На краю вечности - Вера Бартон

— Признавайся, где он, — бесцеремонно хватая Аду за локоть и разворачивая ее к себе, грубо спрашивает он.

— О чем вы? — испуганно спрашивает его Ада, пытаясь освободиться.

— Ты прекрасно знаешь, сучка, — сквозь зубы цедит он. — Куда ты его дела?

— Эй, милейший, полегче, — оттесняя его от Ады, вмешиваюсь я.

— Ты воровка! — продолжает бунтовать тот. — Он исчез сразу после твоего прихода!

— Девушка сказала, что ничего не знает. Так что шел бы ты отсюда, — говорю я и понимаю, что драки не избежать. Мужчина криво усмехается, обнажая вставные зубы желтого цвета.

— Откуда ты взялся такой смелый? — нагло рассматривая спрашивает он. — А, приезжий, понятно. Местный бы с этой шлюхой связываться не стал.

Пожалуй, это последняя капля. Отвешиваю ему пару хороших тумаков, после которых он отлетает в сторону и приземляется на пятую точку.

— Иди в дом, — обращаясь к Аде, прошу я. Та лишь мотает головой, вцепившись пальцами в сумочку. — Живо!

Мужчина поднимается на ноги. Крылья его носа раздуваются от ярости. Позволяю ему броситься на себя и, схватив за запястье, заламываю ему руку за спину. Истошный вопль сотрясает улицу.

— Убирайся отсюда, — наклоняясь к его уху, говорю я. — Пока я не сломал тебе шею.

Отпускаю его, и он падает на колени. Мгновенно вскакивает и бежит на меня. В последнюю секунду понимаю, что у него в руке нож. Лезвие легко входит под правое ребро по самую рукоятку.

— Сдохни, придурок, — шипит бандит, глядя мне в глаза. Выдергивает из раны оружие и убегает. Не в состоянии ни вдохнуть, не выдохнуть складываюсь пополам. Ко мне подбегает Ада, хватает за плечи, помогает устоять на ногах. Она что-то говорит, но до меня не доходит смысл сказанных слов.

— Это всего лишь царапина, — говорю я. — Он просто задел меня, ничего страшного.

— Я все видела, — шмыгая носом, говорит Ада. — Тебе срочно нужна медицинская помощь.

— Нет-нет, ничего не нужно, — поспешно заверяю ее и опускаюсь на ступеньку крыльца. Придерживаю рукой рану. Чувствую, как по пальцам сочится кровь. Какой-то урожайный у меня сегодня день на телесные повреждения. Так и помереть раньше времени можно. Ада садится рядом, обнимает меня за плечи, пытается спорить. — Кто этот тип? Что ему надо от тебя?

— Это отец Сабины. Бывший зек. У них вообще очень неблагополучная семья. Папаша не вылезает из тюрьмы, его жена воспитывает одна пятерых детей. Пьет от безысходности. У меня даже осудить ее язык не поворачивается. Денег постоянно не хватает. Я пыталась им помочь, но все бесполезно… — тараторит Ада, сжимая мою руку.

— Что он хотел от тебя? — поворачиваясь к ней, спрашиваю я.

— Клянусь, что понятия не имею, — горячо заверяет меня Ада. — Несколько дней назад я и правда была у них в гостях. Меня пригласила Сабина на чай. Мы обсуждали театральное представление в честь Дня города. Но я ничего у него не брала! Даже не представляю, что у него вообще можно украсть.

— Дай мне его адрес, — прошу я.

— Нет! Я не хочу, чтобы все закончилось убийством! — упирается Ада. — Достаточно того, что случилось сегодня. Может быть, все-таки вызвать скорую?

— Адрес, дорогая, — игнорируя ее беспокойство, требую я. Мне становится лучше, и я решаю, что самое время убраться отсюда. Пока от потери крови у меня не проснулся голод и я не набросился на нее. Ада неохотно называет улицу и дом, где живут Ковалевские. Поднимаюсь на ноги и прощаюсь с ней. И словно пьяный, плетусь домой.

Глава 15

По пути мне везет — я встречаю позднего путника. Искушения насытиться избежать не получается. Приходится себя контролировать, чтобы жертва не скончалась, что несколько портит наслаждение от процесса. Но я не хочу, чтобы у кого-то возникли подозрения, что в городе появились вампиры. Иначе неприятностей не избежать. А у меня их сейчас и так достаточно.

Когда я вваливаюсь домой, Айлин и Сабина как раз прощаются. Моя подопечная выглядит изможденной. Лицо восковое, уголки глаз покраснели. Она старается держаться, шутить, но я вижу, как тяжело ей это дается. Судя по беспечному лицу ее подружки, о своих жизненных потрясениях она умолчала.

— Всего хорошего, Сабина, — беря девушку за плечи и подталкивая ее в сторону двери, говорю я. — Приходи к нам завтра.

— Да, я что-то засиделась, — смущается она. — Чао, дорогая!

— Арсен, проводи барышню, — прошу я сына, который сидит в кресле с книгой. Тот морщится и нехотя поднимается. — Только без фокусов.

— Да знаю я, — лениво отмахивается от моих советов он. Набрасывает на себя пальто и идет следом за гостьей. С облегчением закрываю за ними дверь. Моя мечта сейчас — упасть и вырубиться. Кровь помогла мне восстановить поврежденные ткани, но не избавила от усталости. Айлин с ужасом смотрит на мои руки и робко касается их пальцами. Они у нее огненные.

— Ты ранен? — спрашивает она. Но прежде, чем я успеваю ответить, без чувств падает на пол. Часы бьют полночь. Прекрасное окончание дня, ничего не скажешь.

Поднимаю ее на руки и несу на второй этаж. Ногой открываю дверь ее комнаты, укладываю ее на кровать. Подхожу к окну и распахиваю его. Сырой воздух тут же врывается в помещение. Склоняюсь над Айлин. Подкладываю под голову подушку. Кожа у нее горячая. Похоже, началась лихорадка. Зову Дэшэна, но он не откликается. Потом вспоминаю, что он ушел с Ритой в дом к Елене. Черт. Что там надо делать с девицами в обмороке? Спускаюсь на кухню. Отыскиваю на одной из многочисленных полочек бутылку с нашатырным спиртом. Наливаю в стакан холодной воды.

Когда возвращаюсь, Айлин все еще без сознания. Подношу к ее носу флакон из темного стекла. Пара секунд — и она открывает глаза. Непонимающе смотрит на меня. Тяжело сглатывает, пытается подняться на локтях, но сил не хватает. Приподнимаю ей голову и заставляю сделать несколько глотков воды.

— Спасибо… — хрипло шепчет она. Смотрит мне в лицо, пытается улыбнуться.

— У тебя что-то болит? — спрашиваю я, кладя ей руку на лоб.

— Плечо и почему-то поясница. Хотя я вроде не падала… — растерянно говорит она. Ей трудно дышать, пульс учащенный.

— Снимай блузку, — прошу я. Беру за руку, помогаю сесть. Она смущенно раздевается. Остается в одном лифчике и прикрывает рукой шрам. Место, на котором Америго выжег ей клеймо, аккуратно замотано бинтом. Снимаю его. Хотя едва уловив запах, уже понимаю, что дело плохо. Началось воспаление. Айлин болезненно морщится. Закусывает губу, тихо стонет. — Тебе нужно к врачу. И срочно.

— Нет, — категорично заявляет Айлин. — Никаких врачей. Я с детства сыта ими по горло.

— Могу предложить свою кровь, — говорю я, видя как блестят ее глаза. Она сейчас мне кажется такой хрупкой, такой беспомощной. Пожалуй, Ада права, я очарован ей. Но это очарование смешивается с желанием ее уничтожить. Даже сейчас мне хочется сделать ей больно. Словом, жестом — неважно. Будто ее страдание принесет мне наивысшее наслаждение. Если бы я не знал о заклятье Амалика, подумал бы, что тронулся рассудком. Как справиться с этим бредом? Какой силой воли надо обладать, чтобы не поддаться этому искушению?