Человек в поисках себя - Ролло Мэй

Третью стадию мы можем назвать стадией обычного осознания себя. На этом этапе человек может в какой-то степени увидеть свои ошибки, несколько скорректировать свои предубеждения, использовать чувства вины и тревоги в качестве опыта, чтобы учиться, и принимать свои решения с некоторой долей ответственности. Это то, что большинство людей имеют в виду, когда говорят о здоровом состоянии личности.

Но существует и четвертая стадия осознания себя, которая необычна потому, что большинство людей переживают ее очень редко. Эта стадия наиболее ярко проявляется, когда кто-то вдруг схватывает проблему целиком – внезапно, казалось бы, из ниоткуда, появляется ответ, над которым он тщетно бился сутки напролет. Иногда такое понимание приходит во сне или в грезах, когда мысли совсем о другом; в любом случае, мы знаем, что ответ приходит из так называемых подсознательных уровней личности. Такое озарение может возникать и в научной, и в религиозной, и в художественной деятельности; иногда говорят, что нас «осенила» идея или что нас что-то «вдохновило». Как это точно знают все, кто обучается творческой специальности, этот уровень осознания присутствует в любой творческой работе.

Как должен называться этот уровень? «Объективное самосознание» – как его бы назвали в восточной традиции из-за просветлений, которые приближают его к осознанию объективной истины? Или «сознание самопреодоления», как его мог бы назвать Ницше? Или «самотрансцендирующее сознание» в этико-религиозной традиции? Все эти термины одновременно искажают и уточняют. Я предлагаю термин, который является менее патетичным, но, возможно, более удовлетворительным для нашего времени – стадия творческого осознания себя.

Классический психологический термин для этого типа осознания – экстаз. Слово буквально означает «стоять за пределами самого себя», то есть видеть или испытывать что-то, выходя за пределы привычной ограниченной перспективы. Обычно то, что человек видит в объективном окружающем мире, более или менее искажено и замутнено тем фактом, что он видит это субъективно. Будучи человеческими существами, мы всегда рассматриваем то, что видим, со своей личной позиции и интерпретируем через призму своего личного опыта; мы всегда захвачены этой дихотомией между субъективностью и объективностью. Четвертый уровень осознания лежит за пределами разрыва между объективностью и субъективностью. Временно мы можем превзойти обычные ограничения сознательной личности. Посредством так называемой проницательности, или интуиции, или других лишь смутно понимаемых процессов, вовлеченных в творчество, мы можем получить представление об объективной истине, существующей в реальности, или ощутить некую новую этическую возможность, скажем, в опыте бескорыстной любви.

Это то, что Орест пережил в своих мыслях, бродя по лесу после совершения преступления:

Чтобы за поэтическими образами Джефферса от читателей не ускользнул главный смысл, давайте подчеркнем: то, что обозначает здесь Орест, может быть довольно хорошо описано психологическим языком. Это просто следующая стадия развития после того, как он смог преодолеть склонность жителей Микен видеть только самих себя в глазах других людей, «всех повернутых внутрь», всех занятых проекциями своих собственных предрассудков, которые они в их самомнении называют «истиной». Быть скорее «повернутым вовне» означает здесь прорваться в воображении за пределы того, что человек знает в данный момент. Тот факт, что человек, реализуя себя, проходит процесс «выхода за пределы» себя, – это вовсе не антинаучная сентиментальность, как отметил бы Ницше и почти любой другой пишущий об этике. Это просто одна из основных характеристик растущего, здорового человека – что он время от времени расширяет осознание себя и своего мира. «Жизнь занята и тем, что увековечивает, и тем, что преодолевает себя, – подчеркивает Симона де Бовуар в своей книге, посвященной этике. – Если все, что она делает, это просто поддерживает себя, тогда жизнь есть только не-умирание, а человеческое существование неотличимо от растительного».

Эта стадия творческого самосознания является этапом, которого большинство из нас достигает только в редкие моменты; и никто из нас, кроме святых, религиозных или мирских, а также великих творцов, не прожил большую часть жизни на этом уровне. Но это уровень, который придает смысл и нашим действиям, и опыту более низкого уровня. Многие люди, возможно, испытывали это озарение в какой-то особый момент, скажем, при прослушивании музыки или переживании любви или дружбы, и оно временно выводило их из привычного круга их жизни. Как будто на мгновение человек оказывается на вершине горы и смотрит на свою жизнь с этой широкой и неограниченной перспективы. Он понимает, куда двигаться, взглянув с вершины и сделав набросок ментальной карты, которая ведет его в течение нескольких следующих недель, когда нужно подниматься и спускаться по холмам поменьше, когда путь уныл, а «вдохновение» заметно только по его отсутствию. Ибо тот факт, что в какой-то момент мы смогли увидеть истину без тени наших собственных предрассудков, любить других людей бескорыстно и творить в экстазе, когда мы полностью поглощены тем, что мы делаем, – факт, что нас посещали эти озарения, придает смысл и направление всем нашим последующим действиям.

Этот четвертый уровень – то, что подразумевается в историях (например, библейских) о том, как кто-то жертвует своей жизнью ради ценностей, в которые он верит. Таким образом, правда, что на этом уровне осознания существует своего рода самозабвение. Но слово «самозабвение» – плохой термин; это осознание является наиболее совершенным состоянием человеческого существования.

Невозможно требовать осознания, которое мы описываем, и, как мы уже говорили, оно часто происходит в моменты особо чуткого восприятия или расслабления, а не действия. Тем не менее исследования с участием творческих людей подтверждают, что они достигают озарения по конкретным проблемам, над которыми они настойчиво и упорно бились, даже если само озарение приходит в момент отдыха. Человек не может управлять своими снами, но может, например, получить из них новый опыт, если сможет научиться быть бдительным и чутко прислушиваться к снам. Ницше описал человека, обладающего творческим самосознанием, когда сказал о Гёте: «Он упражнялся в целостности, он создал себя… Такой дух, который стал свободным, стоит среди космоса с радостным и доверчивым фатализмом, в этой вере, что… в целостном все искуплено и подтверждено – он более не отрицает ничего».

Что случилось бы с человеком, если бы его свободу полностью и буквально отняли? Мы подойдем к этому вопросу, сочинив притчу. Эту притчу можно было бы назвать…