Елена Рерих. Путь к Посвящению - Наталья Ковалева

В автобиографии Елены Ивановны описывается только этот случай появления перед ней Учителя – как уже говорилось, это произошло 24 марта 1914 года. Но П.Ф. Беликов в своей книге описывает еще одно явление Учителя Елене Ивановне, о котором нет упоминания ни в ее автобиографии, ни в записях З. Фосдик, ни в других каких-либо источниках.

Как утверждает П. Беликов, ярчайшее духовное переживание, связанное с посещением Учителя, Елене Ивановне довелось испытать между 1907 и 1909 годами. «Примерно между 1907 и 1909 гг. Елена Ивановна имела Видение, потрясшее все ее существо, – пишет П.Ф. Беликов. – Вечером она осталась одна (Н.К. был на каком-то совещании) и рано легла спать. Проснулась внезапно от очень яркого света и увидела в своей спальне озаренную ярким сиянием фигуру человека с необыкновенно красивым лицом. Все было насыщено такими сильными вибрациями, что первой мыслью Е.И. была мысль о смерти. Она подумала о маленьких детях, которые спали рядом в комнате, о том, что перед смертью не успела сделать нужных распоряжений. Однако вскоре мысль о смерти отступила, заменилась необычным, ни с чем не сравнимым ощущением – Присутствием Высшей Силы. Так состоялось Посещение Учителем Е.И., которое, несомненно, многое для нее открыло» [170] .

Почему же Елена Ивановна не написала в своей автобиографии об этом изумительном видении? Ведь о таком событии просто невозможно не упомянуть, перечисляя вехи приближения Рерихов к Учителям гималайского Братства. Первое, что может прийти в голову при знакомстве с этим фактом, – нет ли здесь какой-либо ошибки или неточности? Может быть, описывая этот случай, П.Ф. Беликов все-таки имел в виду появление Учителя перед Еленой Ивановной в образе мальчика, о чем имеется подробная запись в ее автобиографии? Но в его книге четко говорится, что Учитель явился Елене Ивановне в своем обычном облике, а не в виде ребенка, и, кроме того, это было в 1907–1909 годах, а не 24 марта 1914 года. Следовательно, речь все-таки идет о другом посещении Учителя, о котором ничего не сказано в автобиографии Елены Ивановны.

Отсутствие описания этого случая в записях Е.И. Рерих станет объяснимым, если мы вспомним, что Учитель просил Рерихов не раскрывать широкой публике самых сокровенных событий их жизни, связанных с их сотрудничеством с Учителями.

С другой стороны, П.Ф. Беликов был близким, доверенным сотрудником Рерихов и в силу этого наверняка знал такие эпизоды. Возможно, в силу некоторых обстоятельств ему было разрешено упомянуть об этом визите Учителя, не раскрывая при этом подробностей той встречи.

Не исключено, что именно об этом необычайном Посещении Н.К. Рерих писал в одном из своих самых поэтичных и загадочных эссе «Держава Света»: «В молчании было видение. Исполнились света предметы. И воссиял лик Великого Гостя. И замкнул Он уста, и скрестил руки, и струился светом каждый волос Его. И бездонно пристально сияли очи Его» [171] . Эти строки настолько проникновенны и выразительны, что воспринимаются не как поэтический вымысел, а именно как описание уникального духовного опыта, пережитого или Еленой Ивановной Рерих, или – как знать – уже обоими супругами, но в другие годы, в другой стране…

Духовная поэзия Николая Рериха

Обобщая духовный опыт, приобретенный Рерихами в эти годы, П. Беликов делает вывод о формировании у Елены Ивановны и Николая Константиновича особой системы восприятия духовных явлений: «Все эти свидетельства относятся к 1904–1907 гг., следовательно, к этому времени “сосредоточение тонкое” оформляется у Е.И. и Н.К. в определенную систему, вытекающую из восточной эзотерики. По срокам это совпадает с возникновением индийской и вообще восточной тематики в живописи и литературных произведениях: “Уже с 1905 года многие картины и очерки были посвящены Индии” ( Рерих Н.К. Листы дневника. “Индия”), – замечает сам Н.К. Повторяю, что из этого отнюдь не вытекает, что в более ранние годы на Е.И. и Н.К. не сказывалось воздействие Шамбалы. В той или иной форме оно должно было проявляться с самых первых лет, но воспринималось только интуитивно» [172] .

По мнению П.Ф. Беликова, есть основание полагать, что именно в эти годы Елена Ивановна и Николай Константинович начали сознательные поиски путей постоянного общения с Учителем. При этом биограф ссылается на литературные произведения Н.К. Рериха, в частности, на стихотворение «Под землею», написанное им в 1907 году. Это стихотворение позднее вошло в сборник стихов Рериха «Цветы Мории», представляющий собой, как справедливо утверждает Павел Федорович, «ценнейший документ духовной биографии Н.К. (Рериха)».

Вот это стихотворение:

Как считает Беликов, «в стихотворении “Под землею” явно проскальзывает мысль, что “Священные знаки”, то есть Указы Учителя, придут не обычными путями. И, конечно, включение этого, по сравнению с другими более раннего, стихотворения в сборник, носящий Имя Учителя, нельзя считать случайным. “Под землею”, как и все стихи сборника “Цветы Мории”, отмечает какую-то значительную веху в духовной биографии Н.К. и, скорее всего, именно переход от обычного интереса и проникновения в “потустороннее” – к сознательному поиску контактов с Учителем М. через каналы Тонкого мира» [173] .

Помимо особого значения 1904–1907 годов как периода активного соприкосновения с Тонким миром, значительной вехой в духовном самопознании Рерихов, по мнению П.Ф. Беликова, стали 1910–1911 годы. Эти годы Беликов считает временем, когда «…для Е.И. и Н.К. были полнее открыты их Миссия, кармические связи четырех членов семьи и Руководство ими Учителем М.» [174] .

Как пишет Павел Федорович, «многие картины Н.К., литературные произведения, дневниковые записи, письма, начиная с 1910 года, свидетельствуют о том, что Н.К. и Е.И. интенсивно воспринимали различные указания из Мира Тонкого и стремились укрепить этот канал, установить постоянный контакт с Источником, уже вполне сознательно связанным с Именем Учителя М.» [175] .

Отметим в данном случае, что дневники Рерихов говорят о том, что в действительности имя своего Учителя они узнали много позже – только при начале сеансов общения с Ним в Лондоне, да и то вначале Учитель общался с ними под именем Аллал-Минга [176] . Лишь в 1921 году, когда Рерихи были уже в Нью-Йорке, Учитель открыл им свое основное духовное имя – Мориа.

Анализируя литературное творчество Н.К. Рериха в период 1910–1911 годов, Беликов особенно выделяет стихотворение «Заклятие», которым открывается сборник «Цветы Мории»: «Оно написано в 1911 году и значительно отличается от других стихотворений сложностью символики и терминологии», – пишет биограф. И далее сообщает: «Конец трехстишия содержит в именах уже явно китайские корни: Фу, Ло, Хо и Иенно Гуйо Дья». Как отмечает биограф семьи Рерихов, «на прямую связь этих имен со “стражами [177] кубка Архангела” указывает текст: