Молчи обо мне - Айя Субботина

— У тебя нефиговые запросы, женщина, — присвистываю я.

Да хоть черта лысого, только пусть перестанет плакать.

Я не знаю, что чувствует женщина, которая хочет ребенка, но не может его получить. Но, думаю, примерно то же самое, что чувствовал я, когда нарезал круги вокруг новенькой модели «Лексуса», не имея в кармане и половины нужной суммы. Большой резонанс между «хочу» и «могу» тогда очень ощутимо лупил по яйцам, потому что я видел свою мечту и даже мог ее потрогать, но, хоть усрись — не мог ее осуществить.

У Жени глаза светились, когда она думала, что у нас все получилось: она не ходила — бегала по квартире, как заводной маленький пылесос. А теперь смотрит на меня затравленным взглядом боящейся собственной тени женщины. И мне становится не по себе, потому что я подготовил себя к тому, что придется взять ответственность за то, как она добирается до своих женских врачей, следить, чтобы не убивалась на работе и все такое. Но я оказался совершенно неподготовлен к тому, что мне придется быть рядом вот в такой момент и находить слова утешения. Из меня хреновый утешитель: я знаю, как делать женщине хорошо, но понятия не имею, как подтирать ей сопли.

И мой телефон звонит очень вовремя, хоть на часах еще нет семи утра. Женя понимающе качает головой и потихоньку, как мышь, проскальзывает в ванну. Я отвечаю на звонок ровно под звук хлынувшей на полную мощь воды.

— Наша встреча в силе?

Света как всегда безапелляционна и зла, потому что в последнее время я почти не реагирую на ее появления в моей жизни. Их становится все труднее скрывать от Жени, и хоть мы, пусть и парочка, но де-факто все равно не давали друг другу никаких обязательств, я не хочу, чтобы она знала о моих не совсем развязанных прошлых отношениях.

— Ты звонишь в шесть сорок три, чтобы спросить в силе ли наша встреча вечером? — Я понимаю, что ждать внятный ответ бесполезно, но мне нужно проговорить это, чтобы в полной мере осознать всю глубину абсурдности ситуации. — Я ничего не напутал? Может ты за ночь успела телепортироваться в Канаду и живешь в другом часовом поясе?

— Это единственный шанс застать тебя не трахающимся с очередной бабой! — зло огрызается Светка.

Черт знает, почему мне так нравится ее доводить и бесить. Света становится какая-то… взрывоопасная. Обычно именно в такие моменты у нее вырубаются жалкие островки мозговой деятельности, и она устраивает феерический секс, потому что думает только о том, как бы не потерять хорошего мужика. Готова на все, чтобы меня удержать.

— Наши планы в силе. — Я пообещал помочь ей с покупкой какой-то домашней хрени, и это — тоже часть моих попыток расстаться по-хорошему. Хоть, кажется, даже если я дам сожрать себе печень, все равно буду мудаком. Но на что-то, как всегда, надеюсь.

— Я позвоню…

— Я занят на работе, сам наберу.

На самом деле я не занят на работе и собирался свалить по-тихому после трех, но раз у Жени такое настроение, нужно хотя бы сделать вид, что я собирался провести с ней вечер. Лучше, если в это время Светка не будет наяривать со звонками, как ненормальная.

Я готовлю нам завтрак, спрашиваю, как Женя хочет провести вечер пятницы — и она, конечно, просит просто посидеть дома, посмотреть старые фильмы. Говорю, что у меня такое же настроение и перед уходом нежно целую ее со словами: «Никуда не хочу, только к тебе…»

Сегодня нет дел под грифом «важно», так что работаю одной рукой и почти не включая голову. Придумываю, что сказать Жене. Она всегда уважительно относится к моей занятости на работе, так что отмазка, что мне нужно быть на деловой встрече с серьезными мужиками как раз подойдет. Жду до трех и звоню ей. В моей жизни было столько женщин, что я понемногу научился у них всяким уловкам. Прикинуться расстроенным, ругнуться между слов, чтобы выразить экспрессию — и дело в шляпе. А чтобы она чувствовала себя центром моей вселенной, говорю, что все равно вырву пару часов для нее, раз уж мы договорились. Уже в машине набираю Свету: она отвечает мгновенно, словно гипнотизировала телефон в ожидании моего звонка. На этот раз она ведет себя тихо, абсолютно ласково, а в попытках доказать, как ценит мое участие в ее жизни, чуть не просачивается ванильным сиропом мне в ухо через экран телефона. Она будет сидеть собачонкой у двери и ждать.

Жене я привожу ее любимые конфеты, кофе из «Старбакса» и заботу. Мы вместе смотрим «Весна на Заречной улице», а в шесть тридцать я делаю печальную рожу и обещаю обязательно позвонить, когда приеду домой: она всегда волнуется, если не знает, как я добрался. Меня это раздражает, потому что сильно смахивает на попытки контролировать каждый мой шаг, но я поддаюсь, справедливо считая своим полноценным вкладом в наши отношения.

Светка нарядилась в узкие джинсы, свитер с глубоким вырезом, хоть груди у нее — кошки наплакали. Но она прекрасно знает, для чего этот спектакль: хочет показать, что готова исправиться. Любыми способами.

Мы ездим по магазинам со всякой домашней херней: Светка покупает посуду, какие-то тряпки, даже подушки. И все время, даже если хватает с полки носовой платок, спрашивает, нравится ли мне.

— Ты решила стать Фрекен Бок? — Я сгружаю пакеты в багажник, пока Светка прыгает вокруг меня сумасшедшей белкой.

— Я работаю над собой, — говорит она с видом прилежной школьницы у доски. — Я записалась на курсы…

«Знала бы ты, сколько раз я это слышал», — мысленно отвечаю я, даже не пытаясь вникнуть, в какую секту а-ля «Стань идеальной женщиной» она вступила на этот раз.

По дорогу она рассказывает, как ей «плохо без меня», а заодно я узнаю, как дорого стоят салонные процедуры и уколы, как много нужно сил на спортзал, и что у нее совсем пропал аппетит, и она похудела еще на два кило. И ни слова о том, что нашла квартиру, потому что она ее и не ищет. Думает, что я перебешусь, успокоюсь. Как всякий неразумный, не осознающий своего счастья мужчина — одумаюсь и осознаю, а она будет терпеливо ждать на берегу, пока крабы сомнения притащат к ее ногам мою несчастную тушку.

Она ничего не знает о Жене.

И не узнает.

— Останешься? — Светка не ждет моего ответа — закрывает дверь и сама лезет с поцелуями, одновременно безошибочно справляясь с моим ремнем.

— Это еще зачем? — Я «разрешаю» вести себя в комнату.

— Хочу показать благодарность.

«Выразить, блядь, научись уже разговаривать…»

А в сущности — какая разница, как она говорит, если ее рот прекрасно справляется с другими задачами?

Я впервые за много дней встречаю рассвет не в постели, случайно проснувшись от того, что Артем ворочается во сне и случайно притрагивается ко мне, а лежа на полу, на ворохе одеял в обнимку с подушкой, не моргая глядя на «стоящий» телефон.

Пять тридцать две.

А Артем до сих пор не написал, что уже дома.