Сокровище Монтесумы - Ольга Жемчужная

Левин отчетливо вспомнил, что видел пол с изображением светила во сне, когда заснул в машине Градской по дороге в аэропорт. Он хорошо запомнил картинку, которую его память по каким-то неизвестным причинам сфотографировала когда-то и положила в одну из своих кладовых, чтобы однажды вынуть ее оттуда и предъявить хозяину. Если бы это случилось не с ним, а с кем-нибудь другим, Левин ни за что не поверил бы. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но это было, это случилось именно с ним, законченным материалистом и циником, и теперь надо было с этим срочно что-то делать. Ему надо было найти этому странному событию какое-то объяснение. Сам сделать это он был не в состоянии, а кто бы мог ему помочь, Левин понятия не имел. Немного поразмыслив, он понял, что выбор у него совсем не большой. Об этом он мог поговорить со Спенсером или с Евой. Но Спенсер ему казался человеком, очень напоминающим его самого, совершенно далеким от всякой мистики и чертовщины. Спенсер как ученый доверял только фактам. Оставалась только Ева. Хотя и тут Левин боялся, что будет поднят на смех женщиной, в глазах которой он очень не хотел бы выглядеть смешным.

Ева выслушала Левина внимательно и с большим интересом. Она не только не высмеяла его, но и отнеслась к его словам очень серьезно. Несколько минут она молчала, словно вспоминая что-то.

– А вы знаете, я такие истории уже слышала, – задумчиво произнесла она. – Однажды мы делали передачу, посвященную разнообразным аномальным состояниям человеческой психики. И один из героев этой передачи рассказывал что-то подобное. Сначала он видел события во сне или в виде видений, а потом переживал их через какое-то время наяву.

– Если бы я услышал такие рассказы, я бы подумал, что это бред сумасшедшего, – недоверчиво усмехнулся Левин.

– Но себе-то вы верите?

– Верю. Но предпочел бы, чтобы в моей жизни таких вещей никогда не происходило бы.

– Почему? Разве они не будят ваше любопытство и не заставляют вас сменить стандартный и привычный образ мышления на более гибкий и подвижный?

– Мне это не нужно. Я очень занятой человек, чтобы разгадывать подобные шарады, и меня вполне устраивает мой мир, где все просто и понятно.

– Но с вами произошло нечто, что вы не понимаете. – Ева взволнованно посмотрела на Левина. – И вы не можете от этого просто так взять и отмахнуться.

– Вы правы, не могу. Мне это не дает покоя, поэтому я и пришел к вам.

– Я не знаю, чем помочь вам. Я знаю об этом очень мало. Только то, что такие явления с кем-то происходят в нашем мире. Но объяснить их происхождение я не умею. – Ева виновато взглянула на Левина, как будто она обязана была знать ответ на его вопрос.

– Значит, будем считать эту тему закрытой, – ответил он.

Ева недоверчиво качнула головой:

– А вот в этом я сомневаюсь.

– Почему? – не понял Левин.

– Я думаю, сама тема не позволит нам. – Ева задумчиво посмотрела вдаль. Солнце уже почти полностью спряталось за горизонт и посылало стремительно темнеющему небу свои последние прощальные лучи.

– Я вас не понимаю.

– Посмотрите туда. – Ева кивнула на спрятавшееся солнце. – Тема, затронутая вами, как это солнце. Сегодня она закатилась. Но она не исчезла навсегда, она где-то существует за гранью нашего познания мира. Однажды она взойдет, как взойдет это солнце уже завтра утром, и мы снова почувствуем на своем лице ее горячие лучи.

– Вы так считаете? – угрюмо пробурчал Левин.

– Думаю, я права. – Ева звонко рассмеялась. – А почему у вас вдруг испортилось настроение?

– Потому что это снова внесет смятение в мою голову.

– Смятение, – машинально повторила Ева за Левиным, – вы говорите, смятение… – Ева о чем-то напряженно задумалась. Какое-то время они молчали. – Скажите, – Ева вскинула глаза на Левина, – а что обычно изображали индейцы на полу ритуальных пирамид?

– Да ничего, – ответил Левин. – Обычно это просто кладка из камней и не более того. Такое изображение светила на полу я вижу впервые.

– Что это может означать? – поинтересовалась Ева.

Левин пожал плечами.

– Я думаю, это значит, что вы видели именно эту пирамиду, остатки которой Спенсер нам показал вчера.

– Похоже на то, – согласился Левин. – И что это нам дает?

– Вспомните, что вы видели с этой пирамидой в вашем сне.

– Там еще было здание, похожее на дворец, оно стояло рядом с пирамидой.

– Значит, нам надо искать дворец, он должен быть где-то рядом, – решительно заявила Ева. – Надо сказать об этом Спенсеру.

– Вы смеетесь, – возмутился Левин.

– Нисколько, – серьезно произнесла Ева.

– И что я ему приведу как аргумент? – усмехнулся Левин. – Свой сон? Да он пошлет меня.

– Хорошо, не хотите выглядеть смешным в глазах Спенсера, тогда я сама ему скажу.

– Вы думаете, он вам поверит? Сомневаюсь.

– Ничего, я найду способ, чтобы его убедить.

– Даже если вам это и удастся, нет гарантии в том, что мы найдем дворец. Ведь я видел всего лишь сон.

– Отчего-то меня не покидает ощущение, что это был не просто сон, – взволнованно произнесла Ева. – Я обязательно скажу Спенсеру об этом.

Диего сидел напротив Томи и смотрел ей прямо в глаза. Еще в Испании он много раз представлял в своем воображении этот разговор, подбирал слова и фразы, которые он скажет Томи в свое оправдание. Он опасался только одного: бурной реакции Томи на известие о его женитьбе на Лусии. Диего понимал, что индейцы, как бы ни обтесывала их цивилизация, по природе своей остаются людьми дикими и своенравными, находящимися в плену самых низких первобытных инстинктов, способными сотворить любой ужасный поступок. Он хорошо помнил, как много лет назад ему чудом удалось избежать участи быть зарезанным на жертвенном камне в пещере сокровищ. Что могла сотворить Томи, узнав о появлении в его жизни Лусии, Диего мог только догадываться. Поэтому он предусмотрительно поселил Лусию подальше от глаз Томи, в доме своего старого друга Хуана Гонсалеса, того самого, с которым они когда-то чудом избежали участи быть принесенными в жертву. Но Томи, к удивлению Диего, восприняла эту новость спокойно. Или это было только кажущееся спокойствие? Диего терялся в догадках и не мог прийти к какому-то определенному заключению. Он не мог знать, что Томи давно для себя уже все решила, в ту самую ночь, когда Хосе не позволил ей умереть. Она честно хотела выйти из игры, не хотела мешать счастью Диего, но жизнь рассудила иначе. В ее внезапном спасении Томи увидела знак свыше. Вернее, она увидела его давно, в зеркале своей судьбы: в то самое утро, когда в покоях императорского дворца своего отца она готовилась принести в жертву свою жизнь ради спасения своего народа. Для этой цели ее отдали белому человеку, ставшему ей впоследствии мужем, которому она родила своего возлюбленного сына. Но ее жертва оказалась напрасной. Народ ее оказался в рабстве у теулей, а сама она больше не нужна мужу. Но Томи знает, как ей поступить. В ее жилах течет кровь императора Кутуми. И кто, как не она, знает, что следует ей делать, чтобы жизнь снова повернулась к ней лицом.