Мультикласс. Том I - Владимир Угловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Укромное место для поговорить Локрин нашёл в Застенке. Куда мы проникли прямо-таки издевательски буднично — просто перемахнули через стену, дождавшись, пока обходивший её дозор прогромыхает мимо. Возникал вопрос, а так ли нужно властям предержащим, чтобы депрессивный район был надёжно отгорожен от остальной утопии? Может, заходы обитателей дна в уютный мирок за стеной были фактором, скреплявшим его? Наверное, если бы я больше понимал в такой вот прикладной социологии, я бы смог сходу дать на это однозначный ответ. Но увы, моих знаний здесь хватало сугубо на то, чтобы не совать свой нос туда, где я ничего не понимаю, и воспринимать просто как данность реалии, с которыми сталкиваюсь. Тем более, что сейчас они были скорее в мою пользу, нежели наоборот.
Застенок сам по себе выглядел так, как могла бы смотреться Ауренна в целом после конца света. Архитектура, вроде, та же, даже со следами былой красоты. Однако, царившая повсюду разруха добавляла к ней, красоте, то бишь, свои терпкие нотки, капитально смещавшие акцент. И если кое-где дыры были подручными материалами всё же заделаны, то большинство строений представляли собой руины, не лишённые самобытной эстетики, но крайне при этом неуютные. Именно такой дом, лишённый большей части крыши и чувствительного куска стен, мы с Локрином в качестве пристанища и выбрали.
— Итак, — сказал налётчик, когда мы скрыли рюкзаки и развели костёр, — рассказывай.
И я рассказал. Не всё, понятное дело. И не без успевшего хорошо себя зарекомендовать косвенного вранья — такого, когда собеседник благодаря грамотно выбранным формулировкам обманывает себя сам. Так, я не соврал, сказав, что меня отправили разобраться с этим — просто умолчал, что сделала это не Кая, и что произошло оно не так уж давно. Чистой правдой было и заявление, что я по ряду причин не мог сообщить главе клана то, что мне стало известно — естественно, ведь эту информацию я получил, когда и клана уже не было. В остальном же я практически ничего не утаил — ведь Локрин уже успел продемонстрировать, как неплохо у него варит голова, так что скрывать от него что-то сверх необходимого было неразумно.
— Значит, всё это время, — сказал налётчик, дослушав мой рассказ, — ты знал то, что способно уничтожить «Железную руку». И говоришь об этом только сейчас.
— Так пока неспособно, — развёл я руками. — Доказательств у меня до сих пор нет, только моё слово против их. Если я во всеуслышание заговорю об этом сейчас, они могут найти способ всё замять. Подчистят улики, казнят меня якобы за клевету — и всё, никто больше никогда на этом сыграть не сможет.
— Да, — Локрин невесело усмехнулся. — Очень удобно.
— Удобно?! — я почувствовал, что сейчас меня понесёт, и поначалу попробовал сдержаться. Но потом слегка задумался — и как-то не нашёл причин, с какой стати мне это делать. — Ну, да. Это просто невероятно удобно. Шикарно же просто: сидеть с задачей, которую сам не до конца понимаешь, и которую тебе категорически нельзя завалить, абсолютно при этом не представляя, как именно ты можешь это сделать. Нет, ты полностью прав. Мне точно следует не прятаться за всем этим, а что-нибудь отчебучить, такое, чтобы всем бардам лет на триста других тем для песен не было. И коньки в результате отбросить — но это же чепуха, дело ведь за меня какой-то другой неудачник сделает. Не так ли? Их же вот прямо здесь за углом сотни прячутся.
Было видно, что Локрин очень хотел ответить. Примерно в том же тоне, и с не меньшим накалом. Однако, стоило отдать ему должное — он сдержался, хотя его явно распирало разругаться со мной вдрызг. Здесь, наверное, чувствовалась школа Каи: она тоже, прежде чем высказаться, всегда брала поправку на уместность.
— И в чём задача? — спросил он.
— Разобраться, распознать и предотвратить, — сказал я. — И если тебе кажется, что я сейчас отделываюсь общими словами, то знай, что мне эту задачу так и поставили, пропустив все «что», «зачем» и «почему».
— Не похоже на Кайару.
— Она-то как раз помогла, — я вздохнул, — и сильно. Не знаю, как без неё бы выкручивался. Локрин, пойми, пожалуйста, правильно: я не всё могу тебе рассказать. Не потому, что не доверяю. Просто отвечать ещё и за то, куда тебя с этим знанием понесёт, будет перебором.
— Ладно, — налётчик выставил ладони перед собой, пытаясь притормозить не то мои излияния, не то собственные мысли. — Допустим, я сказал лишнее. Но я ведь и сам могу за себя отвечать. Потому скажи уже, наконец, кто ты?
— Тот, кем кажусь, — ответил я. — Парень, которого закинули во всю эту историю, забыв объяснить, что вообще происходит, и спросить, а надо ли оно ему. Не надо принимать меня за какого-то посланца богоподобных, который проведёт тебя через главное приключение твоей жизни. Меня бы самого кто-нибудь провёл, а то всё на ощупь приходится.
Локрин внимательно на меня посмотрел. Затем перевёл взгляд на костёр и поправил в нём сползшую набок доску.
— Не верю, — сказал он. — Можешь думать себе, что угодно. Но я не верю.
Я не нашёл, что ему на это ответить. И дальше у нас разговор особо не заладился. Однако, и возможности спокойно всё обдумать мне не представилось.
— Почему ты ему не расскажешь? — спросила Кая. — Ручаюсь, проблем с ним не будет. Да и не помню, чтобы Виктран просил тебя что-то скрывать.
Вопрос был хороший. Действительно, ручаться за то, что Локрин воспримет всё адекватно, я мог бы и сам. Даже в дурку сдать не попытается, во-первых, за отсутствием здесь таковых, а во-вторых — поскольку ну магический мир же, почему нет. Плюс, хоть я и знал его совсем немного времени, сомневаться в его лояльности как минимум Кайаре как-то не приходилось, а с ней у нас конфликта интересов не просматривалось. Так почему же?
— Я чужак, — наконец смог я сформулировать свою мысль. — С моей стороны будет безответственно втягивать в свои заморочки кого-то из местных. Тот же Йирун, про которого ты рассказывала — мне упорно кажется, что он был кем-то вроде меня. И он об этом не
