От древнего Валаама до Нового Света. Русская Православная Миссия в Северной Америке - Дмитрий Григорьев

Свято-Тихоновский мужской монастырь в Пенсильвании был создан по благословению Святителя Тихона, в бытность его архиепископом Северо-Американским, в 1905 году. Его небесный покровитель – святой Тихон Задонский, имя которого носил Святейший Патриарх. Этот монастырь со Свято-Тихоновской семинарией и кладбищем при нём является чтимым духовным центром ПЦА. Кроме этого монастыря, в разных местах Северной Америки в юрисдикции ПЦА есть около 20 небольших (5–8 человек) мужских и женских монашеских общин.

С этим новым периодом жизни автокефальной Митрополии совпали переговоры между Московской Патриархией и Зарубежным Синодом о восстановлении взаимного признания и евхаристического общения, прерванного в результате Октябрьской революции и Гражданской войны. В основном переговоры благополучно завершились, и осталось лишь уточнить детали[129].

Нельзя не приветствовать переговоры и возможность установления нормальных отношений Русской Зарубежной Церкви с Матерью-Церковью Российской. Церковный раскол всегда трагичен, всегда ранит сердца верующих людей. И в Америке, среди русских православных, он очень чувствуется. Ведь у Зарубежной Церкви нет евхаристического, и вообще никакого, общения с автокефальной Церковью, и в межправославном содружестве православного духовенства в Америке она тоже не участвует. Господь заповедал нам «да будут все едино, как Ты, Отче, во мне, и я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17:21).

Да, казалось бы, что теперь и причин нет продолжать раскол. Ведь он возник в результате братоубийственной войны, потери Родины многими её гражданами, горького беженства, моря крови невинных людей во имя строительства нового интернационального, пролетарского, воинствующе безбожного государства. Милостью Божьей, Церковь в России сегодня свободна. Узы распались. Поруганный и разрушенный Храм Христа Спасителя восстановлен и возвышается над Москвой. Чем больше церковь получит поддержки от верующих людей, где бы они ни находились, тем сильнее будет её влияние на народ. А она – единственная надежда на его духовное оздоровление и возрождение.

Сразу после падения богоборческой власти Святейший Патриарх призвал Зарубежную Церковь к единению, к совместной работе. Жатва велика и обильна, а жнецов не хватает. Слава Богу, движение к сближению церквей произошло. Но непонятно, почему для некоторых оно такое трудное и сложное, почему они продолжают обвинять многострадальную Русскую Церковь в «сергианстве» и «экуменизме». Если вникнуть в эти обвинения, они кажутся весьма жестокими.

Митрополит Сергий (Страгородский) не начал, а продолжил путь приспособления Церкви к Советской власти, начатый Святейшим Патриархом Тихоном, который думая только о сохранении доступа верующим людям в Церковь и получения её благодатных даров, пошёл на попытку компромисса с воинствующей богоборческой властью.

Но гонение на Церковь и верующих усиливалось. Некоторые пошли в «катакомбы». А ведь просуществовать в катакомбах как церковь, даже как очень малая церковь, смогло лишь ничтожное количество духовенства и верующих. Советские спецслужбы, отдавая им печальное должное, были значительно эффективнее и технически оснащённее, чем таковые службы римских цезарей.

А некоторые, как например святой страстотерпец Тихон и последовавшие за ним «сергиане», жертвуя своими убеждениями и репутацией у тех, кто оказался вдали и на свободе, или у тех, кто был пленён и в цепях, пытались держать церковные двери открытыми для верующих. А также сохранили структуру церкви ко времени спадения с неё уз.

Известное послание митрополита Сергия (Страгородского) 1927 г., уже не говоря о том, что оно было вынужденным угрозой ареста и ликвидацией многих священнослужителей, было не совсем правильно истолковано. Фраза из этого послания: «Мы хотим быть Православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи»[130], – особенно возмутила зарубежных церковных деятелей. Но ведь в ней «радости и успехи» относятся к родине, а не к Советскому Союзу. Митрополит даёт это понять противопоставлением женского рода мужскому.

Митрополит Сергий пошёл дальше святителя Тихона путём приспособления к Советской власти, вызвав серьёзные разногласия среди иерархов и верующих как в России, так и за рубежом[131]. Можно по-разному относиться к его деятельности. Но, с точки зрения человеческого, земного суждения, если бы все архипастыри и пастыри приняли бы мученический венец или уехали заграницу, не осталось бы видимой церковной структуры на которой, при изменившихся внешних условиях, происходит восстановление Церкви.

Прот. Иоанн Мейендорф так высказывает эту мысль:

«…Но всё же этой ценой покупалась возможность богослужения в тысячах храмов, проповедь Слова Божия миллионам людей и воссоздание духовных школ.

Безразличные к заграничным заявлениям архиереев толпы народа имели снова доступ к таинствам, к древнему, законному, подлинному, каноническому Православию. В рядах епископата, духовенства и профессуры духовных школ находили место бывшие исповедники веры…»[132].

Епископ Василий (Родзянко) в серии радиобесед «Русская Церковь в 20-м веке» в третьей беседе сказал:

«В 1927 году Митрополит Антоний (Храповицкий) написал скорбную статью, говорил о своём ученике и друге Сергии с явно проступавшими слезами. В письме ему уговаривал его не идти путём, которым пошёл, а «принять венец мученический».

Много позже, когда политические страсти разнуздались, Антоний писал в частном письме: «а у меня образ Сергия никак из сердца не выходит», а внуку Льва Толстого – Илье Ильичу, спросившему его о Сергии, в разговоре сказал: «Он делает там, что может, как я делаю здесь, что могу»[133].

Святейший Патриарх Тихон рассматривал Временное Церковное Управление, созданное в 1920 году группой архиереев, эвакуировавшихся в конце Гражданской войны в Константинополь, именно как временное, организованное для помощи массе беженцев, оказавшихся за границей в результате революции и междоусобицы в России. Когда же Временное Управление самовольно взяло на себя прерогативы автокефальной церкви, активно вступило в эмигрантскую политическую жизнь и стало громко, от лица Русской Церкви призывать мир к борьбе с Советской властью и восстановлению царского престола в России, Святейший Патриарх Тихон вынужден был отмежеваться от Карловацкого Управления и дать указ о его закрытии. Управление же русскими приходами в Европе Патриарх передал митрополиту Евлогию, а в Америке – митрополиту Платону.