Леди из Фроингема - Шарлотта Брандиш

Присцилла Понглтон по сравнению с ней являла собой образец спокойствия и уверенности. Она шутливо, в своей обычной манере, беседовала с Оливией и пыталась расшевелить Седрика, который сидел напротив неё и выглядел опустошённым и жалким. Будто ребёнка, она уговаривала мужа как следует поесть, расхваливая ужин и пытаясь воодушевить его силой своего энтузиазма. Попытки эти оставались тщетными, и на лице Присциллы Оливия заметила неприкрытую тревогу.

Оскар Финч тоже тревожился. Обрывки разговоров, которые он подслушал за последние дни, наводили на мысли, что положение его в Мэдлингтоне становится шатким. Трагедия заключалась в том, что он опрометчиво позволил себе принять предложение мистера Селлерса, ветеринара из Лидса, собиравшегося удалиться на покой, как только отыщет преемника и выгодно продаст ему практику. Запрошенная сумма была умеренной, все условия как нельзя более подходящими, включая двухэтажный дом с небольшим садом и просторной приёмной, и Оскар Финч не нашёл в себе сил ответить старику отказом и упустить случай наконец-то обрести подобающее жильё и статус. Он знал, что желающих приобрести практику у Селлерса немало, и если он не сможет найти деньги, то останется при своих и полжизни будет об этом сожалеть.

Хигнетт, за ужином исполняющий обязанности лакея, внимательно следил за порядком, но мысли его тоже были далеки от столовой Мэдлингтона. От завтрашнего дня он ждал многого, и это заставляло его тревожиться и пытаться предугадать возможные препятствия на пути к поставленной цели. Громкий смех, раздавшийся за столом, заставил его вздрогнуть – забывшись, смеялась Анна, – ей вторили Присцилла Понглтон и Оскар Финч. Леди Элспет предлагала заключить шуточное пари, азартно склоняя всех на свою сторону, и её предложение было принято с редкостным единодушием.

Только братья отказались участвовать в пари и сидели за разными концами стола с одинаково сварливым выражением на лицах. Леди Элспет их мрачные взгляды, которые они бросали друг на друга, приводили в восторг. Шутка, разыгранная ею при помощи Оливии, казалась ей остроумным способом немного сбить с обоих сыновей спесь и отучить их лезть не в своё дело. О том, что шутка эта станет причиной трагедии, леди Элспет, конечно, не могла знать, да и никто не мог, как бы Оливия ни убеждала впоследствии себя в обратном.

Оливия проснулась на рассвете оттого, что в её сны через раскрытое окно проникла песня. Мелодия была ей знакома, но слова разобрать не получалось. Звонкий женский голос струился в затихшем воздухе, скользил атласной лентой и будил в душе странную тоску.

Небо уже полыхало рассветной палитрой, и Оливия, понимая, что не уснёт, встала и подошла к окну. Комната её выходила на северо-запад, и взошедшего солнца она не увидела, зато заметила кое-что другое. Дверь в часовню, которая всегда была заперта, теперь была приоткрыта. Оливия, любопытная, словно кошка, окончательно проснулась и после секундного колебания быстро оделась и выскользнула из комнаты.

Сама не зная, что ожидает там обнаружить, Оливия почему-то была убеждена – ей стоит поторопиться. Спускаясь почти бегом по узкой крутой лестнице чёрного хода, она запыхалась, дважды чуть не скатилась по ступенькам и сама себе не смогла бы в этот момент ответить, что её выгнало из дома в такой ранний час.

Утренняя прохлада – июньская, сладостная – проникла под лёгкую рубашку и заставила её поёжиться. Обойдя крыло дома с восточной стороны, Оливия, стараясь не бежать, торопливо устремилась к часовне. Приблизившись, она замерла и принялась оглядываться, как если бы пыталась обнаружить притаившегося в тисовых зарослях врага, а потом поднялась по ступенькам и несколько раз толкнула дверь плечом, но та не поддалась. За этой сценой с интересом наблюдала из окна своей комнаты горничная Анна, и зрелище захватило её настолько, что вода из кувшина, наклонённого над фарфоровым тазом, лилась и лилась, пока не закапала на пол и не промочила её ночные туфли.

***

О выздоровлении миссис Вайсли гостям леди Элспет возвестил совершенно несъедобный завтрак. Кухарка оказалась верна себе – всё, что можно было пережарить, было сморщенным и подгоревшим, остальные же блюда выглядели таким образом, точно их вообще не касалась рука повара. После вчерашнего пира потемневшие и сморщенные кровяные колбаски и прочая снедь не вызвали аппетита ни у кого.

Наскоро выпив кофе, Джордж, по-прежнему мрачный и немногословный, отправился вместе с Финчем следить за размещением прибывших лавочников, устроителей забегов в мешках и прочих увеселений, а также торговцев сластями, керамическими свистульками, нитяными куколками, резными табакерками, разделочными досками, полыми стеклянными скалками для раскатки теста, заполненными цветным песком или бисером, и множеством других заманчивых мелочей, от покупки которых одинаково сложно удержаться на ярмарках и деревенских праздниках и детворе, и даже степенным хозяйкам, в обычные дни экономящим каждый медяк.

Из окон столовой можно было видеть, как в ворота Мэдлингтона медленно въезжают повозки, гружённые товарами до самого верха.

– Через пару часов жизнь там, внизу, будет бурлить, словно вода в кухонном котле.

Леди Элспет улыбнулась, глаза её светились детским восторгом. Она взглянула на Оливию, которая вместе с ней наблюдала за тем, как заполняется людьми главная лужайка и как оживают декорации – палатки, помосты и наскоро сооружённые торговые ряды. Ветер трепал алую ткань шатров, которые отсюда и правда походили на яркие капли крови, упавшие на зелёный бархат и застывшие круглыми бусинами.

– Завтра, мисс Адамсон, мои сыновья и их жёны уедут в Лондон, и вы, скорее всего, покинете Мэдлингтон, – предположила леди Элспет.

Оливия не стала её разубеждать.

– Признаться, мне будет не хватать вас. Оказывается, мне недоставало именно этого – иметь рядом кого-то, кому можно доверять, – задумчиво произнесла леди Элспет. – Я рада нашему знакомству, мисс Адамсон. Вы оказали мне услугу, и двери Мэдлингтона будут всегда открыты для вас.

– Благодарю, – Оливия церемонно склонила голову и решила воспользоваться моментом, чтобы выяснить кое-что, давно её интересовавшее: – Леди Элспет, а почему фамильная часовня Понглтонов всегда заперта?

Лицо пожилой дамы приобрело странное выражение. Она внимательно посмотрела на Оливию и медленно, аккуратно подбирая слова, ответила:

– Её заперли много лет назад, мисс Адамсон, ещё до того, как я вышла замуж за Артура. А почему вы спрашиваете об этом?

– Дело в том, что сегодня утром я видела, что дверь была открыта.

– Этого не может быть, – решительно отмахнулась леди Элспет. – Ключ давно утерян.

– Но я видела!..

– Значит, вам показалось. И на вашем месте, мисс Адамсон, я бы меньше слушала то, что болтают в деревне досужие сплетники.

– Я даже спустилась и решила проверить, однако дверь была…

– Прошу прощения, что прерываю, мэм, но миссис Вайсли говорит, что выпечку для благотворительного базара необходимо как можно скорее снести в шатёр для чаепития, – Анна подошла неслышно и требовательно уставилась на леди Элспет, игнорируя Оливию.