Страсть к удовольствию - Нина Роуэн

– Да, милорд. – Сондерс коротко поклонился, собираясь выйти, но остановился, увидев в дверном проеме крошечную фигурку Эндрю. Позади мальчика стоял дворецкий Дэвис.

Фэрфакс нахмурился, увидев внука. Эндрю был худеньким и бледным, то есть совершенно не походил на его сына Уильяма в том же возрасте. Уильям также унаследовал характер Элизабет, но он-то по крайней мере был крепко сложен, к тому же благодаря строгому воспитанию обладал силой воли – так, во всяком случае, хотелось думать Фэрфаксу. Да, он хорошо воспитал сына, и тот знал, как бороться и как постоять за себя.

Фэрфакс мог бы гордиться… но подозревал, что с внуком ему так не повезет. Эндрю уже был слабым, а охоте предпочитал книжки с картинками и рисование. Мальчик не способен был выстрелить из ружья, чтобы спасти себе жизнь. Ричарду было бы неприятно узнать, что его сын вздрагивал, услышав ржание лошади.

Неизбывная тоска охватила Фэрфакса при воспоминании об Уильяме, который умер слишком молодым. Ему хотелось иметь настоящего сына – такого, которого он мог бы считать своим другом, которого мог бы лепить по своему образу и подобию и который всегда оставался бы преданным ему.

Лорд Фэрфакс пристально посмотрел на Эндрю. Нет-нет, не такого, как этот погруженный в свои мысли мальчик, который выглядел так, словно ему предначертано судьбой ограничиться узкими рамками церкви или университета.

А жаль…

– В чем дело? – обратился Фэрфакс к внуку, и в его голосе явственно звучали нотки сожаления и разочарования.

Эндрю ничего не ответил, да лорд и не ждал ответа. И все же Фэрфакс никак не мог избавиться от страха, который закрался в его сердце в тот момент, когда с месяц назад он услышал, что Эндрю говорил со своим учителем. Впрочем, мальчик произнес всего одно слово, тихо ответив на вопрос по географии, но и этого было достаточно. К счастью, Эндрю ничего не говорил ни до, ни после этого, но если мальчик вдруг заговорит, к добру это не приведет.

Дэвис кашлянул и проговорил:

– Полагаю, юный джентльмен хочет увидеть свою мать, милорд.

– Твоя мать тебя бросила! – зло выпалил Фэрфакс. – И даже не надейся, что тебе удастся сбежать и отыскать ее. Только попробуй, и я с тебя шкуру спущу.

Эндрю вздрогнул, и даже Дэвис, казалось, поежился от страха, но такая реакция лишь подогрела гнев Фэрфакса, и он закричал:

– Убирайтесь оба! И запомни, Эндрю, для тебя твоя мать мертва!

Сквозь туман пробилась бледная луна, и Себастиан, сидевший за пианино, снова пробежал пальцами по клавишам. От произведенной какофонии цвета беспокойно закружились словно в вихре бури, и он с тяжким вздохом уронил обе руки на клавиши. Судорога скрутила пальцы правой руки, и Себастиан, скрипнув зубами, резко поднялся на ноги и подошел к камину.

Ошибка… Вся эта проклятая затея была ошибкой: и опрометчивая капитуляция перед требованием отца, и согласие помочь Дарайусу, и, наконец, согласие принять предложение Клары, которое в тот момент казалось довольно практичным, но столь быстро обросло таким количеством осложнений, что превратилось в почти непосильную ношу.

Кроме того, ему ужасно хотелось убить Фэрфакса. Лишь хладнокровная рассудительность, которая сделала бы честь самому Дарайусу, помешала Себастиану наброситься на барона и заставить его подчиниться мольбам Клары. Разумеется, он понимал, что им необходимо обладать определенным преимуществом, чтобы Фэрфакс согласился разговаривать с ними, – но даже в этом случае барон едва ли пойдет на переговоры.

– Мерзавец, ублюдок… – проворчал Себастиан сквозь зубы.

Внезапная трель входного звонка заставила его бросить взгляд на часы: почти семь…

Взмахом руки Себастиан отослал слугу и сам отворил дверь. Складки капюшона почти скрывали лицо Клары, но они не могли скрыть решимости, горевшей в ее фиалковых глазах. Беспокойство охватило Себастиана, когда за ее спиной он увидел стоявший на обочине дороги кеб.

– Клара, что случилось?

– Дядя Гранвилл закончил делать копии, – ответила она, и ее голос завибрировал дрожью светло-голубого и золотистого.

Себастиан провел ладонью по лицу, мысленно чертыхнувшись. В его душе бушевал ураган чувств, в котором смешались облегчение, беспокойство, радость и страх.

– Где сейчас ваш дядя? – спросил он.

– Дома. Он собирался привезти вам чертежи завтра, но я не сказала ему, что они необходимы вам сегодня вечером.

– Вы приехали одна? – Себастиан распахнул дверь и провел ее в холл.

Дрожащей рукой Клара скинула капюшон, он волнами лег вокруг ее изящной шеи. Внимание Себастиана привлекла ямочка у ее горла, и он вновь почувствовал то же жгучее желание, которое с таким трудом остудил во время случившегося в экипаже. Ему вспомнились горячие губы Клары и восхитительные прикосновения ее бедер – она так страстно прижималась к нему, будто решила, что никогда его не отпустит, что всегда будет принадлежать только ему…

О господи! Конечно, он вчера поступил правильно, но, остановившись, потом долго сожалел об этом. И вот… Бог свидетель, он снова хотел ее.

И даже ночью, в полусне, перед ним то и дело проносились видения: Себастиан представлял, как Клара, распластавшись под ним, с жаркими стонами поглаживала его обнаженную спину.

И с каждым вздохом он желал ее все сильнее, а значит… Да-да, он твердо решил, что Клара будет принадлежать ему, и если только весь мир не рухнет, то скоро наступит день, когда он овладеет ею. Просто пока что он будет сдерживать свою страсть. И даже если такая тактика была ошибочной, теперь он уже не мог ничего изменить.

Клара как-то настороженно посмотрела на него и спросила:

– Вы собираетесь встретиться с братом?

– Да.

– И отдать ему чертежи?

– Да.

– Но тогда вы не…

– У меня нет намерения отказываться от нашего соглашения.

Она судорожно сглотнула.

– А как же ваш отец?

– Мой отец одобрил нашу помолвку, Клара. И он, несомненно, уже навел самые подробные справки о вас и вашем отце. Нам нет необходимости сообщать ему что-либо еще. А сейчас… перед тем как отправиться к Дарайусу, я отвезу вас домой.

– Но я хочу поехать с вами, – заявила Клара.

Себастиан бросил на нее взгляд и несколько встревожился, увидев на ее лице выражение непреклонной решимости.

– Зачем? – спросил он.

– Месье Дюпре доверил эти чертежи моему дяде. Конечно, дядя Гранвилл никогда не признается в этом, однако я знаю: он чувствует себя… в некоторой степени предателем из-за того, что сделал копии чертежей. Но ведь дядя сделал это ради меня, и он доверяет мне. Я не хочу потерять его доверие, и поэтому обязана выяснить, как намерен распорядиться чертежами ваш брат.