Большая книга о разбойнике Грабше - Гудрун Паузеванг

— Правда? — спросил Антон, и глаза его широко раскрылись от удивления. — Ну тогда…

И все-таки под конец праздника они чуть было не перессорились. Случилось это по вине капитана. Обгладывая окорок, он сказал:

— Признаюсь, наша вылазка потерпела поражение. Зато теперь я наконец узнал, где ваше жилище.

Грабш вздрогнул. У него кусок встал комом в горле. Он медленно поднялся, сжимая кулаки.

Но Олли успела кокетливо вставить:

— Ну и что же? Не скоро чихенбургская округа скопит денег на новый вертолет… А пешком ведь к нам не добраться. Непролазные болота, сами знаете!

Да, она хорошо сказала. Грабш закивал, сел за стол и залюбовался Олли. Какая же она умница! Как находила нужные слова в нужный момент!

— Но если соберешься в гости, мы всегда рады тебе, Фолькер, — продолжила Олли.

— Ах, Ромуальд, — вздохнул капитан и растроганно обнял разбойника, — у тебя замечательная жена!

— Ничего примечательного по сравнению с нашей Салкой, — сказала Олли, обдула малышку от сухих листьев и протянула ее капитану.

— Первая из десятерых, — гордо сказал Грабш. — Еще девять на подходе.

Тут капитан Штольценбрук испугался и решил, что надо будет усилить полицейский отряд. Но вслух этого не сказал. Он долго откашливался, вернул девочку Олли и вздохнул.

— По-человечески ты парень хоть куда, Ромуальд. Но в профессиональном плане вы как были, так и остались опасным врагом чихенбургской округи, с которым нужно сражаться до последней капли крови!

— Тогда встречайтесь только по-человечески, — предложила Олли.

— Немного профессионального тоже не помешает, — сказал Грабш, — а то скучно.

В обратный путь полиция собралась, только когда солнце заалело, отражаясь в болоте. Чтобы перевести гостей через трясину, Грабш завязал им глаза пеленками Салки.

— Не дай бог кто-нибудь запомнит нашу потайную тропинку, — объяснил он. — И начинайте копить на новый вертолет!

У Салки прорезался третий зуб, лето подходило к концу, и семья Грабш переехала из пещеры в дом. Он получился неописуемо красивый. Проходя в дверь под свиным задом, вы сразу оказывались в круглом зале.

Между двух окон высился шкаф с семью полками и тринадцатью ящиками, тринадцатый из которых — потайной — больше не заедал. Слева стоял стол и двенадцать стульев. С другой стороны красовался открытый камин — над очагом висел суповой котел, а рядом на полочке — все, что нужно для готовки. Напротив на стене висел ромуальдов большой мешок для добычи, под ним стояли новые башмаки. Между столом и мешком была отгорожена комнатка. В ней Олли будет рожать детей.

Посередине зала стоял толстый и гладкий шест. Через круглое отверстие, достаточно большое, чтобы в него пролезали плечи Грабша, он уходил в потолок и крепился к коньку. По этому шесту можно было влезть на чердак или мгновенно, как пожарный по тревоге, скатиться на первый этаж.

Эту идею подал Макс. Он очень гордился ею, потому что шест оказался полезным и удобным: места занимал гораздо меньше, чем лестница, сделать его было проще простого, и заодно вся семья тренировалась. А чердак стал самым уютным местом в доме, ведь там лежали горы свежего сена. Он служил спальней для всей семьи. Только в одном углу чердака сена не было — там стоял ночной горшок в цветочек, который Грабш как-то притащил из Чихенау по просьбе Олли. На всякий случай.

В подвале тоже было на что посмотреть. Там укрепили большую ванну, которую Грабш принес весной, и оборудовали все для мытья и стирки. Макс установил деревянный желоб на ножках, по которому вода текла от водопада до самого дома и по трубе — в подвал, где труба обрывалась в верхней части стены. Оттуда в ванну била струя, сама похожая на водопад. Можно было встать под нее, как под душ. Конечно, как под холодный душ. Если хотелось погреться, надо было нагреть воды (для этого под ванной имелась печка) и лечь в ванну. Она была такого размера, что в ней уместились бы Ромуальд, Олли и еще несколько Грабшей. Из ванны вода через другое отверстие вытекала из подвала.

Вторая половина подвала называлась погреб и находилась на две ступеньки выше ванной. Здесь тянулись полки для припасов на зиму, которые собиралась сделать Олли.

Но самой замечательной идеей Макса оказался ветряк. Он соорудил его из лопастей пропеллера. Из болота теперь торчала высоченная мачта, а на ней крутилось колесо. Внизу у мачты стоял сарайчик, в котором постоянно что-то жужжало, щелкало и потрескивало. Это двигались и соединялись бесчисленные колесики и шестеренки, ремни и кривошипы. Все детали Макс набрал в обломках вертолета. Он соединил их, и в результате ветряное колесо производило электрический ток. Теперь у Грабшей по вечерам почти всегда был свет, и его можно было включать и выключать. И только в полный штиль они сидели в потемках. Но в такие вечера они просто ложились пораньше спать.

Грабш с командой продумали каждую мелочь. Антон даже обнес оградой клумбы и грядки Олли. Только одну вещь они забыли напрочь: туалет. Семья заметила, что его нет, лишь после переезда. Грабши озадаченно посмотрели друг на друга. Олли ужасно разозлилась. И возложила всю вину на мужа.

— Ты с самого начала его не хотел! — сердилась она.

Ну уж это была неправда.

— Если бы ты не сбежала, напомнила бы мне, — сказал Грабш. — Значит, ты тоже виновата, что его нет. Значит, будем бегать в лес, как и раньше!

Но Олли об этом и слышать не хотела. Тогда Антон придумал, что можно поставить в болоте дощатый домик на сваях и проложить к нему мостки с берега. А из домика все будет падать в болото, и дело с концом. Грабш решил, что это очень удобно, но Олли была против.

— Через несколько лет провоняет все болото, — сказала она. Да, пришлось с ней согласиться. Кому охота жить на выгребной яме? И тут слово взял Макс:

— Экскременты человека, — сообщил он, — слишком ценная вещь, чтобы выбрасывать их просто так.

— Ты имеешь в виду какашки? — уточнил Грабш.

— Называй, как хочешь, — сказал Макс и заговорил про удобрения, про садик Олли и про «мобильный туалет». Его никто не понял. В конце концов Олли перебила его и сказала:

— Сделай эту штуку, тогда мы на нее поглядим.

Макс попросил у нее иголку, нитку и ножницы, а у Грабша — несколько мешков из-под муки. Потом устроился под березой и начал шить.