню: Лори начала с того, что научила девочку соответствующему знаку, показала, как пишется это слово, а во время речевых занятий несколько раз повторила его вслух. Потом настал черед вишневого сока, вишневого желе, вишневого джема и вишневой карамели, а поскольку эти занятия носили не только отвлеченно-теоретический, но и практический характер (больше всего Дженнифер понравилось вишневое желе, но и от джема она тоже не отказывалась), девочка очень быстро научилась ассоциировать вкус вишни с выученными словами.

Сегодня, впрочем, они занимались без «вишневого» перерыва и закончили несколько раньше обычного. Когда Лори и Дженнифер наконец вышли в кухню, оказалось, что Дрейк уже приготовил обед, состоявший из сандвичей и супа. На этот раз, однако, помимо тарелок, салфеток и большой фарфоровой супницы, на столе оказался довольно большой кролик из искусственного розового меха с забавно торчащими ушами. Увидев его, Дженнифер взвизгнула от восторга и, бросившись вперед, схватила игрушку обеими руками и прижала к груди.

– Кажется, ты угадал с подарком, – заметила Лори.

– Я так и знал, что ей понравится, – ответил Дрейк, улыбаясь дочери.

Опустившись рядом с девочкой на корточки, Лори спросила знаками:

– А как зовут твоего кролика?

Вопрос поставил Дженнифер в тупик. Некоторое время она напряженно смотрела прямо перед собой, нежно поглаживая огромные розовые уши. Ее губы чуть заметно шевелились.

– Давай назовем его Банни[5], – пришла на помощь Лори и передала незнакомое слово по буквам.

Дженнифер еще немного подумала и, рассмеявшись, повторила имя с помощью знаковой азбуки, а потом хлопнула Банни по макушке.

– Кажется, крещение состоялось, – удовлетворенно заметил Дрейк и улыбнулся. – А теперь прошу к столу. А Банни мы угостим морковкой, у меня, кажется, завалялась одна…

На протяжении всего обеда он был внимателен и нежен с дочерью, а вот с Лори если и разговаривал, то очень холодно и отчужденно. Это-то как раз понятно, успокаивала она себя. Дрейк расстроился после того, как она невольно напомнила ему о Сьюзен. Возможно, даже не просто расстроился, а впал в некоторое подобие депрессии, как свойственно многим артистическим натурам, когда им кажется, будто задеты их тонкие чувства. Сама Лори отлично помнила, как Пол ни с того ни с сего вдруг замыкался в себе и слонялся по дому, подобно Гамлету или какому-то другому страдающему герою. Когда ее муж бывал таким, Лори приходилось тщательно обдумывать каждое слово, взвешивать все, что она собиралась сказать или сделать, чтобы ненароком не задеть его самолюбие и не сделать ситуацию еще хуже.