Вечерний день - Михаил Климман

Возьмите вашу воду, - услышал он прямо у себя в ухе голос бармена.

Минералка оказалась странноватой на вкус. Платонов недоуменно отодвинул от себя

стакан, посмотрел на воду. Потом пожал плечами, выпил.

На площадке по-прежнему толклись, только музыка сменилась, а вслед за нею и ритм. Духота и жара были просто невыносимые. Палыч прихлебывал свою минералку и разгляды­вал танцующих в надежде найти Руслана, до тех пор пока не понял, что не имеет ни малей­шего представления, как тот выглядит.

С одной из девиц на площадке явно не все было в порядке. Ее покачивало из стороны в сторону, она двигалась как-то судорожно и, судя по широко открытому рту, во весь голос подпевала музыке. Вдруг она засмеялась, стянула через голову свитер и начала размахивать им как флагом. Никто не обращал на нее никакого внимания.

Его здесь нет и не было, - услышал Платонов голос Арбуза над ухом, - я все «чила- уты» проверил. Надо ехать дальше.

Владимир Павлович показал ему на девицу в лифчике и со свитером в руках.

Сейчас ее уберут, - отмахнулся Арбуз, - здесь не «Котельная», церемониться не будут.

Действительно, сквозь толпу пробрались два охранника и начали что-то говорить девице, показывая на свитер. Она покачнулась и бросила его в лицо одному из них. Нару­шительницу подхватили под локти и быстренько вывели из толпы.

Ну что, едем дальше? - спокойно и деловито спросил Арбуз, вклиниваясь в крохот­ную паузу между мелодиями. - Или вам здесь нравится?

Палыч возмущенно поглядел на него и понял, что тот тем или иным способом уже «раз­говелся». Глаза у парня странно блестели и никак не могли остановиться на какой-нибудь точке, а бесцельно блуждали по сторонам. Да и слова выговаривались с трудом.

Поехали, - Платонов резко встал, и его качнуло. - Духота здесь невероятная, - сказал он, почему-то оправдываясь.

Они уже подошли к гардеробу: здесь музыка звучала потише и почти не заглушала разговор.

Еще бы, - отозвался Арбуз, тщетно пытаясь попасть в рукав своей куртки, - они же вентиляцию вырубают, чтобы народ питье покупал. А бывает, и воду холодную отключают для еще большей жажды.

Владимир Павлович помог ему справиться с рукавом:

А что ты сказал, проверил? Какие чилуты?

Не чилуты, а чилауты, - назидательно сказал Арбуз, - сейчас приедем в «Котельную», и я вам все покажу.

Почему-то последняя фраза вызвала у него приступ веселья.

Они поймали такси и двинулись дальше. Платонов вдобавок к двум тысячам долларов, которые он застегнул на пуговицу во внутреннем кармане пиджака на всякий случай, взял с собой все рубли, которые на этот момент находились дома, и распихал их по разным местам. Он понимал, что сегодня придется попасть на деньги, но махнул на это рукой. В конце кон­цов, жизнь пацана дороже нескольких сотен долларов.

«Котельную», которая действительно помещалась в бывшей котельной, Владимир Павлович помнил уже смутно. Он из «Чир-ап» не позвонил Сергею, не сообщил ему о своих передвижениях, а Арбуз куда-то исчез, как только они добрались до нового клуба. Вообще не факт, что он занимался поисками Руслана, скорее просто воспользовался возможностью добраться до нужной ему точки и пройти туда на халяву.

Сначала он, правда, провел Платонова по «чилаутам», показал ему лежащих с трубкой от кальяна во рту парней и девчонок и даже беззаботно на глазах у всех совокупляющиеся пары.

Владимир Павлович помнил еще, правда, совсем смутно, какую-то пожилую женщину, по меньшей мере его ровесницу в ярко-зеленой блузке и с большими пластмассовыми кли­псами в ушах. Молодежь говорила ей «ты» и называла Матильдой. Она плясала наравне с ними, а когда все начали раздеваться, тоже стянула с себя блузку, под которой оказалась мор­щинистая кожа и зашитый коричневыми нитками поношенный лифчик. Человек, который руководил массовым стриптизом, показался Платонову марсианином - у него была лысая грушевидная голова и торчащие уши.

Из последующего Владимир Павлович помнил только, как две девчушки сели возле него у стойки бара и стали наперебой предлагать свои услуги во всех сферах деятельности: от любых вариантов веселых зелий до любых же вариантов веселого времяпрепровождения.

Половина слов, которые они произносили, были Платонову непонятны, изредка он переспрашивал, пытаясь понять, о чем идет речь, и каждый раз девчушки веселились, просто покатывались от смеха и наперебой начинали объяснять, что они имеют в виду. От этих объ­яснений Владимир Павлович окончательно смущался, ему казалось, что его бросает в жар, а девчушки еще веселей смеялись и осыпали его новыми физиологическими подробностями.

При этом одна все время обнимала его и норовила залезть в штаны. Когда назавтра обнаружилось, что почти все рубли у него исчезли, Владимир Павлович понял, что именно ее так интересовало в его брюках.

Арбуз все никак не шел, на сцене и в зале творилось что-то невообразимое, от мель­кания света, голых и полуголых тел Платонова начало подташнивать. Он из последних сил держал себя в руках, когда внезапно рядом нарисовалась давешняя некрасивая девушка из общежития. Владимир Павлович вцепился в нее железной рукой и спросил про Руслана, а потом и про Арбуза.

Руслан здесь сегодня не появлялся, а Арбуз, по словам девушки, дошел до нормы и спит в «чилауте». Она отогнала двух девиц и предложила Платонову сигарету. Тот сигарету взял, закурил, и ему, как ни странно, полегчало.

А что это «Трали-вали»? - с трудом спросил он.

Клуб, - односложно ответила страшненькая, - поприличней этого будет. И Руслан вполне может быть там.

Владимир Павлович немедленно встал и отправился в «Трали-вали». Или ему так пока­залось?

Он очнулся и несколько минут лежал неподвижно, пытаясь понять, кто он и где нахо­дится. Голова была абсолютно пустая, единственным желанием было завыть и удариться головой о стену.

Тоска подступала со всех сторон: тиканье часов, казалось, отсчитывало последние секунды перед чем-то страшным, скрип тормозов за окном воспринимался предсмертным криком, а необъяснимый мерный стук, идущий непонятно откуда, напоминал о торопливом вколачивании гвоздей в крышку гроба.

Платонов открыл глаза, попытался осмотреться. Потолок как потолок, давно не беле­ный, люстра как люстра. Обои вроде знакомые. И книжный шкаф этот он где-то видел и кресло. Он перевел глаза - за окном только небо, но определенно место это ему что-то гово­рит, он здесь бывал.

Стук за стеной прекратился, послышались шаги. Владимир Павлович прикрыл глаза, пытаясь выиграть время для рекогносцировки. Сквозь узкую щель он увидел, как дверь открылась и вошли ноги в знакомых тапочках. Ноги были женскими.

Кто-то, знакомо пахнущий, склонился над ним, поправил подушку и знакомо вздохнул.

Ну вы и нахал, - сказал знакомый голос, - я тут волнуюсь, переживаю, что вы без сознания, а вы лежите и бюст мой рассматриваете.