Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС - Андрей Шитов

Картина с его подачи рисовалась поистине шизофреническая: с одной стороны, наша страна изображалась исторически обреченной и слабой (одна только «разорванная в клочья экономика» чего стоит!), с другой — способной на действенное вмешательство в политические и иные процессы по всему миру, включая и США. Отсюда и пресловутый «Руссогейт» — обвинения Трампа в предвыборном сговоре с Россией.

В самой Америке при Обаме продолжал накапливаться груз проблем и противоречий. Не вдаваясь в подробности, упомяну два системных порока, которые больше всего меня поражали и удручали.

Начну с парадокса. При первом в истории темнокожем президенте США межрасовые отношения в стране не улучшились, а обострились. Причем настолько, что уже не только полиция стреляла в черных сограждан, но и те начали давать вооруженный отпор.

Первое случалось в США достаточно часто, никого особо не удивляло и практически всегда сходило с рук стражам порядка, что бы те ни учиняли. Но в 2016 году в Далласе как раз во время демонстрации протеста против жестокости полиции по отношению к афроамериканцам некий Мика Хавьер Джонсон открыл снайперскую стрельбу по полицейским. Прежде, чем его самого уничтожили, он успел пятерых из них застрелить и еще девятерых ранить.

Конечно, расстрел правоохранителей был воспринят как вызов, требующий ответа на общенациональном уровне. Проводить погибших в последний путь приехали сам Обама, его вице-президент Джозеф Байден и экс-президент Буш — все с женами. Звучали потоки красивых слов, за которыми, однако, не просматривалось никаких реальных решений.

Хотя я их, собственно, и не ждал. Потому что массовые вооруженные расправы в США, как бы чудовищно это ни звучало, — дело почти обыденное. И я уже знал, как на них реагируют. Это и есть мой второй пример.

В декабре 2012 года в начальной школе «Сэнди-Хук» в Ньютауне (штат Коннектикут) рехнувшийся юнец-человеконенавистник расстрелял два десятка ребятишек и шестерых взрослых. Перед этим он убил у себя дома собственную мать. По словам очевидцев, в школьных чуланах, где прятались дети, кровь кое-где стояла по щиколотку.

Все нормальные люди были тогда повергнуты в шок и оторопь. У меня самого сын учился в американской школе, знакомые там мне признавались, что от известия о новой «кровавой бане» на них в буквальном смысле накатывали приступы тошноты.

Обама на траурной церемонии поминовения погибших в Ньютауне публично признал, что Америка не справляется с главной своей обязанностью — обеспечить хотя бы физическую безопасность (!!!) своих детей. Он подчеркнул, что «это более нетерпимо», что стране «придется меняться» и что сам он как президент «использует все властные полномочия своего поста», чтобы «не допустить повторения подобных трагедий».

Однако на деле ничего так и не изменилось. Несмотря на весь свой административный ресурс, ужесточить контроль над оборотом стрелкового оружия Обама не сумел и в дальнейшем подобных обещаний больше не давал. А на ритуальные заклинания о том, что у всех американцев общие ценности и им надо относиться друг к другу по-человечески, внимания давно никто не обращает ни в Вашингтоне, ни где бы то ни было еще.

Для меня расправа над детьми в «Сэнди-Хук» показательна по всем параметрам. Более вопиющего напоминания о том, что системная проблема существует и ее надо решать, невозможно себе представить.

И политические возможности для решительных действий у президента имелись: буквально за месяц до трагедии он убедительно выиграл всеобщие выборы, добившись переизбрания на новый срок.

Причем срок это был последний, то есть необходимости дальше копить политический капитал у него не было. Можно было при желании принять самые решительные, в том числе и наиболее непопулярные меры.

Но этого сделано не было. Пойти на прямую конфронтацию с оружейным лобби Обама не решился. Как обычно, президент-оратор принялся распутывать узел проблем вместо того, чтобы попытаться его разрубить. А когда понял, что только еще больше запутывается, — отступился.

В плену иллюзий

И этим, и многим другим Обама всегда больше всего напоминал мне нашего отечественного лидера-краснобая Михаила Горбачева. Оба умные, талантливые и хорошо образованные люди — юристы и политики. Оба хотели спасти и укрепить свои системы — социалистическую и капиталистическую, — обновив их и избавив от эксцессов и перегибов.

Оба на момент прихода к власти были сравнительно молоды и воплощали надежды своих народов на то, что смена поколений во власти изменит жизнь к лучшему. Оба не оправдали этих надежд.

На мой взгляд, прежде всего потому, что жили по большей части не в реальном мире, а в плену своих иллюзорных представлений о нем. Как сказали бы мои американские друзья, «не надо верить всему, что сам думаешь».

У Обамы это очень наглядно проявилось, когда он пытался по окончании своей восьмилетки сдать дела в Белом доме Хиллари Клинтон, а вместо этого вынужден был вести заочную полемику с Дональдом Трампом о том, какая Америка настоящая. Добрая и прекрасная, как в его собственных фантазиях, или мрачная, недовольная, а порой и озлобленная, как в речах его оппонента.

Кстати, поэтому же и Обама, и Клинтон позже никак не могли уняться с раздуванием «Руссогейта». Они, на мой взгляд, действительно верили, что «их» Америка — гуманная, либеральная, политкорректная — никак не могла проголосовать за такого человека, как Трамп, который прежде считал ее недостаточно великой, а потом, видите ли, взялся защищать. Значит, это не сами американцы его избрали, а кто-то со стороны вмешался и нахимичил, чтобы привести его в Белый дом.

А Трамп между тем прекрасно отбивал снобистские атаки на простых людей. Это он превратил в интернет-мем и обратил против Клинтон ее оскорбительное высказывание о его избирателях, как о «скопище убожеств» (basket of deplorables).

На самом деле даже такой перевод — дань политкорректности. Говоря по-русски без экивоков, Клинтон назвала массу американских избирателей «быдлом». И ей это, разумеется, аукнулось.

Общим заблуждением Горбачева и Обамы, как мне кажется, была и переоценка собственных возможностей. Судя по их поведению, оба исходили из того, будто стоит им чего-то пожелать, дать какие-то руководящие указания — и все исполнится само собой, словно по мановению волшебной палочки. А вести нудную, кропотливую и требующую компромиссов политическую работу по реализации своих замыслов они не любили и не умели.

Отговорки находились всегда. Например, для демократа Обамы оправданием обычно служило разделение властей в США. По итогам выборов 2012 года республиканская оппозиция сохранила контроль над нижней палатой Конгресса, а в 2014 году завоевала еще и Сенат. После этого в последние два года президент избрал так называемую тактику малых дел, то есть по существу просто досиживал свой срок. Как раз тогда у меня и появилось ощущение, что президентство, при котором его к тому же не очень-то слушаются, ему поднадоело.

Помнится, и Горбачев постоянно жаловался на сопротивление партийных аппаратчиков-ретроградов. Хотя дело ведь было не только в аппаратчиках.